S-14

[barduil-fest]

Заявка: Фик по этим гифкам barduil.diary.ru/p208809048.htm

1670 слов.
Предупреждение: грустная сказка с весьма сомнительным хэппи-эндом;
рискну поставить намек на смерть персонажа

Он приходил с дождем.
Он всегда приходил лишь с дождем.

Безмолвный, безголосый, бестелесный.

Бард не знал ни имени, ни прозвища существа, что прошлой осенью вошло в его жизнь легким прикосновением прохладных пальцев.

Уже вечерело и день, сумрачный и тоскливый, переполненный серой хмарью, что заполонила небо и сыпалась водным бисером с облаков, неизбежно катился к ночи, когда Бард вышел к краю леса голодный и продрогший. И хуже всего - с пустым мешком и изрядно поредевшим пучком стрел в колчане. Словно ворожил кто: путал звериные тропы, спугивал птиц с насиженных мест и норовил ударить водной пылью в глаза, сбивая прицел. Бард терял стрелы, терпение и надежду, а вконец отчаявшись, побрел обратно, прикидывая, удастся ли найти что в доме, дабы обменять на еду.

Остановился у ручья, раздумывая, стоит ли наполнять водой нутро, напитавшись влагой снаружи, оглянулся на странно качнувшиеся ветви - ни ветра, ни птицы или белки, и замер, почувствовав прикосновение к лицу. Кто-то неведомый словно кончиками пальцев провел по щеке. Бард отдернулся, глянул влево, вправо. Никого. Обернулся. И еще раз кругом. Подумал, что почудилось, поправил лук. Прикосновение повторилось - едва ощутимое, робкое - от левого глаза вниз ко рту, по губам. Бард зажмурился, вгляделся вновь. Жутко. И если бы не усилившийся дождь, он бы кинулся бежать, не разбирая дороги, но воздух дрогнул, падение капель замедлилось, исказилось и Бард увидел лик прекрасного существа, столь схожего и так же чуждого человеческому роду. Всего мгновение, но в памяти запечатлелись невероятной глубины взгляд, дрогнувшие ресницы и приоткрытый в безмолвии рот. Отшатнувшись, Бард провел рукой по глазам и понял, скорее, почувствовал, что остался один, что существо, кем бы он или она ни было, исчезло.

Вернувшись в дом, Бард долго грелся у очага, изгоняя поселившуюся в теле дрожь, и не мог от нее избавиться. А в сердце словно кусочек вымерз и холод от него тек по крови, застревал в костях, обещая многие беды в будущем. И даже эль, легко помутивший разум, не позволил забыться. И забыть.

К первому снегу, выпавшему, как водится, слишком рано, Бард успокоился. Перестал терзать себя думами о неведомом, смирился с ледяной занозой в сердце. Жить не мешала и ладно, только странное дело - прежней охоты до женской ласки поубавилось. Нет, Бард по-прежнему хаживал то к одной, то к другой, но всякий раз, прощаясь и переступая за порог, вдыхал легче и полнее. А еще дома все чаще бросал дела незавершенными, брался за новые и те не доводил до конца, застывая в задумчивости и теряя интерес. Хорошо, жил один - ни ругать не кому, ни стыдиться не перед кем.

Зимой Бард не вспоминал произошедшего осенью, сам себе запретил гадать, привиделось или по-правде было и что было. Но стоило морозам отступить, подменяя снежные метели распутицей и половодьем, как одолели сны, кои впору было назвать кошмарами, где таинственное и прекрасное существо манило взмахами призрачных рук, звало, не произнося ни слова, смотрело, обещая, и истаивало в воздухе, не позволяя коснуться. Бард просыпался взмокший от пота, терзаемый болью, коловшей в сердце, поворачивался на другой бок, укрывался с головой и вновь проваливался в сновидения. Измаявшись, он едва дождался, когда сойдет снег, просохнет земля, а река вернет свои воды в русло. Вернулся к ручью, где ему привиделось или не привиделось существо, и тщетно прождал до ночи. Никто не появился. Ни в тот раз, ни в прочие. Чем бы ни было то наваждение, повториться оно не желало.

Сначала Бард злился, потом ругался, а после затих, посчитав себя если не избавившимся, то освобожденным. Привел дом в порядок, нанялся в рыбаки, а потом решил посвататься к одной из прежних зазноб. И все бы сладилось, но избранница, выслушав нежные слова, не кинулась на грудь, соглашаясь, а пала в ноги, вымаливая прощение, что приворожила еще зимой в отместку за равнодушие, а теперь не нужен, ибо другой на сердце, да и ребеночек будет. Бард чудом сдержался, отцепился от рук и вышел из дому. Очнулся уже у дома, до которого невесть как добрался, поскольку был изрядно пьян. Сполз по стене, отбросил в сторону пустую флягу и закрыл глаза. Стало темно и тихо, только моросящий дождь шелестел по крыше. Бард вздохнул, потер ладонью под ключицами, распутал завязки на вороте рубахи. Слепо протянул руку, собирая в ладонь дождевые капли, и вздрогнул, когда ее накрыли чьи-то пальцы.
- Ты?
Вопрос остался без ответа, а открыть глаза Бард боялся. Вдруг, снова почудилось. И не то, что появилось призрачное существо, а то, что нет никого, душа сама все выдумала и обманулась.
Ладонь погладили, скользнули по запястью и ниже к локтю, следуя пути, по которым капли скатывались по коже. Бард открыл глаза и... ничего не увидел.
- Ты.
Поднялся на ноги, смежил веки, признавая бессмысленной попытку видеть и отдавая все на откуп ощущениям.

Ладонь, едва ли теплее воздуха, коснулась щеки, утешая. Потом пальцы очертили рот, прижались к губам, Бард выдохнул, согревая их своим дыханием, и вздрогнул, почувствовав прикосновение к нижней, но уже ближе к зубам. Приоткрыл рот, впуская пальцы глубже, приласкал языком, пробуя на вкус и не чувствуя ничего, кроме дождевой воды. Сердце замедлилось, пропитываясь запоздалым страхом творимого безумия, потом застучало сильнее, забилось пойманной птицей. Пальцы исчезли, но стоило Барду едва слышно простонать, сменились губами. Поцелуй обжег холодом, заставил отшатнуться и тут же податься навстречу в желании согреть. Бард поднял руки, чтобы обнять, но поймал лишь пустоту. Открыл глаза и не увидел ничего, кроме ночной темноты. А потом и она исчезла.

Очнулся Бард от того, что его били по щекам, шепча при этом заговоры и проклятья. Простонал, с трудом размыкая словно смерзшиеся губы, открыл глаза и увидел Нэнью, которую в селении называли ведьмой.
- Поднимайся, дурень.
Нэнья дернула его за ворот, вынуждая шевелиться, проводила в дом, где тут же засуетилась, разжигая очаг, согревая воду и раскладывая на столе пучки трав из котомки. Несколько спрятала в углах, один сожгла в огне, щепоть бросила в воду и заставила Барда выпить несусветную горечь. Отдышавшись и удержав выпитое внутри, Бард утер рот - губы все еще казались омертвевшими, словно их обморозило. Глянул на Нэнью, та, присев на лавку, перебирала сушеные ягоды, обломки веточек и камешки, вплетая их в оберег, и отвернулся.
- Знаешь, кто?
Бард качнул головой, не понимая, о чем речь.
- Дурень и есть. Приманил, а с кем связался, не ведаешь.
- Не приманивал я, меня приворожили.
Нэнья хмыкнула:
- То, что баба глупая сотворила, не чета петле, что сам на себя вздеваешь. Кого в лесу встретил?
- Никого. Не знаю.
- Кого видел или слышал?
- Не говорили мы да и не видел толком. Взгляд, губы. И волосы, вроде, длинные. А так не поймешь: баба или мужик. Прозрачный.
Нэнья охнула, уронила оберег на колени и прижала руки к щекам:
- Беда, ой беда. Эльф это.
- Кто?
- Эльф. Или эльфийка. У них и впрямь не разберешь толком, пока сами не признаются. В давние времена рядом с людьми жили, только вышел им срок. Кто сумел, тот уплыл в земли, что людям недоступны, кто не успел, истаял, словно снег по весне, до прозрачности. Давно про них не вспоминали, а тебе, видать, повезло.
- И что теперь?
Нэнья поджала губы, вновь принялась плести:
- Дурным дело кончится. Они ведь не живые и не мертвые. Забытые. Вот к теплу и тянутся, зябко им в одиночестве. Только человеку от этого не легче - поддастся и не заметит, как с жизнью простится.
- Так, жизнь моя нужна?
- Чем слушаешь? Жизнь твоя без надобности, ее ни приклеишь, ни примажешь. Тоска одна да одиночество, такие, что никакой любви не хватит, чтоб насытить и обогреть. Вот и тянет, пока и шкурки не останется, а потом затоскует еще сильней.
Бард бессильно привалился к стене. Нэнья опустила глаза, завязала узел, поднялась и, подойдя к Барду, одела оберег ему на шею:
- Носи, не снимай. Может, отвадим.

Оберег помог. Ни в снах, ни наяву эльф (вспоминая прикосновения и ласки, Бард был уверен, именно эльф) больше не тревожил. Дни шли своим чередом, накручивая минувшее на веретено судьбы. Перестало болеть сердце, а казавшийся вымерзшим кусочек оного теперь ощущался, как пустое место. Бард, не замечая того, все сильнее отдалялся от людей - отказывался от напарников или помощников, предпочитая рыбачить в одиночестве; в трактире садился в самом темном углу и смотрел только в кружку, неохотно отзываясь на вопросы и подначки; редко выбирался из дома, если не было в том нужды. Дни шли, не быстрее и не медленней, чем раньше, но Барду казалось, что он словно муха, пойманная паутиной - еще шевелится, но уже обречен. Не раз и не два, он ловил себя на том, что бездумно водит пальцами по лицу и шее, воскрешая в памяти чужие прикосновения. А в иные ночи гладил ладонью по животу до паха, представляя, как это могло быть. И кончая, видел в темноте лицо эльфа. Так и жил, увязнув в странном ожидании, пока под ноги не упал желтый лист.

Осень обрушилась резко пришедшим холодом, заиндевевшей по утрам травой, багровым листвяным румянцем деревьев, ежившихся от северного ветра, и ясным до прозрачности небом. Люди благодарили богов, что позволяли собрать и высушить урожай, Бард мучился, вымаливая дождь. И стоило первым каплям застучать по крыше, выбежал из дома, не одевшись, заметался, выбирая, где ждать, и побежал к лесу. Остановился уже у ручья - силы закончились. Долго стоял, склонившись, пытаясь совладать с дыханием, потом сел, вытер пучками травы ступни, которые изрезал колкой соломой и камнями. Провел руками по лицу, размазывая пот и дождевые капли, сорвал и отбросил в сторону оберег. И улыбнулся, почувствовав прикосновение к шее. Склонил голову, подставляясь под поцелуи, потом стянул рубаху, забыв о холоде и дожде. Ладони эльфа огладили плечи, скользнули по рукам до запястий и Бард ощутил касание к спине, словно эльф прижался грудью. Поднял голову, касаясь щекой щеки, и закрыл глаза. Эльф медлил, ласкал неторопливо, но от его прикосновений, смешанных с дождевой водой, горела кожа. Бард лег на землю, приспустил штаны и выгнулся, цепляясь пальцами за попавшиеся под руки корни деревьев. Холод, таившийся во рту эльфа, не гасил распаленного жара, а лишь сильнее подхлестывал вскипевшую кровь. Выплеснувшись, Бард обмяк, будто разом лишившись костей. Потом открыл глаза и прошептал:
- Поцелуй меня...

Исчезновение Барда заметили не сразу. Про него давно уже говорили всякое, поминая затворничество и нелюдимость. Поняв, что не вернется, вошли в дом, помянули хозяина крепким элем и разошлись, поделив пригодное меж собой. Только Нэнья, не посмевшая шагнуть в дом, обошла его кругом, роняя крупинки соли перемешанные с землей, на тот случай, если неупокоенная душа вздумает вернуться. А неделей позже, найдя оберег, вмерзшим в лед у самого берега ручья, выломала его, согрела в руках, потом спрятала за пазухой.
- Забрал, значит, - покачала она головой. - Теперь береги, может и тебе легче станет.

@темы: Трандуил, Бард, фест, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

S-11

[barduil-fest]

Заявка: Додайте в Средиземье магию! Кто владеет, какими силами? Мэйби так: эльфы связь с лесом, растениями, землей, гномы - камнями, Горой (место силы?), минералами, хоббиты - сад/огород. Люди не владеют. Боятся или нет - на откуп автору. Связь Барда и Трандуила с учетом того, что эльф - сильный маг.
Можно кроссовер с ГП, Артурианой или чем-то типа того.

Предупреждения: АУ
если вам что-то показалось, то так оно и есть ))
текст в процессе написания

2460 слов

Год семнадцатый третьего века скал. Последний месяц осени.

За пол-лиги до поворота Трандуил толкнул пяткой в бок лосю, приказывая свернуть к обочине, а потом чуть натянул поводья. Лось преувеличенно громко фыркнул, дескать и сам понял, что надо остановиться. Порой казалось не хватает малости, чтобы могучий зверь заговорил, но лось продолжал держать свои мысли при себе, выказывая отношение к Повелителю и прочим весьма красноречивыми вздохами, фырканьем и взглядами. А еще не допускавшим иной трактовки наклоном головы, украшенной тяжелыми рогами.

Спешившись, Трандуил сошел с дороги, направившись к краю оврага. Тонкие ветки рябины скользнули по плечу, обронив несколько ягод на землю, облепиха цапанула колючками по сапогу, качнувшаяся ель стряхнула капли росы на лицо. Но Трандуил не остановился. Подойдя к оврагу, он чуть помедлил, потом ткнул камешек носком сапога, отправив его ко дну, и почувствовал, как вылезшие из земли корни обвили щиколотки.
- Не пачкай мне сапоги.
За спиной кто-то хмыкнул:
- Сам не марайся. Хех. Повелитель.
Докатившись до дна, камень ударился о валун и отскочил, провалившись в пустую глазницу выбеленного дождями и солнцем человеческого черепа. Весь овраг был устлан костями, кое-где присыпанными мелкой галькой.
- Почему созвали совет?
Повернувшись к собеседнику, Трандуил увидел хоббита, который сначала развел руками, а потом щелкнул подтяжками по животу:
- Разве не ведомо тебе, повелитель, что ни один норный житель не может ступить в Зал Совета?
- Может, потому что вы и так все знаете?
Хоббит ухмыльнулся, вновь щелкнул подтяжками и почесал ногу об ногу. Ходили слухи, что хоббичьи норы, подобно корням обвили всю землю, и можно войти в дом хоббита в Шире и выйти в Ривендейле, а то и в Мордоре. Трандуил не спешил этому верить, но и возможности такого не исключал. Хоббиты, внешне безобидные, владевшие Зеленой магией растений, были известными хитрецами и пронырами.
- Умер Торин?
- Нет. - В голосе хоббита появились издевательские нотки. - Король-под-Горой, Повелитель Скал оправился от ран и будет присутствовать на Совете.
Трандуил пропустил издевку мимо ушей:
- Я жду.
Хоббит почесал другую ногу.
Трандуил прикрыл глаза, чуть шевельнул пальцами и над землей начал образовываться туман, без остатка вытягивавший из почвы воду. По земле пошли трещины, корни, удерживавшие Трандуила, высохли и рассыпались.
- Повелитель, - укоризненно протянул хоббит, потом махнул рукой. - Ладно. Все равно узнаешь. Часом раньше, часом позже... Нашелся муж из рода Гириона, теперь у людей есть Повелитель Ветра.
Трандуил кивнул, туман мелкой моросью пал на землю, возвращая отнятое. Хоббит смешно пошевелил носом, словно хотел чихнуть, но передумал, перехватил взгляд Трандуила, вновь обращенный к костям, и ответил, хоть его и не спрашивали:
- Гэндальф запретил хоронить, сказал это наказание павшим и предупреждение живущим.
И ничуть не удивился, когда склоны оврага потемнели и мокрыми комьями земли, мутными ручейками грязи потекли на дно.

В Зале Совета никогда не было темно или слишком светло, жарко или холодно. Всегда достаточно, чтобы видеть выставляемое напоказ, различать едва уловимое и скрывать тайное, не отвлекаясь на переменчивость окружающего мира. Даже воздух казался плотным и пустым одновременно, будучи лишен запахов и лишних звуков. Зал, а по сути небольшая ровная площадка, находившаяся на стыке гор, позволял смотреть далеко на запад и восток, ибо лишь замысливший зло будет прятаться от утренней и вечерней зари, но закрывал от мертвого, вымерзшего севера и не менее мертвого, иссушенного юга. Посреди площадки стоял круглый стол и четыре кресла. Все из черного, не подвластного ржавчине железа. И больше не было ничего. Ни крыши, ни стен. Лишь глиняное блюдо на столешнице с четырьмя ломтями хлеба, который преломляли, заключая мир. И четыре серебряных кубка с вином, дабы приветствовать пришедших и помянуть покинувших.

В Зале Совета всегда было тихо и спокойно, но не потому что никто из участников никогда не опускался до крика и проклятий, а потому что магия и сила были заперты в оболочке тела, пока не закончится встреча и Повелители не покинут Зал, и не существовало заклятий способных это изменить.

На площадку три Повелителя вошли почти одновременно, но каждый прошел только ему доступной тропой. Гэндальф уже ждал.
- Приветствую Властителей Стихий, - поклонившись, Гэндальф дождался ответных кивков и поклонов, жестом предложил занять положенные места и отступил на пару шагов влево:
- Позвольте представить вам Повелителя Ветра, мужа из рода Гириона.
Смауг с шипящим звуком выдохнул сквозь зубы, Торин безмолвно открыл-закрыл рот, а Трандуил понял, почему на блюде лежат куски сахара.
У явленного им Повелителя Ветра были темные, чуть вьющиеся на концах волосы, настороженный взгляд, веснушки на переносице и не зажившая царапина на щеке. Лет означенному мужу из рода Гириона было не больше пяти или шести, если считать людскими мерками.
- Сядь, Бард, - подтолкнув мальчишку к пустому креслу, Гэндальф не стал ждать, когда тот заберется на сидение, и воздел руки к небу:
- Я - ничто. Я здесь и нигде. Я полон и пуст. Я свободен и связан. Я двигаюсь и остаюсь на месте. Я забираю и отдаю. Я - ничто. Я слушаю, вижу, но пропускаю сквозь себя.
Гэндальф отошел еще на пару шагов, при этом его тень, разрослась, образовав стену, а голос зазвучал со всех сторон.
- Теперь вас снова четверо, равновесие восстановлено.

Лицо Смауга исказила гримаса. Его гнев был ощутим, и Трандуилу хотелось коснуться левой щеки, где вновь жгло кожу на месте давно затянувшихся ран. Но он сдержался, позволив себе улыбнуться. Не мудрено, что Смауг так разочарован. Ветер и огонь - извечные союзники, но Смауг вряд ли захочет возиться с несмышленым ребенком, да и не позволят ему, скажут: “жди, подрастет, там и приходи, а мы послушаем, что предложишь, что попросишь”. Глупые люди. Они забыли, как Смауг уже приходил к ним, обернувшись драконом, и как в огне погиб Гирион, а смерть Повелителя Ветра обрушила Дейл.

Торин, мельком глянув на Гэндальфа, уставился взглядом на стол. Дубощита, похоже, мало волновало появление Повелителя Ветра. Гномы и так ладили с людьми, не обращая внимания на Стихии, ведь камню нет дела до ветра, как и ветру до камней. Неважно, чья подпись начертана под договором о торговле - Повелителя Скал или Торина, Короля-под-Горой, и кто протянет руку - Повелитель Ветра или бургомистр Эсгарота.
“Гномы” - усмехнулся Трандуил. - “Ненасытные, алчные торговцы, готовые перекопать свой дом ради горстки камней”.
Торин, будто почувствовав, выглянул исподлобья и Трандуил не стал отводить взгляд, только слегка выгнул бровь. Торин помрачнел, но задираться не стал. Выпрямился и положил на стол руки, при этом крепко сжав кулаки. Бард, сидевший меж ним и Трандуилом, поерзал, сползая ближе к краю, потом прижал ладошки к столешнице, уткнулся подбородком в пальцы и вздохнул.
Гэндальф замолчал, слушая, как затихает эхо порожденное его голосом, потом продолжил:
- И по традиции прежде чем вы поднимете кубки, приветствуя нового Повелителя, я прошу каждого снять тяжесть с души и тьму с разума и огласить претензии, если есть таковые, пожелания и требования. И...
- Камни Лас-Галена, - не стал ждать Трандуил, когда Гэндальф обратится к кому-нибудь из них.
Торин ощерился злой улыбкой. Сто пятнадцать лет прошло, как он принял право называться Повелителем Скал и занял трон Эребора, а спрашивали с него, как с деда, все те же камни, что ярче звезд.
- Кольцо Саурона, - словно подслушав мысли гнома, произнес Смауг, по прежнему уверенный, что где-то в сумраке Мглистых гор, с дозволения Торина, прячется Горлум, лелеющий в своих ладонях Кольцо Всевластья.
Торин потемнел лицом, чуть приподнялся и ответил:
- Аркенстон.
Обоим ответил, потому что не знал, где спрятано “Сердце Горы”: в Мирквуде или на Пустошах.
Трандуил прикрыл глаза, сдерживая желание зевнуть. Скука. Не только воздух застыл в Зале Совета, время тоже остановилось, вновь и вновь проворачивая в своих жерновах зерна повторяющихся событий и слов. Скука. Еще сотни лет пройдут, а они так и будут встречаться здесь, смотреть так же с ненавистью и злобой, приносить с собой ту же боль и те же ожидания и уходить ни с чем.
- Повелитель Ветра? - Повернулся Гэндальф к мальчишке. - Бард? Что ты хочешь?
Бард вздохнул, чуть подался вперед и ответил:
- Сахару.
Торин хмыкнул, Смауг раздраженно закатил глаза, Гэндальф покачал головой:
- Бард?
Мальчишка растерянно заморгал, потом сообразив, что от него ждут, вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги, развернул его, покрутил, потом протянул Трандуилу, который сидел справа:
- Вот. Только я читать не умею.
Трандуил усмехнулся - более двухсот лет люди не бывали на Совете, неудивительно, что пожеланий у них на целый список хватило. Бумагу из рук Барда он не взял, пришлось Гэндальфу подходить, но посмотрел внимательно, в несчетный уже раз дивясь человеческой глупости - зачем так торопиться, дали бы вырасти Повелителю, потом бы пихали в пасть хищникам. Или уверены, что Торин заступится, помня о договоренностях, или готовы отдать ребенка тварям темным на откуп, алтарь в Мордоре давно растрескался, высох без жертвенной крови. Или...
- И сахару, - прервал его размышления Бард.
“Упрямый”.
- Помощь в восстановлении Дейла, - прочел Гэндальф.
И больше ничего не добавил, ибо Трандуил, взяв кусок сахара, предложил его Барду:
- Ам-дифэнн.
Бард посмотрел настороженно, потом перевел взгляд на ладонь. Трандуил был более чем уверен, что Бард не знает значение прозвучавшего слова. Остальные знали - Трандуил слышал, как резко выдохнул Торин, как зашелестели сочленения чешуек, украшавших наряд Смауга, как шаркнул подошвой Гэндальф. Но никто из них не мог вмешаться, даже слова произнести, пока Бард не сделает выбор.
Ам-дифэнн - покровительство, если переводить дословно, но эльфы вкладывали в него значительно большее. Забота, защита, наставничество... любовь.
Бард вздохнул, взял сахар и откусив кусок, оставшуюся часть вернул Трандуилу, пояснив в ответ на недоумевающий взгляд:
- Я поделился.
И улыбнулся, блаженно жмурясь от сладости, радовавшей язык и сердце.
Трандуил предпочел бы выпить вино, но пришлось заменить его сахаром, который разделил с ним Бард, принявший покровительство на каких-то только ему ведомых условиях...

Год семнадцатый третьего века скал. Конец последней трети зимы.

Бард умирал.
Трандуилу не нужны были объяснения лекаря, которого кинулись искать, чтобы понять, что люди почти уморили Повелителя Ветра. Однако пришлось выслушать. Невысокий, высохший до желтизны кожи еще не старый мужчина, чей голос напоминал о не смазанных дверных петлях, говорил медленно, стараясь сдерживать злость:
- Забрали у матери. Раз. Приняли пичкать всякой дрянью, баловать, потакать, полагая, что сиротство слаще с пирогами. Потом отдали в обучение. Два. И спрашивать стали больше, чем дать могли. Ярились, наказывая за каждый проступок, за слезы, за... неудачи. Потом втемяшилось, что перекормили, потому, дескать, ветер ему не дается. Три. Хлеб и вода. Учения. Розги. И дом этот сквозняками продуваемый. Вот и получили.
Лекарь прижал пальцы к векам, потом стал собирать котомку:
- Сделал, что мог. Но на чудеса не способен.
Трандуил наклонился к Барду. Где-то далеко, в сумке у седла была спрятана деревянная лошадь, привезенная в подарок. Как глупо?! Не игрушки тут нужны, не письма чужие с чужих слов составленные.
“Ам-дифэнн”.
Трандуил коснулся рукой щеки и Бард застонал, потом ткнулся носом в ладонь и всхлипнул.

Он был легким, слишком легким. И обжигающе горячим, даже сквозь простыню, в которую его завернули, и одеяло. Всю дорогу до Мирквуда Трандуил держал Барда на руках, прижимая к себе, боялся выпустить, боялся, что опоздал, что обманул этого человечьего детеныша, пообещав многое и не исполнив ничего.

Год восемнадцатый третьего века скал. Второй месяц весны.

- Зачем ты это сделал?
Спрашивали если не все, то многие. Гэндальфу Трандуил напомнил, что век скал едва начался и не со Смаугом же объединяться? Келеборну, на вопрос не сошел ли с ума старый друг, предложил приехать и убедиться в разумности, но прежде обратить взор на домочадцев. Многочисленные требования вернуть похищенного Повелителя Ветра Трандуил проигнорировал, даже не помянув принятое покровительство. Он выкидывал письма в огонь, не читая, а когда Барду стало чуть лучше, согласился отдать его матери. И встретил ее сам, стоило женщине сойти с повозки, провел в покои и отступил к стене, скрадывая свое присутствие, но не отказавшись от присмотра. Посидев около постели сына, легонько поглаживая его по голове и слушая, как он дышит, Кейра взяла спящего Барда за руки и долго целовала ладошки, нашептывая “прости, прости”. Потом поднялась, покачнувшись, и, глядя мимо Трандуила, сказала:
- У меня еще трое по лавкам. А Барду... я не смогу. Позаботьтесь.
Опустилась на колени, не утирая бегущих по щекам слез:
- Сберегите моего маленького, вы сможете. Он слабенький, а доля ему досталась - и мужика перешибет. А вы сможете, в обиду не дадите и зла не позволите наворотить. Я уж... как-нибудь... со стороны погляжу. Только бы жил.
Трандуил молчал.
- Обещайте мне, - потребовала Кейра. - Поклянитесь.
Трандуил надменно приподнял бровь.
Кейра сникла, медленно поднялась на ноги и вышла из комнаты. Не глянув на заворочавшегося под одеялом Барда, не посмотрев на молчавшего Трандуила.
- Мам? - ударил ей в спину едва слышный шепот не увидевшего, но словно почуявшего сына, но Кейра не обернулась. Не вернулась к постели, а тяжело переступая направилась к выходу из дворца.
- Мам?!
Бард, подстегиваемый невнятной тревогой, откинул край одеяла, сполз с кровати.
- Тебе нельзя вставать.
Бард переступил с ноги на ногу, приминая искусно сплетенную дорожку.
- Ляг.
Трандуил шагнул к Барду и тот вдруг качнулся вперед, словно хотел кинуться бежать, но устоял на месте. А Трандуил почувствовал прикосновение - по лицу словно заледеневшими пальцами скользнуло. При всем желании, дотянуться Бард бы не смог, но ветер услышал своего Повелителя и откликнулся на его безмолвный крик.
Трандуил качнул головой. Легче легкого - разбудить стихию злостью и отчаянием, но тогда Повелителю покорится буря, что рано или поздно разорвет его в клочья. Ветер, как и воду, нужно приваживать лаской и терпением. Принять, пропустить, провести сквозь себя и высвободить.
Подойдя к Барду, он сел на край постели и, взяв за руку, мягко разжал стиснутые в кулак пальцы. Погладил ладошку, вырисовывая спираль от сердцевинки к краям.
Бард дернулся:
- Щекотно.
Вздохнул и привалился к ноге Трандуила.
- Ты всегда можешь вернуться в свой дом.
Бард вскинул голову, посмотрел Трандуилу в глаза.
- Но не сейчас.

- Зачем ты это сделал? - не дождавшись ответа, вновь спросил Леголас.
Спрашивали многие, но лишь сыну Трандуил позволил почуять правду:
- Не знаю.
Леголас растерянно моргнул, подошел к кровати, сел, а потом прилег, головой коснувшись ноги Трандуила. И тут же почувствовал, как Бард, пристроившийся у отца под боком, толкает пятками в плечо.
- Эй, не пинайся. Я все равно был первым.
Бард насупился, толкнул снова и затих. Трандуил едва заметно улыбнулся. Освоившись, отчаянно скучавший по матери, Бард решил, что теперь эльфийский владыка принадлежит только ему и весь, без остатка. Была б его воля, он бы дневал и ночевал в покоях Трандуила. Вот и в этот вечер, увильнув от приставленной к нему няньки, пробрался в комнаты, пролез на кровать и напомнил про обещанную сказку.

- Я сделал змея, как ты просил.
- Змея? Какого змея? - оживился Бард, но Трандуил не дал Леголасу ответить, предложив Барду проявить терпение и дождаться утра. Бард обиженно вздохнул, еще немного попинал Леголаса, пока тот не схватил его за пятку и пощекотал. Уворачиваясь, Бард едва не свалился с кровати. Пришлось Леголасу его ловить, возвращать на место и строго наказывать сидеть смирно. Бард кивнул, но озорные смешинки в его глазах обещали, что смирно это не надолго и вообще не про него. Леголас усмехнулся, легонько щелкнул Барда по носу, а потом поддел выскользнувший из ворота шнурок. Провел пальцами по затейливому переплетению нитей, внутри которого были спрятаны металл, дерево и камни, мысленно попросил прощения, что тронул чужую магию, осторожно заправил шнурок под ткань и отстранился. Подобный - похожий, но ощутимо отличавшийся - оберег прятался и под его одеждой. Когда-то давно сплетенный и подаренный отцом. Старательно отводя взгляд, дабы не посмотреть на Трандуила, Леголас лег, как прежде, и медленно выдохнул.
“Это Ам-дифэнн, всего лишь. Не больше.”

Бард подождал, потом вновь пристроился под боком у Трандуила и тронул за локоть:
- А дальше?
Трандуил качнул головой:
- Завтра.
И Бард не стал спорить. Промолчал, а потом и вовсе замер, словно спрятался, как делал всякий раз в надежде, что его не прогонят.

@темы: Трандуил, Бард, фест, фанфикшн

---

[Зелёный ромб]

Автор nafanya-a-a
Что с размером гифки хз, на тумбе размер норм.

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

А я отличный арт нашел!

[Зелёный ромб]

атеншн: он огромный

Автор queenstardust - смотреть на тумбе

@темы: фанарт

---

коллажик с тумбы

[Зелёный ромб]

модерн-ау!Бард

и Трандуил

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

[Зелёный ромб]

Прст немножк милоты с Бардом в соо

*

@темы: Бард, фанарт

---

S-1

[barduil-fest]

Заявка: Бардуил с точки зрения каноничного отношения эльфов к сексу (только для деторождения, так как к плотским утехам они равнодушны).
У Барда и Трандуила взаимная любовь, но только платоническая. Бард периодически совершает робкие попытки к телесной близости, но Трандуил мягко отвергает его поползновения - даже не потому, что не хочет, а просто потому, что не понимает, чего от него хотят и зачем это нужно. Не стеб.
Около 2000 слов.

От усталости скручивало спину, отдаваясь болью в плечах и пояснице, саднили ладони и казалось, что еще чуть и топорище задымится, но Бард не останавливался. Не мог. Вымещая на безвинном дереве злость, он поднимал с земли новый чурбак и с пары ударов раскалывал на поленья, пока топор не застрял, лезвием крепко сцепившись с вросшей в ствол веткой. Бард со всей силы вбил неподдающийся чурбак в пень, перевернул, ударил обухом, вновь повернул и разжал пальцы, оставив железо в объятьях мертвого дерева. Отступил, добрел до сарая и сел на землю.

Встрял, так встрял. Хрен теперь вытянешь без подмоги.
Бард вздохнул.
Прям, как он встрял в треклятого эльфа.

Трандуил приехал накануне, переполошив толком не проснувшихся домочадцев Барда. Помянул скуку и леность, что принесли с собой затянувшиеся, не по весеннему унылые дожди, а сам при этом улыбался едва различимо и светло, отчего на сердце становилось тепло и чуточку тревожно. Позабросив дела, Бард провел с эльфийским владыкой весь день. Говорил с рыбаками, хваставшимися уловом, пока на углях томили рыбу, чтобы угостить правителей. Нежная, жирная она так и таяла во рту, утоляя голод и распаляя жажду, но не о воде думал Бард, увидев, как Трандуил провел языком по ладони, а потом попросил тряпицу вытереть руки. Позавтракав на рынке, они осмотрели недавно достроенные дома, обошли западную стену по самому верху и долго смотрели на пустошь, каждый думая о своем, и Бард вздрагивал и вздыхал невольно, когда подхваченные ветром светлые волосы касались его шеи и щеки. Обедали во дворце, разделенные огромной столешницей, и Трандуил, закованный в многослойность одеяний и холод речей, воспринимался далеким и недоступным. И Бард мерз, хотя в зале было тепло, и раздражался, отвечая на вопросы о делах с гномами, слухах из Рохана, рухнувшем мосте и столкновениях с орками на тракте, и злился на себя на эту нервность и на причины ее породившие. Трандуил был слишком далеко, потому его тон казался покровительственным, а во взгляде и уголках рта чудились снисходительность и насмешка. Так бывало всегда - стоило Трандуилу отступить шагов на пять, как он увеличивал расстояние меж ними, уподобляя его пропасти из различий в происхождении, могуществе и памяти, которую никогда не преодолеть. И Бард чувствовал это сердцем, даже когда разум и гордость кричали об ином. Но едва пропасть сужалась до длины руки от кисти до локтя, Трандуил менялся, и видел это лишь Бард. За что и поплатился.

Поздно вечером, когда дрова в камине почти угасли, растревоженный близостью Трандуила, которого мог коснуться, стоило только рукой шевельнуть, ослабленный выпитым вином и лишенный всякого разума магией голоса, взгляда и скользившей по губам улыбки, Бард забылся и свершил, как потом думалось, непоправимое. Выронив кубок, он провел ладонью по плечу Трандуила, подхватил и пропустил меж пальцев прядь волос, затем прижал руку к затылку и поцеловал. Легко коснулся губ - мягких, теплых, не ответивших на поцелуй, отстранился, открыл глаза и замер, ощущая, как по хребту прихватило холодом.
Во взгляде Трандуила не было ни желания, ни гнева, лишь удивление с толикой любопытства:
- Почему ты поцеловал меня?
Бард не сел, а повалился обратно в кресло, как подтаявший сугроб:
- Что?
- Ты. Поцеловал меня. Почему?
Бард провел рукой по лицу, потом посмотрел внимательнее. Нет, не похоже, что Трандуил издевается столь изощренно. Глядит открыто и спокойно, глаза светлые, пальцы, удерживавшие кубок, расслаблены. Ждет ответа.
- Разве вы не одариваете лаской и нежностью тех, кого любите?
- Любите?
Бард ударил бы себя по губам, да поздно - признался в том, о чем и мечтать не смел.
- Любите, - повторил Трандуил, скользнул взглядом по остывшим углям и вновь посмотрел на Барда. - Ты - друг мне, и мог бы стать... стал кем-то более близким, чем друг. Но мы дарим любовь, чтобы зародилась новая жизнь. Делим ложе, дыхание и надежды, отдаем тепло, ласку и семя, расстаемся с частью себя и вбираем чужое только ради рождения ребенка.
Трандуил помолчал, давая Барду время услышать и понять сказанное, потом продолжил:
- Ты не сможешь зачать, потому я не вижу смысла...
Бард закашлялся, подавившись воздухом, кивком поблагодарил за протянутое вино и, только выпив, понял, что осушил не свой кубок.
- Подожди. Ты, милорд Трандуил, хочешь сказать, что после рождения Леголаса не ласкал жену? Не любил ее?! А после ее гибели никого к себе...
Трандуил замкнулся так резко, застывая в горечи и боли, что Бард умолк, проклиная свою дурную голову.
- Прости.
- Я люблю ее.
- Прости.
Трандуил поднялся с кресла, случайно задев Барда рукой и не заметив этого, прошел до дверей:
- Я уеду на рассвете. Светлых снов, правитель Бард.
- Светлых, - эхом откликнулся Бард, явственно понимая, что не уснет.

Но попытался. Добрел до спальни, упал на кровать и смотрел в темноту, перебирая в памяти бусины слов. Едва стало светлеть, вышел во двор и, разыскав в сарае топор, взялся за первый чурбак...

Я люблю ее.
Бард стукнулся затылком об стену.
Люблю ее.
Не - любил. Не - буду всегда любить. А просто - люблю. Так, словно Трандуил продолжал любить и хранить верность той, что подарила ему сына. Так, словно она не умирала.
Люблю...
Бард закрыл глаза и тут же открыл их, услышав голоса и перестук копыт. И вспомнил обещание Трандуила уехать на рассвете.

Когда Трандуил вышел на крыльцо, Бард поежился, представляя на кого похож сейчас - не спавший, встрепанный, в липнувшей к телу рубахе, и поднялся с земли. Трандуил выслушал приветствие воинов, кивнул и, не взяв поводья, повернулся к Барду. Дождался, пока тот подойдет ближе, посмотрел на сваленные в кучу поленья, на топор, всаженный в чурбак. Бард перевел дыхание. Трандуил выглядел усталым, кожа на висках стала прозрачней, глаза выцвели, потускнели.
Больше не свидимся, успел подумать Бард, прежде чем услышал сказанное Трандуилом:
- Через три недели жду тебя в Мирквуде.
И смог вдохнуть, глядя вслед уезжавшим эльфам.

Встречи в Мирквуде Бард боялся и отчаянно желал. Считал дни, проживал ночи и не мог понять, простил его Трандуил или вновь, не в первый раз уже, оставил содеянное на откуп человеческой сущности, которую принимал такой, как есть - нетерпеливой, поспешной, жадной и яростной, неразумной и по-своему мудрой.

Лихолесье встретило Барда тихим шелестом листьев и переливчатым пением птиц, провожавшим его до самых ворот дворца. Здороваясь с воинами, Бард улыбался, но стоило войти в покои Трандуила, насторожился, словно ступил на тонкий лед. Одно неверное движение, один ошибочный шаг и ничто не вытянет его из стылой воды.
- Ты неисправим.
Трандуил шагнул из темноты, дозволяя себя увидеть, подошел к столу и разлил вино по кубкам.
- Я?
- Снова ехал один, без сопровождения и без брони.
Бард провел ладонью по груди, улыбнулся и склонил голову к плечу:
- Чего мне бояться?
Трандуил, оставив кубки на столе, приблизился, оставив меж ними расстояние в шаг:
- Убить легко, особенно того, кто беспечен и глуп. И ты...
- И твои воины не вели меня от границы леса.
- Меж нашими границами много земли.
- Да, - Бард качнул головой, - и никак не свести их ближе.
Трандуил глянул коротко, повернулся и... не заметил касания пальцев, легко скользнувших по его руке. Бард сжал кулак и медленно выдохнул, обещая себе, что больше никогда. И забыл об этом, даже не пытался вспомнить, когда прощаясь после дня проведенного в Мирквуде, произнес:
- Позволь.
Трандуил чуть приподнял бровь, но промолчал. И не отпрянул, когда Бард осторожно коснулся спины, почти обнимая, провел ладонями по узорчатой, расшитой вышивкой ткани и отступил за мгновение до появления желания высвободиться.
- Светлых снов, милорд Трандуил.
- Почему... я не властен над тобой и твоими землями, почему ты называешь меня милордом?
Бард усмехнулся, прижал ладонь к груди и не ответил.

Вновь в Дейле Трандуил появился на исходе лета. Равнодушно, будто нехотя, попрепирался с Даином, приехавшим заключить новый договор, но довольно быстро охладел к спору и подписал бумаги. Даин даже толком распалиться не успел, а Трандуил уже покинул зал, намереваясь осмотреть город. Бард ждал, что после пира Трандуил уедет, но тот остался и провел в Дейле два дня, уделяя большую часть времени не общению с правителем, а наблюдению за ним, его детьми и подданными. Бард не раз и не два ловил на себе внимательный, изучающий взгляд Трандуила, следившего чуть ли не за каждым прикосновением, объятием, улыбкой. И сердце сжималось от глупой надежды, что удастся раздразнить, подловить на интересе, пробить крохотную трещину в стене отчуждения и непринятия. Изменить.

Накануне отъезда они вновь коротали вечер за разговорами и вином и Бард, которому чудилась некоторая растерянность во взгляде Трандуила, долго не решался, но все же осмелился взять за руку и поцеловать запястье. А потом легонько погладить пальцы.
Трандуил молчал. Не отвечая и не отстраняясь. А когда Бард отступился, спросил:
- Это так важно для тебя? Близость. Прикосновения. Ласки.
- Я хочу... хочу радовать.
- Я и так...
- Нет. Нежить, ласкать, целовать тебя. Это сложно объяснить, да и не горазд я изъясняться словами в том, что проще сделать. Почувствовать. Если ты позволишь.
Трандуил очертил пальцем край кубка:
- Ты хочешь меня изменить. Что ж, ты бы смог. У тебя, да именно у тебя получилось бы меня изменить.
Бард осторожно выдохнул, шалея от привидевшегося - Трандуил под его руками, губами, тяжело дышит, вздрагивает и стонет.
- Скажи мне, Бард, сколько ты проживешь?
Бард похолодел.
- И сколько из отмеренного тобой срока ты будешь желать близости?
Бард помертвел из-за разраставшейся в душе пустоты.
- И что мне останется потом, когда ты покинешь этот мир?
Трандуил закрыл глаза и Бард, с трудом справившись с собственным телом, поднялся на ноги и направился к двери.

Что мне останется...
Что твоя прихоть, твои желания, твои годы против вечности и жизни, которую ты не пытаешься принять?

Трандуил уехал ночью и Бард не вышел, чтобы попрощаться.

... пуговицы выскальзывали, цеплялись за петли и Бард не мог понять, то ли у него руки дрожат, то ли глаза его подводят, мешая справиться с трандуиловскими одеяниями. А тот совсем не помогал - лежал, раскинувшись на постели, отстраненный и равнодушный, только чуть вздрагивал, когда Бард касался губами шеи, скул, подбородка. Но Бард верил, надеялся, что стоит лишь добраться до вожделенного тела и от безучастности не останется и следа.
Легонько прикусив кожу, Бард приласкал отметину языком, потом скользнул ладонями под одежду, обнажая и открывая и... провалился во тьму.
И падал, падал, падал, не находя ничего, за что можно уцепиться. И не мог проснуться...
И...

Открыв глаза, Бард провел рукой по лицу, избавляясь от морока, потом медленно сел и опустил ноги на пол.
Всего лишь сон. Просто сон. Забудется.
Поднявшись с постели, он неспешно оделся и вышел из комнаты, направившись в покои Трандуила. Умом понимал, что приснившееся не было явью, помнил, что ничего кроме невинных прикосновений он себе не позволил, но по сердцу словно когтями прошлись - мерзко и больно.

По дороге никто не встретился и у покоев не оказалось привычной стражи, но Бард не стал задумываться, по какой причине эта часть Мирквуда опустела. Несильно стукнув рукой по двери, он толкнул створку и шагнул через порог, не спрашивая и не дожидаясь дозволений.
Трандуил перелистнул страницу книги, посмотрел на Барда:
- Тебя будто волки по лесу гнали.
- Сон, - охрипшим голосом произнес Бард. - Сон приснился. Дрянной. Вот я и...
А что “и” Бард не знал, как объяснить.
- Я не умею разгадывать сны. Или ты ждешь утешения?
Бард качнул головой, подошел к камину, прижал ладони к теплым камням.
- Бард?
- Только погреюсь и уйду.
- Прикажу и в твой комнате разожгут огонь или принесут еще одеял.
- Нет. Не поможет. Мне приснился ты и то, что я мог сотворить. И коль иного тепла от тебя не дождешься, то позволь хоть дышать рядом, голос слышать, смотреть.
Сказал и тут же пожалел, и не стал извиняться.

Любить безответно - горько и муторно, знать себя любимым, но быть при этом лишенным возможности одарить нежностью и лаской, скованным запретом коснуться, поцеловать, изнывать от желания - еще горше.

Сказанного не воротишь, но и Трандуил не дитя несмышленное. Не услышит, так во взгляде прочтет, в дыхании разгадает.
- Это так важно для тебя?
Бард отвернулся от камней, подошел к Трандуилу, встал за спиной.
- Мне больно от того, что я не могу... дать тебе почувствовать, как люблю.
Трандуил чуть наклонил голову и Бард не сдержался - склонился, прижался губами к шее. Трандуил осторожно высвободился, поднялся на ноги и, добравшись до дверей, запер их изнутри. Повернул обратно к Барду, но остановился, не дойдя пяти шагов. Провел рукой от шеи до пояса и одеяния схлынули волной, обнажая тело, и легли у ног. Бард пошатнулся.
Ждал ли он подобного? Мечтал? Думал, что хоть когда-нибудь, лет через десять...
Трандуил медленно выдохнул, посмотрел Барду за спину и тот отмер, подошел ближе и легонько коснулся плеча. Трандуил прикрыл глаза.

Изменить. Да, ты бы смог...
Сколько ты проживешь...
Что мне останется...

Бард задержал дыхание, словно собираясь в омут кинуться, потом вдохнул. Взял Трандуила за руки, поцеловал ладони. Но стоило разжать пальцы, отпуская, Трандуил не коснулся в ответ. Бард провел пальцами от ямочки меж ключиц до левого соска, опустился на колени, подождал немного. Трандуил не шелохнулся. Бард погладил ладонью от колена до паха, потом подхватил одеяния и поднялся на ноги. Помог Трандуилу просунуть руки в рукава, легко касаясь, вдел пуговицы в петли и отступил:
- Нет.
Трандуил открыл глаза.
- Все Средиземье мне обзавидуется, - усмехнулся Бард, пряча, безуспешно пряча горечь под насмешкой. - Я видел тебя без одежды.
Трандуил улыбнулся, а когда, вознамерившись уйти, Бард дошел до порога, окликнул.
Бард обернулся.
- Бард. - Трандуил склонил голову, впервые за все время, что знал его Бард, кланяясь по-настоящему, как равному, без снисхождения и издевки.
Он так не смог - горло свело. Коротко кивнув, Бард вышел из покоев. Но не пройдя и десяти шагов, остановился, провел ладонью по шероховатой каменной стене, избавляясь от ощущения прикосновения к теплой коже, явственно понимая, что не избавится от вытравленных в памяти воспоминаний никогда...

@темы: Трандуил, Бард, фест, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

Show me your teeth

[Metallzton]

Название: Show me your teeth
Автор: dametokillfor
Переводчик: Metallzton
Пейринг/Персонажи: Бард/Трандуил
Рейтинг: R
Жанр: AU
Количество слов: 1237 слов
Саммари: Бард голоден, и только Трандуил способен утолить его жажду. (Вампир!Бард)


Он уже столько лет не испытывал столь сильный голод. Ему приходилось довольствоваться тем малым, что встречалось на его пути, чтобы выжить. Он не брал слишком много, чтобы не быть обнаруженным, не утолял жажду кем-то из близких, не делал ничего такого, что так страстно желал сделать сейчас.

Он слышал, как кровь бежит по венам эльфа, как стучит его сердце, когда тот обсуждал поведение полурослика. Барду до боли хотелось коснуться его, ощутить его кровь под кожей, почувствовать биение его сердца напротив своего собственного.

Он не мог сказать, действительно ли желает Трандуила, или просто хочет почувствовать вкус эльфийской крови. Бард слышал рассказы о том, что она подобна самому лучшему вину, это чистейшая энергия, ошеломляющее наслаждение от одной только капли. Как ощущения от первого укуса, только в тысячи раз сильнее. Ему необходимо вонзить клыки в это нежное горло, прорезать кожу, и, наконец, почувствовать, как теплая жидкость наполняет рот.

Он сжал кулаки, что не осталось незамеченным для Трандуила.

-Тебя что-то беспокоит, мой друг, - это прозвучало почти как обвинение, но голос лесного короля был мягок. Он беспокоился, почему он беспокоился? Барду хотелось разорвать ему горло, а тот еще и беспокоился.

Трандуил указал взглядом на его сжатые кулаки.

Нет, - солгал Бард, расслабляя руки, - Я просто устал, господин.

Не похоже, что он был убедителен.

-Ты не честен со мной. Неужели я не заслуживаю правды?

Бард промолчал. Эльф все равно поймает его на лжи.

-Все дело в твоей жажде испить моей крови? Демон внутри тебя сражается с тем, кем ты пытаешься быть сейчас?

-Как ты узнал? – спросил Бард, готовый защищаться. Что еще Трандуил знает о нем?

-Я считаю важным знать слабые места своих союзников, чтобы они не превратились в моих врагов, - пояснил Трандуил.

-И тем не менее ты считаешь нормальным ставить себя в один ряд со мной, с монстром.

-Ты не дал ни единого повода не доверять тебе, Бард, и лучше быть в одном строю с чудовищем, чем сражаться против него, - произнес эльф, ступая на один шаг ближе к Барду. - Хотя я не верю, что ты монстр.

-Я наслаждаюсь… - Барду показалось, что он начал говорить слишком громко, и он понизил голос, - я наслаждаюсь вкусом чужой крови, как я могу не быть чудовищем?

-Ты делаешь то, что должно, для своего выживания, как и любое другое существо. Разве ты убивал кого-нибудь? – спросил Трандуил.

Бард покачал головой:
-Меня хорошо воспитали.

-Тогда, мой друг, - Лесной Король коснулся рукой щеки Барда, она была прохладной, гладкой и нежной. Он заглянул в глаза вампира, казалось, что его взгляд проникал в самую душу, - ты жертва обстоятельств и точно не монстр.

Эльф убрал руку с его лица, отбросил свои длинные серебристые волосы за плечо и наклонил голову, демонстрируя гладкую бледную шею. Сердце Барда забилось быстрее, стоило ему увидеть биение пульса сонной артерии. Он жаждал. О, как же он жаждал.

-Я не могу позволить тебе отвлекаться во время боя. - Трандуил говорил так, будто был уверен в таком исходе, был уверен, что Торин откажется от Аркенстона, - Пей.

Бард уставился голодным взглядом на дар, что предлагался так свободно.

-Я не могу.

Если бы у Трандуила была привычка закатывать глаза, он бы так и сделал. Вместо этого он выпрямился и посмотрел Барду в глаза, протянув к нему руку. Его пальцы погрузились в темные пряди волос лучника, мягко притягивая того ближе. Эльф коснулся его губ мягким поцелуем, Бард попытался углубить поцелуй, но Трандуил не позволил. Он наклонил его голову к своей шее и прошептал:
-Пей, Убийца Дракона.

Эльфийский Король пах природой, магией и красотой, и миром, что был вне досягаемости Барда. Вампир нежно целовал кожу шеи, коснулся языком артерии, чувствуя трепетание пульса. Он хотел наслаждаться каждым мигом, наслаждаться этим прекрасным созданием, что практически даром вверяло себя его воле.

Он почувствовал, как его клыки удлиняются, его звериная натура вырвалась на свободу. Он провел зубами вдоль артерии, и он мог поклясться, что слышал, как эльф просит его об укусе. Бард положил ладонь на шею Трандуила, притянул его за талию ближе к себе, и укусил.

Низкий стон сорвался с губ эльфа, и его рука зарылась в волосах Барда. Другой рукой он схватился за плечо лучника, пытаясь удержаться на ногах.

Эта кровь не была похожа ни на что из того, что пробовал Бард до этого. Эта густая медовая сладость сжигала каждую частицу его тела. Он впервые за долгие годы чувствовал себя таким живым. Он заставил себя оторваться от горла Трандуила. Все вокруг виделось ему ярче, красочнее, резче. Он остро чувствовал каждый участок тела, где Трандуил прикасался к нему. Ощущение от пальцев Трандуила в его волосах, на его плече, было слишком сильным.

Его чувства обострились, все вокруг было таким настоящим. Его губы были в крови, а клыки обнажались вновь, стоило только ему взглянуть на Трандуила, который был воистину прекрасен.

От его кожи исходило сияние, образуя светлый ореол вокруг него. Бард никогда не видел ничего подобного, почему он не замечал этого раньше? Веки эльфа были прикрыты, скрывая чарующее серебро его взгляда. Его губы, обычно жестокие, были растянуты в изумленной улыбке. Такой белый, такой чистый, Барду хотелось испачкать его в его собственной крови. Он вернулся к шее Трандуила, борясь с желанием пить дольше, пить глубже, ведь им понадобятся все их силы завтра. Он лизнул ранку и прошелся жесткими кровавыми поцелуями вдоль шеи.

-Бард… - его голос звучал иначе, пробиваясь сквозь шум крови, мягкий, молящий, Бард охарактеризовал бы его еще тысячей слов, если бы знал их. Трандуил был возбужден, как и он сам, Бард ощущал это сквозь многие слои одежды, разделявшие их.
Он усадил Трандуила на стол, стоящий в палатке, и вплотную прижался к нему.

-Мой король, – прошептал Бард, почти касаясь мягких губ эльфа. Он сам не узнавал свой голос, демон, что внутри него, вырвался и хотел поиграть.

Он яростно поцеловал Трандуила, который с жадностью начал вылизывать его рот, пробуя на вкус собственную кровь.
Бард хотел продолжить, взять короля эльфов на его собственном разукрашенном троне, чтобы тот выкрикивал его имя. Ему хотелось растянуть удовольствие, опробовать Трандуила везде, разобрать всю палитру вкусов его крови. Он жаждал это бледное тело, усеянное кровавыми отпечатками его клыков, желал оставить на нем свои метки, хотел, чтобы Трандуил прочувствовал и запомнил каждую из них.

Но не сегодня, не в эту ночь. Утром их может ждать битва, они должны быть собраны, И Бард сомневался, что после ночи, проведенной с ним, Трандуил будет в должной форме, чтобы командовать армией.

Но Валар свидетели, как же он хотел.

Бард разорвал поцелуй, чувствуя настигающее его удовольствие. Его губы еще раз коснулись ранки на шее Трандуила, и он опять вонзил клыки, чтобы вновь напоследок почувствовать вкус этой восхитительной крови. Вампир сделал жадный глоток, слыша, как Трандуил вскрикнул от наслаждения, кончая. Он и сам не отставал, и с очередным глотком он ощутил, как горячее ослепляющее наслаждение наполняет каждую частицу его тела.

Бард крепко схватил эльфа, который с трудом стоял на ногах и всхлипывал, уткнувшись в его плечо. Трандуил цеплялся за него, пытаясь восстановить дыхание и вернуть прежнее царственное самообладание.

Бард не мог сказать, как долго они простояли в объятьях друг друга, пока Трандуил мягко не отстранился. Лучник прислонился к столу, стоящему позади, не будучи уверенным, что сможет самостоятельно удержаться на ногах, и наблюдал, как Трандуил вытирает остатки крови со своей шеи.

-Надеюсь, ты будешь более спокоен теперь, когда ты утолил свою жажду. – произнес Трандуил с легкой усмешкой.

-Да, господин, - ответил Бард, наконец отходя от стола, - хотя я не знаю, как долго буду сыт.

-Тогда ты, если переживешь приближающуюся бурю, должен прийти ко мне вновь. Я не могу позволить своему другу умереть от жажды.

Бард ухмыльнулся вслед Трандуилу, уже не пряча свои клыки: “Нет, мой господин, не позволишь.”

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг R, фанфикшн

---

Ищу фик

[Зелёный ромб]

Котаны, а помогите найти фик, бардуил, канеш. Весь не помню, только один эпизод - Бард разговаривает с Трандуилом и заходит речь о помощи, плате и благодарности. Трандуил говорит что-то вроде "люди неблагодарные. Им поможешь, а они еще требуют, и еще и еще. Начинают считать тебя обязанным им помогать все время. Вы не в состоянии сами решать свои проблемы и ищете того, кто решит их за вас". Бард говорит, что он не такой.
Размер и качество фика не помню.

@темы: фанфикшн, всякое

---

S-3

[barduil-fest]

Заявка: Трандуил очень зациклен на своих шрамах, комплексует за них, а потому прячет их. При каких-либо обстоятельствах (случайно ли, намеренно ли) показывает их Барду. Ждет негативной реакции, но получает совсем другое.
657 слов

В иные дни Трандуилу кажется, что Бард излишне навязчив. В иные дни ему не хватает Барда как воздуха, вина или молодой зелени среди зимы. В иные дни все вместе: он терпеливо ждет, но стоит Барду появиться, и едва прикрытое раздражение охватывает Трандуила как огонь — сухой хворост.

У него сложные отношения с людьми.

Трандуил спокоен только в одиночестве. Едва кто-то оказывается рядом, он перестает быть собой. В присутствии чужих — чужие ему все, даже Леголас, родная кровь — Трандуила беспрестанно тянет проверить, на месте ли маска, убедиться, что чары не растаяли. В такие мгновения он высокомернее, холоднее и жестче, чем обычно. Поддерживать видимость — нелегкое дело, обнажить лицо — невероятное. Трандуил не любит лжи, но правда — не то, что он готов принять.

У него сложные отношения с собой.

Каждый раз, когда Бард подходит к нему — близко, так близко, еще ближе, — Трандуилу кажется что его маска плавится. Ох уж этот человеческий жар, пылающий костер, недолговечный, безрассудно щедрый!.. Да перестань же, хочется крикнуть Трандуилу, не растрачивай дни понапрасну, занимайся тем, что действительно важно, отстраивай Дейл, расти детей, и не надо так на меня смотреть.

Так, будто видишь сквозь чары. Ты ведь человек, ты не можешь.

А Бард все смотрит, смотрит… Трандуил нехотя привыкает к его взгляду. В глазах Барда и восхищение, и вопрос, и вызов, и тепло, и что-то еще, очень далекое и непонятное, даже для эльфа.

Эльфы не читают мысли. Поэтому иногда ошибаются, что бы там люди себе ни думали.

Трандуил тоже ошибается. Однажды, поздней осенью, когда присутствие Барда особенно невыносимо, когда от него пахнет свежим деревом — Дейл все еще строится, — и стружка запуталась в темных волосах, Трандуилу хочется ее вынуть, и он даже протягивает руку, но опускает, столкнувшись со взглядом Барда.

Темным, мягким, понимающим. Да что бы он понимал!..

— Не думай, что все знаешь обо мне, — Трандуил склоняется к Барду так низко, что видит свое отражение в темных глазах. — Ты ничего обо мне не знаешь, — видит, как начинает оплывать щека, видит, как подлинное лицо проступает из-под мнимого. И Бард это видит. Опускает глаза, переводит дыхание и снова смотрит.

— Кто тебя так? — В его голосе любопытство, одно только любопытство. Трандуил склоняет голову, чтобы его уродство оказалось на свету, чтобы Бард разглядел все получше, чтобы выдал себя словом, взглядом, вздохом, и тогда можно будет закрыть за ним дверь и больше не открывать. И придет покой.

— Дракон, — ровно отвечает он. — Давно. На Пустошах.

— Я слышал о них, — говорит Бард. — Сейчас уже не больно?

Трандуил не успевает отшатнуться. Пальцы Барда ведут по щеке — по тому, что осталось от щеки. Жесткие, чуткие пальцы, с загрубевшими от работы подушечками, в ссадинах от досок, уверенные и любопытные. Трандуил не успевает отшатнуться — а теперь уже и не может. Он терпит это неспешное изучение, ждет отклика, ответа на то, что Бард видит перед собой, и, не дождавшись, спрашивает:

— Нравится? — И за неожиданной хрипотцой не разобрать, над кем издевается эльф — над Бардом или над самим собой.

— Нравится, — отвечает Бард, не меняясь в лице. — Всегда нравился, а так — еще больше.

Этого Трандуил уже не может вынести. Отбрасывает чужую ладонь, выпрямляется.

— Где ты научился так лгать?

Осанка Барда неуловимо меняется. Трандуил вспоминает, что говорит не с простым человеком.

— Если ты привык лгать, государь, не суди по себе других, — отвечает Бард голосом холодным, как река в эти предзимние дни, и Трандуил вспоминает тепло его ладони.

— Это не может нравиться, — говорит он глухо. — Изъяны не красят.

Бард смотрит на него так внимательно и долго, что Трандуилу становится неуютно. Он не думал, что взгляд человека может обладать такой силой. Или дело в том, кто этот человек?

Бард не разрушает тишину — в молчании он делает шаг навстречу и снова кладет ладонь на искореженное лицо, и Трандуил позволяет, сам не зная почему.

— Меня не пугают изъяны, — произносит Бард так обыденно, будто речь не то о строительном лесе, не то о новом луке. — Меня пугало твое совершенство. Теперь я знаю, что и тебе ведомы неуверенность, страхи и сомнения. Впрочем, я любил бы тебя любым. Даже безупречным.

Трандуил пропускает его слова мимо ушей раз, другой и устает сомневаться только под утро.

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг PG, фест, фанфикшн

---

[Зелёный ромб]

+1

@темы: Трандуил, Бард

---

[Зелёный ромб]

Вроде не баян, я не видел раньше

@темы: видео

---

S-26

[barduil-fest]

Заявка: Арт к этому barduil.diary.ru/p208741795.htm фику ^^ не рейтинг

Автор не смотрел форсаж и пирожника, но гуглил ^^

@темы: Трандуил, Бард, фанарт, фест

---

S-22

[barduil-fest]

Заявка: Обыграть значение имени Трандуила.
637 слов.

Сквозь сон Бард чувствует прикосновение — рука уверенно и мягко прижимается к телу. Край ладони задевает ключицу, большой и указательный со средним пальцы по обе стороны шеи, безымянный и мизинцем чуть ниже. Рука теплая, если не считать прохлады колец.
И Бард выдыхает. Медленно.

Ему снятся кошмары, но он не слышит, как стонет и вскрикивает во сне, не ощущает, что дергается и вздрагивает.
Ему снится прошлое — именно то, что он всеми силами старается забыть.
Смерть жены и пылающий Эсгарот.
Тихое угасание любимой женщины и пожираемый огнем город. Последнее время они все чаще приходят во снах, мучая неизбывной болью, заставляя вновь и вновь осознавать собственное бессилие перед судьбой. Днем Бард старается не думать об этом, но спящим он не может себе запретить.

Предзимние ночи — самые тяжелые и самые темные, они забирают остатки тепла из сердца и земли. Скоро реки и озера спрячутся подо льдом, поля и дороги укроются снежным одеялом; но если тело можно согреть добротной одеждой и крепким хмелем, то сердце так и останется заиндевевшим до весны.
Последние ночи Трандуил уходит перед самым рассветом — возвращается в приготовленные для него покои, где постель всегда остается не тронутой, потому что он не спит. Бард никогда не видел его спящим. Раньше Трандуил покидал ложе почти сразу, одевался и уходил из комнаты, Бард еще отдышаться не успевал. Теперь он покидает лишь кровать.
— Что ты делаешь? — спросил Бард накануне. — Что делаешь ночью, пока я сплю?
Трандуил долго молчал, словно из россыпи слов пытался выбрать самое верное, потом ответил:
— Ничего.
— Ничего? — недоумевая повторил Бард. И Трандуил улыбнулся:
— Ничего. И все. Но если хочешь, чтоб я выбрал — смотрю на тебя.
И было непонятно — шутит он или всерьез. Бард принял за шутку, но позже понял, что хочет верить в обратное.

Смотрю на тебя... присматриваю за тобой.

Барду снится прошлое, в котором нет Трандуила, но открывая глаза в зыбком мареве утренних сумерек, он не уверен, что в настоящем тот есть. И даже увидев его, касаясь руки при прощании, Бард не может избавиться от сомнений и не верит, что будет следующая ночь.
Вернее, в то, что за пределами сна Трандуил присмотрит за ним, удержит, не позволяя пропасть во тьме.

Бард не спит.
Трандуил не появляется в Дейле уже больше недели и Бард не спит. Задремывает на некоторое время, притулившись в углу комнаты, откуда видно дверь, и эта дрема не приносит ни отдыха, ни покоя. Но Бард знает — стоит уснуть и кошмары вернутся, а приглядеть за ним, вытянуть обратно некому. Он не может просить об этом детей и не находит в себе смелости признаться Трандуилу.
Ночи становятся холодней, каменные стены леденят спину даже сквозь одеяло, но Бард не покидает выбранного угла, только усмехается над собой — видели бы люди своего правителя. Он хочет верить, что изможденный вид можно объяснить усталостью, и надеется дотянуть до весны.

Сквозь сон Бард чувствует прикосновение — оплеуха жестко обжигает щеку, хотя рука холодна, а кольца почти ледяные.
— Дурак, ох, дурак, — Трандуил жарко выдыхает в ухо и отстраняется. Бард не пытается увернуться, тыльной стороной ладони проводит по царапине, оставшейся от кольца, размазывая выступившую кровь, и улыбается. И Трандуил не может ударить вновь, хотя Бард легко читает во взгляде — хотел.
— Поднимайся, — приказывает Трандуил, кривится, глядя, как Бард цепляется пальцами за стену, как, пошатываясь, подходит ближе.
— Ты...
И замолкает, стоит Барду обнять, уткнуться лицом в шею и выдохнуть:
— Весна.
— Что?
— Пахнешь весной.
— Ты бредишь.
Бард тихонько фыркает, трется носом о кожу и шепчет:
— Дождем, талой водой, горькими почками еще не распустившихся листьев, древесной смолой, небом прозрачным и светлым, травой и подснежниками. Пахнешь. Весна... дождался.
Трандуил хмурится и ловит обмякшего Барда, удерживая от падения на пол.
— Бард?
Но тот уже спит.
Вздохнув, Трандуил укладывает Барда в постель и остается ждать, когда он проснется. Проходит по комнате, скидывает верхние одеяния и, отобрав у Барда одну из подушек, садится на кровать, спиной прижавшись к изголовью. Бард ворочается, бормочет что-то невнятное и затихает, стоит Трандуилу погладить его по спине.

Сквозь сон Бард чувствует прикосновение...

@темы: Трандуил, Бард, фест, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

Внезапно

[bard|thranduil]

АП Мы традиционно продлеваем прием заявок до 26.04 включительно
Итак, заявки приняты. Если вы не успели - не огорчайтесь, добавляйте заявки в комментариях, мы с радостью добавим их в список!

S-1 Бардуил с точки зрения каноничного отношения эльфов к сексу (только для деторождения, так как к плотским утехам они равнодушны).
У Барда и Трандуила взаимная любовь, но только платоническая. Бард периодически совершает робкие попытки к телесной близости, но Трандуил мягко отвергает его поползновения - даже не потому, что не хочет, а просто потому, что не понимает, чего от него хотят и зачем это нужно. Не стеб.
S-2 Пусть все у них начнется после битвы. Много раненых, надо лечить, зимовать где-то тоже надо - город восстанавливать. Бард помощи не ждет, поняв, что гномам сейчас тоже не сладко, а для Трандуила на первом месте эльфы, а на остальных плевать. Но Трандуила сейчас все покинули, ледяная фея начала таять. Тут Бард вовремя оказался рядом, по доброте душевной помог, отогрел. Не ожидая взамен ничего. Трандуил отбывает назад в свой лес, а потом возвращается с лекарями, лекарствами и тп, что там нужно. ХЭ
S-3 Трандуил очень зациклен на своих шрамах, комплексует за них, а потому прячет их. При каких-либо обстоятельствах (случайно ли, намеренно ли) показывает их Барду. Ждет негативной реакции, но получает совсем другое.
S-4 Пост-канон. Трандуил находит способ продлить жизнь Барда на неопределенно долгое время, однако Бард резко отказывается (из-за семьи и прочих убеждений). Трандуил крайне недоволен, но ничего не может поделать. Однако спустя время, под воздействием непреодолимых обстоятельств, Трандуилу приходится применить средство к Барду против его воли (иначе он умрет прямо сейчас, к примеру). Бард очень разозлен, но со временем ему приходится это принять.

S-5 Бард и Трандуил весьма симпатизируют друг другу, в том числе и в том самом смысле, однако ни один из них даже не думает пытаться перевести отношения на новый уровень, так как оба уверены в бесперспективности таких отношений и колоссальной разнице положений. Но из-за случайного заклятия/нарушения техники безопасности в обращении с амулетами/ошибки в составлении травяного чая и тд в какой-то момент на героев нападает лютая страсть, которой они не могут сопротивляться.Потом оба стараются делать вид, что ничего не было, но забыть не так-то просто, хотя они всячески пытаются делать вид, что ничего не было сохранить только дружеские отношения. ХЭ или хотя бы открытый финал
S-6 Пять раз, когда Трандуил пытается признаться Барду, но тот понимает неправильно, и один раз, когда до него доходит
S-7 Бард еще и бард. То есть поет и (или) играет. (Вдохновляемся многочисленными видео с поющим Люком и представляем, что тогда все наверняка сколько-то да пели (эльфы и гномы по канону), развлечений было мало. За сонг-фик или цитаты песен автор заявки буде особенно благодарен.
S-8 Модерн-почти-АУ. Трандуил не покинул Мирквуд. Время шло, лесные эльфы разделились - кто-то ушел с Элрондом в Валинор, кто-то остался с Трандуилом. Показать как они влились в человеческий мир, как выжили, чем стал Мирквуд сейчас, кем стали эльфы, кем Владыка, идея "они среди нас" и прочее подобное. Очень хочется именно истории об этом. Бард - обыкновенный современный прагматичный человек не имеющий понятия о расах и существовавшем когда-то Средиземье. Некие обстоятельства сталкивают их и Бард узнает, что Трандуил - не человек, эльф бессмертный. И закрути...
S-9 Ретеллинг "Коллекционера". Бард против воли попадает в королевство эльфов (в качестве платы за провизию для Дейла или в результате банального похищения). В первый момент он думает, что нужен Трандуилу для замысловатых сексуальных извращений, но на самом деле Трандуил - любитель наблюдений за живой природой - захотел иметь при себе рядом смертного для того, чтоб воочию наблюдать увлекательный процесс старения, о котором он имеет весьма отдаленное представление. В какой-то момент Бард решает, что если он таки соблазнит Трандуила, тот его отпустит.
Не юмор, можно ангст и крипоту. Упор на потустороннюю сущность эльфов и страх Барда перед ними.
S-10 Политика.Бард слишком мягкий характером, "душа на распашку", уступчивый, не умеющий держать людей, когда они превращаются в стадо, не умеющий строить город-государство. Но обстоятельства складываются так, что больше некому. Люди ставят его на пьедестал и ждут, ждут, ждут. В том числе и его ошибок.Трандуил закаленный в боях и интригах властитель, опытный политик, обладающий магическими способностями. Мудрый, имеет многовековой опыт и четкое понимание что правильно и не правильно для короля. Закрытый.
Но против чувств не попрешь - они прониклись к друг другу. Трандуил учит Барда править. Возможно союз, но ни в коем случае не вассалитет Дейла. Гномы (и, может, кто еще из людских королевств) как опозиция. Прописать причины, мотивы, изменение и Барда, и Трандуила. В конце фика хочу увидеть расцветающий (уже процветающий?) Дейл. Заказчик предупреждает, что не раскроется.
S-11 Додайте в Средиземье магию! Кто владеет, какими силами? Мэйби так: эльфы связь с лесом, растениями, землей, гномы - камнями, Горой (место силы?), минералами, хоббиты - сад/огород Помона Спраут Люди не владеют. Боятся или нет - на откуп автору. Связь Барда и Трандуила с учетом того, что эльф - сильный маг.
Можно кроссовер с ГП, Артурианой или чем-то типа того.
S-12 Трандуил и Бард в отношениях. Со стороны Барда пытаются убедить в том, что Трандуил корыстен, неискренен, только забавляется, использует человека и тому подобное (желательно, чтобы это исходило не только от непосредственного окружения Барда, а от тех, кто хорошо знает Трандуила - Митрандира, например)
Бард влюблен, ему все равно, даже если это и так, но он начинает задумываться и сомневаться. Трандуил совсем не помогает, о чувствах не говорит, только загадочно улыбается, но им хорошо вместе. Так продолжается до тех пор, пока Трандуил не жертвует чем-то или собой, поступает себе сильно в урон ради Барда.
все в шоке, включая Трандуила Барда.
S-13 Вариант S-11. Трандуил - не сильнейший маг своего народа, а сам часть магии - магическое существо, стихия, элементаль что угодно. У него шизофрения ментальная связь с Мирквудом и природой. Каково Барду любить вот это....существо? Рейтинг любой. Не стеб, не юмор, не крипота. Ангст можно. Любовь, волшебство, драма и хотя бы относительный хэ.
S-14 Фик по этим гифкам barduil.diary.ru/p208809048.htm
S-15 Трандуил смертельно ранен в битве. Эльфы вылечить не могут или не успевают. Бард в панике и почти истерике требует сделать хоть что-то. У эльфов понятие смерти особенное, они смиренно, но уважительно прощаются с Трандуилом, говорят о Валиноре и обращаются к Леголасу как к Владыке. Бард пытается что-то делать ("- сам сдохну, но его вытащу"), его пытаются остановить и уверить в бесполезности действий. В отчаянии Бард обращается к Высшим или Низшим Силам, обещая отдать все, что угодно. Ему отвечают и приходят на помощь. Трандуил выживает, все в шоке, Бард в коме.Что он отдал - решать автору исполнения. Бард очнулся спустя большой срок, вытаскивает Элронд. Трандуил, узнав, что Бард очнулся, уехал к себе. С тех пор Бард изменился. Стал более ловким и перестал чувствовать возраст, у него прибавилось сил и энергии, которую он тратит на восстановление города. Человек полностью смирился с тем, что любит лесного Владыку, но никогда не будет с ним и принял то, что сделает что угодно ради его счастья. Он просто счастлив тем, что Трандуил жив и тем, что он, Бард, имеет возможность изредка его видеть.
Трандуил интересуется почему он выжил. Хочу закрученную историю, не стеб, не хоррор.
S-16 Отец Барда был мастером музыкальных инструментов и научил этому сына. Юношей Бард, забредает в лес и встречает эльфов. Те приглашают его к костру присоединиться к празднику. Увидев у человека странный предмет, один из эльфов спрашивает что это. Бард рассказывает и играет. Их взгляды пересекаются, человек доигрывает мелодию смотря в глаза эльфу. Потом смущается и уходит. Но тот взгляд запоминает навсегда. Больше Бард не играл никогда. Во время нападения дракона, убегая из горящего дома, Сигрид ненароком зацепилась за старый музыкальный инструмент отца и захватила с собой, не зная что это. Она спросила, но он не ответил. Бард не брал его в руки много лет. Спустя какое-то время после БПВ, на одном из праздников в отстраивающемся Дейле, Сигрид публично подносит Барду его инструмент и просит сыграть. Бард не ожидал, боится, но берет, играет и вспоминает. Впервые с тех пор. Ту самую самую мелодию, что давно играл эльфам. Трандуил узнает ее и пугается своих чувств (он и раньше, пока после битвы контактировали) понял, что чувствует у человеку то, чего не нужно бы, но только сейчас узнал в Барде того юношу.

S-17 Взаимоотношения трех королей и одного родственника на фоне мега-стройки, политики и любови)) Трандуил, Бард, Торин, Даин. Юмор, шуточки, подколки, сарказм. Не стеб. Эльфу и человеку - пейринг.
S-18 Отстраивать Дейл Барду помогают и эльфы и гномы. Город сильно разрушен. На совете Торин предлагает не восстанавливать постройки, а прорыть в землю, говоря, что ему так проще и быстрее. Бард отказывается. Говорит, что люди - не кроты, чтобы землю рыть. Торин не понимает и злится. Человек показывает на окружающий пейзаж и спрашивает как можно поменять все вот это на подземельный мрак. Торин, раздраженно, обещает сделать все так, что человек и не отличит.
Т - Что тебе до этого? Зато ветра и дождя не будет, жить сможете нормально.
Б - Это ты тоже сделаешь? *показывает на звездное небо*
Т - Сделаю. (гномы много чего из камня сделать могут)
Б - А сердце? Сердце тоже?
Среди свидетелей разговора Трандуил. Интересно, какая реакция будет у Трандуила на такие слова Барда и разница восприятия эльфов, людей и гномов.
S-19 В Мирквуде что-то случилось (катаклизм, Тьма наступает, и т.п.) и это отражается на Трандуиле (и внешне, и внутренне). Бард приходит на помощь.
S-20 Сигрид влюбилась в Леголаса, не взаимно. Бард утешает. Сам он влюблен в Трандуила и думает, что тоже не взаимно. Поэтому успокаивает дочь, но как-будто себя. Трандуил случайный свидетель разговора.
S-21 По арту barduil.diary.ru/p208607903.htm
S-22 Обыграть значение имени Трандуила
S-23 Бард влюбляется, переживает долгое время, наконец, открывает свои чувства. Трандуил ни сном, ни духом, и Очень Удивляется. Обязательно ХЭ, но очень не сразу
S-24 Модерн-АУ. Бард и Трандуил – пара. (Оба персонажа еще достаточно молоды). Но с условием – только платонические отношения. Бард – что-то вроде прикрытия для довольно известной фигуры. Бард вдвойне в шоке. Во-первых, как его такого прекрасного не пускают к телу, во-вторых, обычно прикрытием бывают дамы. Юный и себе на уме Трандуил и наглый «смертный» Бард

S-25 Додайте, пожалуйста, Леголаса, следящего за развитием отношений Барда и Трандуила, и постоянно прикалывающегося над ними. В любом сеттинге.
S-26 Арт к этому barduil.diary.ru/p208741795.htm фику ^^ не рейтинг
S-27 Коронация Барда. Вот прямо всё и все х) Праздник, винишко, красота и радуга Сначала как его уламывали, потом Бард такой "чтобы все по минимуму". И чтобы Трндл надевал ему корону, а все от этого в шоке и "как ты позволил этому остроухому?!" А Трндл имел какое-нить отношение к созданию короны и со стороны, этот жест воспринялся как свадьба, причем трндл, как "коронующий" сверху выше (мож, обычай такой был давным-давно, а может ошибка чья-то, кто-то не так понял и т.п.), а Бард не в курсе. ХЭ. Не стеб


Дорогие друзья! Наступила весна. Самое время.
Без лишних слов объявляем весенний фест открытым.

Исполнения выкладываются от анонимного логина отдельным постом - оформление шапки не обязательно, достаточно указания номера заявки и количества слов.
логин:  barduil-fest
пароль: barduilfest

Ждем всех!

<a href="http://barduil.diary.ru/p208821507.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/0/4/3304245/84056690.png"></a>

запись создана: 18.04.2016 в 15:56

@темы: фест, организационное

---

U-14

[barduil-fest]

раз мы вновь заговорили о фесте, почему бы не вспомнить старое

По заявке U-14: Бард постепенно начинает превращаться в дракона. Его держит только любовь к детям и отношения с Трандуилом.
2008 слов
и несколько странная трактовка заявки

Не сказать, что Трандуил что-то чувствовал.
Скорее, знал, потому что умел наблюдать, улавливать малейшие оттенки и делать правильные выводы из увиденного. Бард его вожделел. Страстно, поскольку правитель Дейла при всей своей разумности и расчетливости, нравом был горяч и дерзок, и отчаянно, потому что не верил в возможность желаемого.
Трандуила это забавляло. Бросаемые исподтишка взгляды, случайные, ни чем не оправдываемые прикосновения, опрометчивые слова. Стоило Барду расслабиться, дать себе волю, приблизиться хоть чуточку, Трандуил отступал, увеличивая расстояние меж ними. Становился холоден в речах и не уступчив в спорах, а то и вовсе уходил, не завершив разговора. Бард темнел лицом, сжимал кулаки, а однажды разбил костяшки, ударив в стену. Трандуил видел вмятину, примерился рукой и велел не трогать, оставить как есть. На память. Он считал, что влечение Барда лишь искра над костром — возгорится ярко, но быстро угаснет.
Мог ли он предположить, что все так обернется...
Что как-то ночью проснется от треска ломаемых стен и грохота падающих камней, и лишь потом различит крики и запоздалое пение труб, возвещавших о нападении.
Он едва успел подхватить меч, как дракон, выломав дверь вместе с куском стены, ворвался в покои. На какой-то миг Трандуилу показалось, что время повернулось вспять, явив перед ним жуткие морды Северных Змиев, вытащив наружу забытые ужас и боль. Он отшатнулся, ударился бедром о стол и неловким жестом опрокинул шкатулку. Та открылась, и спрятанное в ней изумрудное ожерелье Гириона упало на пол. Дракон замер, повел мордой, принюхиваясь, повернул голову, присмотрелся. Взревел и вдруг кинулся на стену. Та устояла. Дракон бросился снова и снова, уже не ломая камень, а ломаясь сам. Потом, обессилев, рухнул на пол и превратился в человека. Трандуил остановил прибежавших воинов, выслушал доклад командира стражи, приказал оценить нанесенный ущерб, выпил воды, потом вина. Все это он делал, не сводя глаз с человека и не выпуская из руки меч. Человек продолжал лежать, будто мертвый, но было слышно, как он дышит — хрипло, с присвистом. А еще кожа его была горячей и влажной, будто в испарине. Это Трандуил узнал, подойдя ближе и прикоснувшись. Велев эльфам перевернуть человека на спину, Трандуил на мгновение закрыл глаза, узнав Барда.
Отвернувшись, он, не глядя, отдал меч кому-то из воинов, дошел до кровати и сел.
— Отправьте гонца в Дейл. Пусть скажет...скажет... Пусть сообщит сыну Барда, что отец его в Лихолесье. И принесите из сокровищницы сундук с золотом.
Когда принесли сундук, Трандуил приказал высыпать монеты на Барда.
— Все?
— До единой, — ответил Трандуил и опустил голову, слушая, как звенит золото, укрывая правителя Дейла.
— А теперь оставьте меня.
— Но, — подал голос один из эльфов, — вдруг золото его не удержит? Если... Да и странно это. Если дракона интересовали монеты, чего он в сокровищницу не пошел? Видно, не золото искал.
Трандуил в лице переменился, разозлившись на излишне догадливого. И тот поспешил уйти сам, и других увел.

— Прибыл человек из Дейла.
Трандуил закрыл книгу, провел рукой по лбу и поднялся из-за стола. Посмотрел на Барда — тот спал, умудрившись во сне подгрести монеты себе под голову.
— Гонец?
— Нет. Не похож на гонца.
— Хорошо. Проводи его к трону.
По дороге Трандуил не думал, позволив себе передышку. Прошел мимо человека, поднялся по ступеням и лишь тогда посмотрел на гостя:
— С чем пожаловал?
Сел, приготовившись к долгому разговору ни о чем, прежде чем они доберутся до истинного повода, но человек удивил.
— Беда у нас, владыка.
— Беда? — переспросил Трандуил, добавив в голос равнодушия. — Какая беда?
— Та же, что вам ворота выломала, — усмехнулся гость.
Трандуил улыбнулся холодно, присмотрелся внимательнее. Да, это не гонец, у которого одна забота: весть быстрее доставить и коня не загнать. Этот человек привык командовать многими, а подчиняться единицам.
— Я Томас. Томас Рунд. Я видел, как Бард превратился в дракона.
— Кто еще знает?
— Кроме меня, его сын Баин. И еще трое. Двое молчать будут, а третий уже не скажет.
— Мертв?
Том кивнул, дернул ворот, словно ему душно стало, потом спросил:
— Бард жив?
Трандуил поднялся, медленно сошел по ступеням, подошел, в глаза посмотрел. Том взгляд не отвел.
— Давно его знаешь?
— Барда? Да, с детства дружили.
— Правитель Дейла жив. Но кто он теперь — человек или дракон?
Том не ответил.
— Вот и я не знаю. Идем.
Трандуил привел Тома в свои покои, показал Барда.
— И что теперь? — Том подтянул ногой стул, сел, не спросив разрешения. Впрочем, смотрел он только на Барда, словно эльфийского короля и не было.
— Ты мне скажи. Твой правитель, тебе и знать, что с ним делать, — не сдержал язвительности Трандуил.
— Но прилетел он к вам, владыка, — Том потер бороду. — Зачем?
Трандуил не ответил. О том, что привело Барда в Лихолесье, он знал, но говорить не хотел, решив послушать чужие предположения.
— Может, за помощью.
— За помощью?
— Ну, а к кому еще? Вы давно живете, многое знаете. К кому, как не к вам?
Трандуил промолчал.
Том не ждал от него ответа, Том искал возможность переложить неизбежность выбора на другие плечи. Оба понимали — Бард только начал превращаться, стало быть, еще уязвим, но с каждым днем промедления справиться с ним будет все сложней.
Том ударил себя по коленям, поднялся:
— Поеду я. Прости, владыка, но... Баину я сейчас нужней. Ему одному власть не удержать. И если... пока Бард не вернется, править сыну. Скажем, что Бард занемог, потому не покидает своих покоев. А потом... как выйдет.
Трандуил кивнул. Хотя разумнее было бы отказаться. Погрузить сонного Барда на телегу, отправить в Дейл. И забыть.

Очнулся Бард под утро. Заворочался на золоте, что-то проворчал, потом резко вскинулся и приподнялся на локтях. Трандуил медленно перелистнул страницу книги, погладил рукоять меча, лежавшего на столе, посмотрел.
— Что я, — просипел Бард. — Почему... где...
— Что ты натворил? Почему спишь на золоте? Где одежда? На какой из вопросов ответить первым?
Бард сел, провел ладонью по груди, потом неспешно поднялся на ноги и Трандуил на какие-то мгновения утратил ощущение реальности, наблюдая, как золотые монеты соскальзывают вниз, обнажая тело человека. Темную, по сравнению с эльфийской кожу, старые шрамы, черные волоски. И не сказать, что не видел раньше — пока Бард валялся бесчувственный, он хорошенько его рассмотрел.
Бард выдохнул. Но как-то странно — слишком шумно и неприятно. Трандуил моргнул, избавляясь от наваждения, и застыл, чувствуя, как вдоль хребта холодом проняло. Бард, нисколько не смущавшийся своей наготы, склонил голову к плечу и вновь выдохнул, выпуская едва различимый дым изо рта. Глаза его сменили цвет на коричневый с оттенком красного — цвет верескового меда, зрачки вытянулись в подобие змеиных.
Трандуил сжал в руке меч.
Бард наклонил голову в другую сторону.
Трандуил вдохнул, намереваясь позвать стражу, и Бард кинулся вперед, превращаясь.
Трандуил чудом успел опрокинуться на спину, уворачиваясь от столкновения с драконом. Перекатился в сторону, ближе к стене, посмотрел. Дракон развернул крылья, поднял голову и неожиданно прокричал. Не взревел, ибо крик его мало напоминал драконий рев, а прокричал как человек, не могущий удержать в себе боль и страх. Когда все стихло, Трандуил прошептал:
— Бард.
И закрыл руками голову, явственно понимая, что от пламени это не спасет.
Дракон снова закричал, дохнул огнем, опалив золото на котором спал, и, выломав стену, вывалился в коридор. Потом, судя по грохоту и крикам, пробил для себя выход из эльфийского дворца.

Когда потушили огонь и начали разбирать завалы, поднимать с пола уцелевшие вещи, уносить сломанное, Трандуил, молча наблюдавший за всем со стороны, нашел на столе кубок, хотел налить вина и не смог — руки дрожали. И эта немощь, этот глубинный страх, казалось давно забытый, но вновь порожденный драконом, заставили кровь в жилах вскипеть от злости.
Трандуил швырнул кувшин в стену, добавляя беспорядка разгромленной спальне, резко выдохнул и приказал отправить воинов на поиски дракона.

Дракона они не нашли.
Зато спустя пять дней в Дейле объявился Бард.
Трандуил ждал.
Сначала дурных вестей из города об ужасах и непоправимых бедах, которые причинил людям тот, кого они признали своим правителем.
Потом просьб о помощи, поскольку силы человеческие не безграничны и сколько бы Бард не сдерживал дракона в себе, он должен был понимать, к чему все может привести, и начать поиски способа избавления от проклятья.
А после, когда ни первое, ни второе не произошло, письма с извинениями.
Но ничего так и не дождался.

На исходе весны, когда дни становились все жарче, Трандуил решил ехать в Дейл. Собрал воинов в количестве меньшем, чем при походе к Одинокой горе, но достаточном, если придется столкнуться с драконом. Хотя, в последнем Трандуил был не уверен. Всей гномьей армии не хватило, чтобы одолеть Смауга, разгромившего Эребор и уничтожившего Дейл. И оказалось достаточно двух человек, чтобы убить дракона. В подчинении Трандуила не было гномов, да и друзей среди людей, судя по произошедшему, не осталось.

В Дейл они въехали на рассвете. Город встретил эльфов тихим говором начинавшегося дня — спокойным и размеренным, улыбками и чуть настороженными взглядами, восторженными детскими криками и переливчатым пением кузниц. Отмечая заново отстроенные дома, запах свежего хлеба, краски и деревянных досок, Трандуил чуть успокоился, поняв, что город живет, не отягощенным несчастьем. Перед домом правителя — покосившемся, темным и мало чем отличавшемся от прочих зданий, эльфов встретил мальчишка, назвавшийся сыном Барда. Поприветствовав Трандуила, Баин поднялся на крыльцо и встал на пороге, всем видом своим давая понять, что пускать в дом никого не намерен. Трандуил скользнул взглядом по стене:
— Цела крыша?
— Что? — опешил Баин.
— Или он выползает во двор, прежде чем развернуть крылья?
Баин бессильно сжал кулаки и отступил за порог. Трандуил счел это приглашением. Спешился, прошел в дом, прислушался к тихому разговору в дальней комнате, к дому — скрипу потравленных жуками половиц, мышиным шорохам в подвале, ровному гудению пламени в очаге. И кивнул сам себе, узнав шаги. И удивился тому, что признал по походке.
— Зачем ты здесь, владыка Трандуил?
Трандуил медленно обернулся. Бард держался в тени, но это нисколько не мешало увидеть, как он осунулся, сколь тяжел его взгляд, как запали глаза, потрескались губы.
— Чтобы знать, — ответил Трандуил.
— Я в порядке, — Бард сглотнул. — Город строится. Договор мы соблюдаем.
Трандуил положил ладонь на рукоять меча:
— Тяжко тебе?
— Справляюсь.
Голос Барда стих до шипящего шепота и тут же дверь открылась, в комнату вошла девочка. Видимо, одна из дочерей Барда. Поклонилась Трандуилу, подошла к отцу и крепко взяла его за руку.
— Тильда, — Бард мягко улыбнулся, но руки не отнял.
Трандуил помолчал, прошел по комнате, обставленной скудно и бестолково, посмотрел в окно. Бард продолжал стоять у стены, дыхание его стало спокойней.
— Что помогает тебе?
Бард молчал и Трандуил отвернулся от окна. Лучше бы не оборачивался, не смотрел. Закатанные рукава рубахи позволяли видеть, как левая рука — та, что оставалась свободной — покрывается чешуей от пальцев к локтю. Как темнеют и грубеют ногти, становясь когтями. Как от груди к лицу топорщатся чешуйки, складываясь в узор. Как левый глаз меняет цвет радужки. Вся правая сторона оставалась неизменной. И Тильда, державшая отца за руку, не показывала ни удивления, ни страха, словно превращение происходило не в первый раз, словно она знала, что нужно делать.
— Твои дети, — едва слышно выдохнул Трандуил.
— Ты лучше спроси, что заставляет меня обращаться, — низким, схожим с гулом пламени голосом произнес Бард.
Трандуил закрыл глаза, перелистывая книгу памяти в обратном порядке, потом посмотрел на Барда:
— Кто.
И это не было вопросом.
Бард кивнул, потом попросил:
— Уходи. Не стоит нам видеться.
Отступил за дверь, уводя Тильду с собой, и исчез в глубине дома. Трандуил, выйдя на улицу, отдал приказ возвращаться в Мирквуд.

Всю обратную дорогу Трандуил пытался понять, отчего ему больней: что не получившая удовлетворения страсть разожгла в человеке драконье пламя или что теперь он никогда не избавится от вновь и вновь всплывавшего в памяти видения золота, скользящего по коже, и никогда не увидит всполохи медового огня во взгляде.
— Я породил чудовище, — прошептал Трандуил.

Когда солнце закрыла крылатая тень, Трандуил понял, что он этого ждал. Приказав воинам не стрелять, он с трудом разжал пальцы, намертво вцепившиеся в рукоять меча, и раскинул руки, поворачивая ладонями к небу.
Бард его услышал, хоть Трандуил не произнес ни слова. Подхватил лапами, снимая с седла, и унес с собой.

На берегу озера Трандуил, высвобожденный из драконьей хватки, сумел вдохнуть полной грудью, что тотчас же отдалось острой болью в помятых ребрах. Повернувшись к Барду, который продолжал оставаться драконом, он сказал:
— Я породил чудовище.
Дракон ухмыльнулся, выдохнул струйку дыма и улегся на песке, мордой к ногам Трандуила.
— И дальше что?
Дракон шевельнул хвостом.
— Ладно, — Трандуил сел, всем телом ощущая жар идущий от дракона. — Попробуем сначала. Я породил...
— Не обольщайся, — дракон истаял, оставив на песке обнаженного Барда, который, перевернувшись на спину, посмотрел в небо, — не ты. Смауга убил я, да и стрела была гномьей.
Трандуил чуть подался вперед, проведя ладонью над плечом Барда, но не коснулся.
— Мы ведь справимся? — Бард закрыл глаза.
— Разве у нас есть выбор?..

@темы: Трандуил, Бард, фест, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

[agua-tofana]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Зелёный ромб]

Let’s add some magic!

вторая

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

Пустоши, миди с ЗФБ

[agua-tofana]

Название: Пустоши
Бета:  Sir Oscar Wild
Размер: миди, 4232 слова
Пейринг/Персонажи: Трандуил/Бард
Категория: джен, слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: постканон, ООС
Краткое содержание: Убить дракона — еще не все.
Примечание: канон — «Хоббит»

Дейл строился медленно. Каждый день Бард отдавал все силы, чтобы ускорить работу: распоряжался, торговался, договаривался о поставках леса и камня, о найме плотников и кузнецов, спорил с горожанами до хрипа, шел на уступки или упирался, порой сам брался за кирку или топор, — и каждый вечер, падая в кровать, понимал, что сделанное за день — крошечная часть от необходимого, и что ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц он не увидит того, о чем мечтал: большого, уютного, прекрасного города, щедрого и изобильного, каким был Дейл прежде. Несмотря на все сокровища, что достались Барду при дележке, Дейл не мог расти быстрее, и предстояло не раз собрать урожай и встретить начало нового года, прежде чем город восстанет из руин в прежнем блеске. Бард понимал, что этот блеск мог бы вызвать усмешку у некоторых гномов или эльфов, но в глазах людей прежний Дейл был прекрасен, а за большим Бард и не гнался. Он желал лишь устроить жизнь своего народа. Своего народа… Это звучало так же непривычно, как титул, которым сопровождали его имя на редких церемониях. Король Дейла… Бард всегда был готов к шальной стреле от какого-нибудь прихлебателя бургомистра или к аресту городской стражей и ночи в тюрьме. Но королевский титул казался насмешкой судьбы, как если бы ребенку случайно досталось поиграть какой-нибудь дорогой игрушкой тонкой работы — вот-вот взрослые опомнятся и отнимут.

— Пойдем ужинать, — позвала Сигрид, склоняясь над ним и заслоняя ладонью свечу, чтобы свет не ударил в глаза.

— Да, да… — ответил Бард, не вслушиваясь ни в слова дочери, ни в свои собственные. Он очень устал и не видел, когда ему выпадет возможность хоть немного отдохнуть. Почему он не может быть как все, ждать указания, милости, того, что кто-то за него решит, что будет дальше, и как надлежит поступить? Почему ему обязательно нужно самому отвечать за свою жизнь? Почему он взваливает на себя бремя, которое, не будь его, неизбежно подхватил бы кто-нибудь другой? Почему ему надо больше всех?

Трандуил, которому он однажды в менее резкой форме высказал похожие мысли, развел руками и спокойно сказал, что это бремя и есть символ власти и что наоборот, тот и достоин править, кто не отходит в сторону, уступая место другим. Тогда Бард решил, что эльф прав, но сейчас, когда голова гудела от нерешенных вопросов, а плечи — от топора, которым пришлось помахать, подавая пример, истинность слов Трандуила вновь оказалась под большим сомнением.

Он поел, не ощущая вкуса, едва не обжегся горячим травяным отваром, разделся и лег. В окно светила луна, которой не хватало узкой дольки до полного круга. И Барду приснилось, будто он поднимается к ней, все ближе и ближе, в ушах шумит ветер, а на землю падает черная тень от его крыльев… От его крыльев.

— Что ты положила в отвар? — спросил он у Сигрид наутро.

— Мята, солодка, донник, хмель, пустырник, душица, чабрец… — перечислила та. — А что?

— Мне приснился странный сон. Беспокойный.

— Тогда я не буду больше добавлять хмель.

— Хорошо. — Он обнял дочь перед уходом. — Хотя, наверно, во всем виновата луна.

***

Луна пошла на убыль, и хмель Сигрид больше в отвар не добавляла, но сны продолжали сниться — отчетливые до холодка в ладонях, неотвязные, пугающие и захватывающие. Он летал — летал по-настоящему, поднимаясь высоко в небо, всегда ночное, темное, купаясь в лунных лучах и звездном свете. От ощущения полета перехватывало дыхание. Казалось, крылья дают ему — тому существу, которым он был во сне, — особенную власть, небывалое могущество. Случались и другие сны — он оказывался в глухой темноте, редко простроченной чуть заметными алыми искрами. Но темнота не пугала, казалась своей, знакомой, родной, и таким же знакомым было наполнявшее темноту тяжелое дыхание. Несмотря на усилия Сигрид, сны не уходили, и в конце концов Бард просто сжился с ними и перестал о них думать. Сны не мешали работать, не лишали отдыха, так что если это и был признак какой-то болезни, то абсолютно безобидный. А Барду сейчас было не до выискивания несуществующих болезней. Приближалась зима, а значит, каждый из жителей Дейла должен был получить крышу над головой и запас дров для очага, не говоря уж о еде. Обдумав все, Бард предложил отстроить общими силами четыре самых больших здания города, окружавшие со всех сторон главную площадь. Неподалеку можно было сделать склады для еды и дров. Таким образом, все оказывались рядом, под присмотром, и могли помогать друг другу. Это было хорошее решение для единоразовой зимовки. Но привыкшие к собственным, хоть порой и обветшавшим донельзя, лачугам, бывшие эсгаротцы воспротивились общему жилью. Бард спорил, угрожал, убеждал, обещал, что три-четыре месяца холодов пролетят незаметно. Часть людей поддалась уговорам, но наиболее упрямая группа стояла на своем, требуя очевидно невозможного — добротного жилья для всех за оставшийся месяц. Можно было бы разрешить им самим заняться строительством домов; но Бард не без оснований опасался, что, не имея навыков подобной работы, они не справятся и с началом холодов все же нагрянут в большое жилье, требуя крова и пищи, в то время как не только не приложили усилий к его восстановлению, а еще и бросили стройку в самую тяжелую пору.

Он был очень рассержен в тот вечер, молчал в ответ на расспросы Сигрид, скупо похвалил новый лук Баина, и даже Тильда, его любимица, не смогла добиться от отца улыбки. Уснул Бард неожиданно быстро, и на этот раз, кроме полета и тьмы, во сне был огонь. Столб красно-золотого пламени вдруг ударил перед ним, заставляя прикрыть глаза, жар опалил кожу — хотя, припомнил наутро Бард, не настолько это было больно, скорее, как легкая щекотка. Отправляясь в город, он чувствовал, вопреки обыкновению, необычайную уверенность в себе.

— Слушайте меня, — сказал он, когда несколько человек под предводительством Скряги Джорджа, пекаря, молча встали в стороне, не желая приступать к работе. — Мы построим себе жилье, но перезимовать в нем сможет только тот, кто его строил. Если вы хотите уйти и заняться каждый своим домом, я вас не держу. Инструмент куплен для общего строительства и за счет городской казны — вам придется купить свой, как и доски для строительства, или же, если нет денег, отработать эти траты. Город поможет вам дровами и едой, но крова вы не получите. Я считаю, это справедливое решение. Теперь дело за вами. Кто хочет уйти и рассчитывать только на себя — вперед. Смелее! Джордж, хочешь показать пример?

— Я только высказал то, что думал, — проворчал Джордж, отворачиваясь. — Какой еще пример? У каждого своя голова на плечах, я не прочь и вместе потрудиться. Ну, чего встал?

Он толкнул какого-то горожанина, случайно оказавшегося на пути, подхватил топор и первым направился к размеченным для подгонки по размеру доскам. Его сторонники обменялись беспокойными взглядами и по одному-по двое тоже взялись за инструмент.

— У нас неделя, чтобы восстановить бывший арсенал, — сказал Бард остальным. — Там крепкие стены, и крыша почти не пострадала. Подлатаем двери и окна, забьем дыры, поставим внутри печи и перегородки, и у нас будет жилье для трети семей.

Люди разошлись по рабочим местам быстрее, чем когда-либо прежде. Бард посмотрел им вслед. Самому ему предстояло сегодня отправиться в Эребор, чтобы поторопить гномов, делавших новые петли и засов для городских ворот, без которых Дейл оказался бы абсолютно беззащитен и перед орками, и перед варгами, да и просто перед стаями оголодавших волков, забредших в долину на запах дыма. Бард собирался пообещать Двалину несколько отличных оленьих шкур в обмен на обещание лично проследить за работой кузнецов. Раньше ему не приходило в голову действовать иначе чем напоминаниями и обоснованными требованиями, но сейчас он увидел другие способы. Утром он надавил на Джорджа, и это принесло успех, на который Бард не рассчитывал и который теперь собирался повторить. За спиной у него словно развернулись большие, поистине королевские крылья.

***

Поездка в Эребор оказалась более чем удачной, и через неделю, когда первые семьи занимали места в бывшем арсенале, неказистая и очень крепкая повозка доставила в Дейл неподъемно тяжелые части будущих ворот. Доски для них были давно приготовлены. Толстенные, широкие, их разложили прямо перед проемом. Сложить и скрепить ворота предстояло на месте, чтобы потом лишь поднять створки и надеть петли стык в стык. Эта работа, казалось, требует лишь силы, на самом же деле она была достаточно тонкой. Требовалась точность расчетов, знание материала и опыт, чтобы ворота не перекосило, когда они разбухнут от дождей, чтобы петли ходили плавно, не скрежеща и не застревая, чтобы низ створок не цеплял землю. День ушел лишь на сборку и состыковку деревянных частей. На другой день ворота оковали металлом, делая неприступными для большинства врагов, и только утром третьего дня стали поднимать для навешивания. Люди и лошади тянули лямку в северную сторону, к выходу из Дейла; несколько человек, вооружившись ломами и кайлами, поднимали верх ворот, облегчая задачу тянущих. Низ ворот должен был встать на выложенные заранее камни, верх — упереться в решетку в подвратье, которая не позволила бы створке перевалиться на другую сторону. При правильном расчете оставалось только разбить камни, чтобы створка плотно осела на штыри петель.

У ворот собрались все — это было неплохое развлечение среди рабочих будней. Бард помог поднимать створку, потом отбросил лом и отошел, вытирая пот.

Туго, с трудом, створка сдвинулась с места и плавно пошла вверх. Горожане задирали головы и открывали рты, глядя, как громадина занимает положенное ей место в проеме. Верх глухо стукнул о решетку. Казалось, все в порядке, но мастер, отвечавший за работу, забежал сбоку, присмотрелся нахмурился и махнул рукой подмастерью, совсем юному тощему парню.

— Что там? — крикнул Бард.

— Камень слишком большой, — ответил кто-то из рабочих, стоявших ближе к воротам. — Надо раздробить верх, чтобы створка соскользнула.

Смутное беспокойство из-за того, что дело не пошло по задуманному, заставило Барда приблизиться к воротам. Парень, стоя на коленях, размеренно бил молотком по зубилу, откалывая от камня небольшие куски. Один из осколков неожиданно оказался больше, чем ожидалось. Створка сдвинулась в сторону, придавливая своим весом зубило. Парень не успел отпустить его, и пальцы зажало между металлом и камнем. Плачущий визг взорвал тишину. Люди бросились на помощь.

— Стойте! — Бард выставил ладонь, словно удерживая их. — Все оставайтесь на месте. Держите створку. Если она упадет, пострадает не один и не двое.

— Но… — неуверенно начал кто-то.

— Я сказал — держите! — оборвал говорившего Бард. Он подошел к парню, наклонился и зажал ему рот ладонью.

— Тихо, — негромко произнес он, глядя в полные ужаса и слез глаза парня. — Не мешай мне.

Он взялся за зубило тремя пальцами — для всей ширины ладони места не было, — и, выдохнув, отогнул его. Парень выдернул расплющенные страшной тяжестью, окровавленные пальцы и, держа руку другой, здоровой, бросился назад. Бард задержался, царапнув камень, убедился, что помеха устранена, и отошел, пряча руку в кармане. Горожане смотрели на него с уважением, вспомнив, кто убил дракона. Сейчас они снова готовы были идти за Бардом хоть в огонь, хоть в воду, хоть в разрушенный Дейл.

— Отправьте его к лекарю, — приказал Бард. — Впрочем, я сам отведу. Не беритесь за вторую створку без меня.

Парня звали Нейтаном, и его колотило всю дорогу до каморки лекаря, устроенной в бывшей караульне у ратуши. Бард сдал его целителю с рук на руки, объяснил, что случилось, и уже выходил, когда старик окликнул его:

— А с тобой все в порядке, Бард?

— Да, — бросил через плечо Бард. — Со мной все в полном порядке.

Он завернул за руины, бывшие когда-то самым высоким и самым красивым зданием в Дейле, и прижался спиной к обломку стены. Колени дрожали, и дыхание никак не могло выровняться. Он посмотрел на свою руку — сильную, с несмываемым загаром, со сбитыми пальцами. Такую же как обычно.

Он был совершенно уверен, что когда отгибал зубило — гномьей работы зубило, прочнейшее в Средиземье, — эта рука покрылась чешуей, как большая змея.

Барду хотелось думать, что змея.

Но позже, когда он царапал камень, на руке оказались еще и когти. Мощные, загнутые, острые когти, способные взрезать камень.

Бард закрыл лицо ладонями. Нужно было идти. Он подумает об этом вечером, перед сном. Или вовсе не будет думать. Что бы с ним не произошло у ворот, это пошло на пользу. Он помог Нейтану, исправил ошибку мастера — значит, все хорошо. Не время ломать голову над загадками.

Когда он вернулся, левая створка уже висела на петлях. С правой все пошло как по маслу, и вскоре Бард самолично закрыл ворота Дейла и с помощью мастера задвинул засовы. Люди улыбались, радовались, и Бард тоже был доволен. Теперь Дейл мог не принимать незваных гостей.

***

Работы шли споро, и поводов для раздражения у Барда стало гораздо меньше. Он видел, что люди смирились с мыслью о неудобной зимовке и стараются как можно лучше обустроить свое временное пристанище. Бард способствовал этому как мог, понимая, что немного уюта сделает полукочевую жизнь вполне сносной, тогда как отказ в мелочах может вызвать вспышку недовольства, которая неизвестно чем закончится. И он не возражал, когда хорошую строительную плаху просили пустить на разделочные доски и мастера тратили вечерние часы, вырезая на ручках этих досок бесполезные, но приятные глазу узоры. Когда-нибудь, думал Бард, когда-нибудь на главной площади Дейла зашумит ярмарка, и краснодеревщики будут торговать такими досками и многим другим, и в город будут приезжать из Эребора, и из Эсгарота, и из более дальних мест, и жизнь будет бить ключом, как это было до налета проклятого Смауга.

Его сны меж тем продолжались. Он почти привык к ним, не удивлялся, забывал наутро — или ему казалось, что забывал. Ни чешуи, ни когтей больше не проявлялось, и Бард отодвинул это воспоминание вглубь. Нет, он не убеждал себя, что ему все померещилось, для этого в нем было слишком много здравого смысла; но он не собирался ломать голову над тем, о чем не имел ни малейшего представления. Про себя он решил, что расскажет о случившемся магу, если тот когда-нибудь появится в стенах Дейла — и подождет мудрых разъяснений.

Но вместо мага он дождался иных гостей.

Однажды утром за новыми воротами запела труба, и Трандуил из Лас-Галена сообщил, что желает видеть короля Дейла. Бард знал, что несколько дней назад отряд эльфов миновал город, держа путь в Эребор — Трандуил ехал на какие-то переговоры с Даином, — но никак не ожидал, что на обратном пути эльфы посетят Дейл. Просьба Трандуила принять их в Дейле привела его в беспокойство — Бард никак не мог понять, что чувствует сейчас. Была ли это радость от того, что вновь увидит бывшего соратника, или недовольство тем, что Трандуил прибыл в такой неподходящий момент? Хочет он его видеть или, напротив, предпочел бы избежать этой встречи? Бард поймал себя на мысли, что ему нужно время, чтобы как следует подготовиться к этой встрече, но времени у него не было. Он отдал приказ открыть ворота и подготовиться к встрече гостей.

Впрочем, пока в Дейле не было ничего, что можно было бы подготовить. В бывшей пекарне нашлась комната достаточно большая и достаточно целая, чтобы присвоить ей пышное звание парадного зала. Сейчас, глубокой осень, уже не было ни цветов, ни разноцветных листьев, способных спрятать ее убогость. Трандуил даже в походной одежде казался здесь брошенным в пыль самоцветом. Бард протянул ему кубок с вином. Вино было хорошее. Эльфийское.

— Приветствую тебя в Дейле, король Трандуил.

Трандуил отпил глоток, поставил кубок и сказал, что рад навестить старых друзей и что Дейл значительно преобразился. Потом шагнул к Барду и обнял его, на миг коснувшись виском виска.

— Я скучал по тебе, — сказал он, и равнодушие его голоса никак не вязалось со словами. — Почему ты не бываешь в Лас-Галене?

— У меня нет на это времени, — честно ответил Бард.

— Всегда есть время на то, чего ты действительно хочешь. — Взгляд Трандуила выскальзывал, как льдинка, Бард никак не мог ухватить его, растопить, понять.

— У эльфов — может быть, — возразил он. — Но не у людей.

— У людей тоже. Иначе у вас не было бы ни песен, ни рисунков, ни этих узоров на досках. — Ведь все это не приносит пользы, не так ли, Бард? Но это приятно глазу и сердцу.

— Мне показалось, или ты только что сравнил себя с резной доской? — Бард не понял, как эти слова сорвались с его языка, но сорвались и влетели в уши эльфа, и теперь оставалось ждать ответа.

Трандуил рассмеялся, звонко, как весенняя капель, и Барда потянуло к нему — не в первый раз, но прежде он никогда не осмеливался на что-то большее, чем любезность и уважение. Он поднял руку, чтобы коснуться щеки Трандуила — и тут же отдернул ее.

Кожа растрескалась на глазах, пошла пятнами, ногти удлинились и заострились. Так же было и в тот день — когда он помог человеку.

Но почему сейчас?

— Что с тобой? — спросил Трандуил, зорко вглядываясь в него. — Бард?

Лекарь задавал тот же вопрос.

— Ничего. — Бард улыбнулся как сумел. — Устал.

— Я же говорю — приезжай в Лас-Гален. Там пройдет любая усталость, обещаю. От твоей поездки пользы будет больше, чем вред от нескольких потерянных дней. Приедешь?

Сейчас Бард точно знал, что означает это приглашение. И он хотел поехать.

— Да, — попытался выговорить он, но огненный шар вспыхнул в груди и стал расти с невероятной быстротой. — Мне нужно выйти, — сквозь зубы проговорил Бард. — Я быстро.

Пошатываясь, он пересек площадь и добрался до улицы за ратушей, до которой еще не дошли руки. Мостовая здесь по-прежнему была усеяна обломками, цепкие жилистые кустарники пробивались сквозь трещины в камне, и из всех углов веяло запустением.

Огонь разъедал грудь и рвался наружу. Бард уцепился за кусок старой стены и выдохнул.

Низкий рык разнесся меж камней. Пламя ударило в мостовую. Голый сырой кустарник вдруг стал словно выкованным из золота — и тут же почернел и рассыпался в прах.

Бард постоял еще немного, потом подошел, присел, потрогал пепел, камни, еще теплые, оплавившийся обломок — и запрокинул голову к небу.

Небо посмотрело на него равнодушно, как Трандуил.

— Кто я? — спросил себя Бард. Он догадывался об ответе. Он знал его, но не хотел, не хотел слышать.

— Убийца дракона, — послышалось сзади. Бард не стал оглядываться — не было нужды.

— Давно это с тобой? — Трандуил взял его за плечи, заставляя смотреть в глаза.

— В первый раз.

— А до этого? — Бард и забыл, как выглядят эльфийские ярость и беспокойство.

— До этого — сны. И чешуя. — Он рассказал о случае у ворот. Скрывать уже не имело смысла. Наверное, через какое-то время все перестанет иметь смысл. Бард слышал поговорку насчет того, что убийца дракона сам становится драконом, но кто принимает всерьез эти байки? Мало ли что сочиняют люди…

— Ведь так? — спросил он, отчаянно ища в глазах Трандуила согласия. — Этого ведь не может быть. Я не могу быть драконом. Я человек!

— Ты человек, убивший дракона. — Сейчас в возрасте Трандуила нельзя было усомниться. — Даже эльфы не могут противостоять этой силе. Дракон растет внутри своего убийцы, и этим убивает его, и строит из него себя заново. И чем сильнее человек, тем сильнее будет дракон. Думаю, ты станешь великим драконом, Бард из Дейла.

— Ты же знал об этом, — вдруг сообразил Бард. — Почему ты ничего не сказал мне?

— А ты бы сказал?

Бард уже не слышал его. Шар в груди раскалялся снова — быстрее, увереннее, привычнее.

— Уходи, — выдавил Бард.

Трандуил крепче сжал его плечи.

— С этим можно бороться. Слушай меня, Бард, слушай мой голос. Ты можешь с этим справиться. Не давай ему выхода. Пламя погаснет, если не давать ему вырваться на свободу. Ты можешь это сделать.

Бард замотал головой, отталкивая Трандуила. Эльф не знал, о чем говорит. Удерживать огонь? Невозможно. Его спалит изнутри.

— Дракон никогда не сожжет самого себя. — Руки Трандуила были словно камень. Он выпустил его плечи и сжал в ладонях лицо. Бард не мог освободиться, как ни пытался. Близко, пугающе близко он видел лицо Трандуила, холодные глаза — кипящий лед, какого не бывает в природе. Он хотел умолять отпустить его, но боялся открыть рот и лишь глазами кричал — уйди, отпусти меня, не дай себя уничтожить, я не справлюсь! Огонь бился на языке, щекотал нёбо, толкался в губы, пытаясь разомкнуть. Бард понял, что осталось какое-то мгновение до того, как драконий огонь уничтожит самое драгоценное из творений этого мира. Он еще боролся, но чувствовал, что вот-вот проиграет.

Трандуил тоже это понял — и, вместо того, чтобы уйти, наклонился и запечатал поцелуем готовые разомкнуться губы, накрывая и сжимая их.

— Дыши со мной, — бросил он, на миг оторвавшись. Бард услышал, понял, задышал медленно и ровно, будто одной грудью с эльфом.

Пламя задумалось, приугасло, подернулось пеплом — и стало оседать, опускаться вниз. Бард чувствовал разочарование дракона. Тот не сдался — лишь отступил.

— Все? — спросил Трандуил, выпуская его.

— Все, — выдохнул Бард. Раскаленное облачко маревом качнулось перед ним и растаяло в воздухе.

— Я останусь, — сказал Трандуил. — Я научу тебя с этим справляться. Никогда не слышал, чтобы кто-то приручил своего дракона, но, судя по тому, как ты влияешь на меня, тебе может удаться и это.

— А если бы я тебя сжег? — спросил Бард. На гнев у него не осталось сил.

— Я был бы глупцом, позволившим дракону одержать надо мной верх.

— Это даже не риск. Это глупость. Это… я даже не знаю подходящего слова.

— Знаешь. — Трандуил снова коснулся его губ — на этот раз легко, но так, что тело Барда охватил иной огонь. — Но вряд ли мы когда-то произнесем это вслух. Найди место для меня и моих воинов. Мы вам поможем.

— Я никогда не смогу тебя отблагодарить.

— Ты меня не сжег — это уже много значит.

Бард нехотя рассмеялся.

***

Легко сказать — приручить дракона. Особенно если это убитый тобой дракон. Но Бард не мог не верить эльфу, да и другого выхода у него не было. Он не знал, чего хочет от жизни, кроме возрождения Дейла, но точно знал, что не хочет лежать под горой на груде сокровищ и дышать огнем на каждого, кто осмелится подойти ближе, чем на пол-лиги. И пока эльфы помогали людям строить жилища, Трандуил помогал Барду остаться человеком.

Наверное, в других обстоятельствах это звучало бы смешно.

— Ты не можешь убить его второй раз, — говорил Трандуил, и его пальцы лежали так близко к колену Барда, что тот едва не пропускал важные слова.— Но ты можешь сделать так, чтобы он уснул. И потом нужно будет следить, чтобы ненароком не пробудить его.

— Всю жизнь?

— Всю жизнь. Это плата. И, учитывая, сколько вы живете, она не так высока.

— Все еще не можешь простить нам нашей смертности?

— Пока вы не перестанете завидовать нашему бессмертию — нет.

С Трандуилом было неожиданно легко, словно дракон уравнял их, поставил на одну ступень. Бард не знал, кто из них поменял отношение к другому. Пожалуй, что оба.

— Самое уязвимое место — сны. Не напрасно все началось именно с них. Правильно подобранные и верно заваренные травы помогут тебе закрыть свои сны от насылаемых драконом видений.

— Кто бы мог подумать, у меня в сиделках сам Лесной король. — Бард принял кружку с отваром из рук Трандуила. Он перебрался из своего временного жилища в другое, еще более временное — «чтобы учиться у короля эльфов», как, почти не лукавя, объяснил он Сигрид.

— И в самом деле. — Трандуил задумчиво склонил голову. Иногда он казался почти человеком. — Дай сюда кружку.

— Но почему? — спросил Бард, отдавая отвар. — Ты же говорил, что это избавляет от видений. Так и есть — мне больше не снится полет, и крылья, и пещера. Ничего не снится.

— Это не единственный способ. — Трандуил присел на край его кровати.

— Не единственный?

-Присутствие рядом другого человека — или не-человека — тоже избавляет от ненужных сновидений. Конечно, первый встречный не годится…

— Я понял, — перебил его Бард. — Ты не первый встречный. И я не первый встречный. И…

— Мы много говорим, — закончил за него Трандуил, расстегивая пряжку на плече, и больше в эту ночь между ними не прозвучало ни слова.

***

— Глупцы! Какие же глупцы! — голос Барда был полон гнева. Джордж все-таки подбил несколько человек строить свое жилье, и основная стройка лишилась части рабочих рук. Это было существенной потерей, даже несмотря на помощь эльфов — по утрам вода уже покрывалась тонким ледком, порой в воздухе мелькали белые мухи. Зима подступала к Дейлу, не дожидаясь, пока люди подготовятся к ее встрече.

— Что случилось? — По голосу Трандуила было трудно понять, действительно ли он заинтересован в ответе или задает вопрос из вежливости.

— Случилось то, что нам опять вставляют палки в колеса! — Гнев застилал глаза Барда красной пеленой. Он-то уже надеялся в конце недели устроить новоселье, небольшой праздник для людей, заслуживших немного отдыха и веселья. И вот теперь все идет псу под хвост из-за нескольких мерзавцев, думающих только о себе. И зачем только они ушли за ним из Эсгарота? Сидели бы под крылышком бургомистра, ублюдки!

— Бард! — Голос Трандуила донесся будто издалека. В ушах звенело, и огонь снова бушевал в груди. Его нужно было выпустить наружу — обжигающий, мощный, такой прекрасный… Бард глубоко вдохнул.

— Бард!

Нужно бороться, вспомнил он, нужно усыпить дракона. Нужно…

Он слишком ослабил вожжи. Дракон рвался наружу с невиданной прежде силой, будто только и ждал подходящего момента. Он мог спалить все — дома, камни, весь Дейл подчистую…

Дейл! Нет!

Доски и камни — о чем тут жалеть? Доски и камни и немного людишек, мерзких людишек в которых нет ничего хорошего…

Не-е-е-е-е-ет!

Мерзких людишек и мерзких эльфов, любящих блестящие камни и только их… Мерзких эльфов с блестящими каменными сердцами…

Нет.

Медленно, неохотно огонь отступал, норовя выплеснуться наружу хотя бы языком, хотя бы отголоском большой мощи. Бард едва удерживал его, дрожа всем телом. Крупный пот каплями стекал по лбу и шее. Оставалось немного, но он знал, что не справится. Ноги уже не держали, он пошатнулся и стал падать ничком, чувствуя, как размыкаются губы и выдох рвется наружу. Грудь разрывало от нехватки воздуха, перед глазами плыли круги.

— Нет, — выдохнул он, когда все запасы упорства кончились, и увидел перед собой лицо Трандуила, рванувшегося поддержать его. Увидел, как обугливается кожа и сворачиваются волосы, тая от страшного жара, увидел, как наливается кровью глаз и идут трещинами губы. Увидел — и пожалел, что не умер раньше.

***

— Прости, — сказал он, стоя спиной к Трандуилу, глядя в окно, будто там было на что смотреть. — Уезжайте. Я не прощу себе то, что с тобой сделал.

Трандуил подошел к нему. Искусно нанесенные чары скрывали ожог.

— А если бы меня ранили в бою?

— Это был не бой.

— Это был бой. Мы сражались с драконом. И победили.

— И я едва не уничтожил самое прекрасное создание Средиземья.

— Так тебе важно только лицо? А если так?

Бард заставил себя оглянуться. И обомлел.

— А… а второй?.. Откуда?

— Ты не первая глупость, которую я совершаю. — Трандуил не возвращал чары, стоял не таясь в ярком дневном свете. Я уеду, потому что мне пора, а не потому, что ты так хочешь.

— Я не хочу, — возразил Бард. — Неужели ты не понимаешь? Я боюсь за тебя.

— То есть ты не уверен в себе?

— Я так легко поддался…

— Драконы хитры.

— Вот именно. Я не могу рисковать твоей жизнью. Мне место на Пустошах.

— Моя жизнь — мое дело. И знаешь, я найду тебя и на Пустошах.

— А еще говорят, что гномы упрямы, — вздохнул Бард и коснулся привычным поцелуем обожженных губ, усмехнувшихся под его лаской.

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

с ЗФБ "Живи"

[хэзел]

Бета: WTF Barduil 2016
Размер: драббл, 838 слов
Пейринг/Персонажи: Оуэн Шоу/Нэд
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: кроссовер Furious 6 (Форсаж 6) и Pushing Daisies (Мертвые до востребования)
Размещение: запрещено без разрешения автора

Блондинка за стойкой сладко щурится, но похожа на кошку, оберегающую свой приплод. И Шоу сначала смотрит по сторонам, выискивая детей, собак или иную живность, которой требуется защита. И лишь потом озадачивается вопросом, зачем он сюда зашел?
Берет пирог, выбрав кусок наугад, попросту ткнув пальцем в витрину, так как равнодушен к выпечке, и крепкий черный кофе. Выпив который, смотрит на блондинку, шепотом спорящую с каким-то парнем. И уходит, оставив пирог не тронутым.
Неделю спустя, оказавшись на той же улице, Шоу открывает дверь кафе, недолго стоит на пороге, осматриваясь — блондинки не видно. Это хорошо. После Летти никаких женщин. Спасибо, завязал.
Он подходит к стойке, вновь заказывает кофе и поворачивается к выходу.
— Пирог?
— Нет.
— К нам приходят за пирогами.
Обернувшись, Шоу смотрит на парня тем взглядом, которым прежде ставил на место вышедших из подчинения подельников.
И тот, стушевавшись, опускает глаза, хватается за банку и сыплет в кофе корицу.
— Разве я просил?
— За счет заведения, — бормочет провинившийся, ставит на стойку тарелку с куском лимонного пирога и добавляет к нему пару шариков мороженого.
Шоу смотрит на все это великолепие, и его тошнит от приторного вкуса во рту, хоть он еще ничего не попробовал. Ему хочется схватить парня за рубашку, подтащить ближе, посмотреть в глаза, а потом ткнуть носом в стойку. Но он ничего не делает. Застегивает куртку до самого подбородка и уходит.
Чтобы вернуться на следующий день.
В этот раз он ничего не заказывает. Как и в следующие два. Просто приходит, садится за столик в самом дальнем от выхода углу и смотрит. Он завис без дела и вне времени. И это не похоже на банальное «лечь на дно», это похоже на посмертие. Словно он не выжил после ранений, но не понял этого и продолжает двигаться без цели и судьбы.
Шестой визит переворачивает все с ног на голову. Во-первых, Шоу впервые вдумчиво выбирает пирог. Во-вторых, обжигается кофе. А в-третьих, вдруг залипает взглядом на Пирожнике — так он его прозвал, — учуяв в том тайну. Шоу, как и всегда, не спешит. Наблюдает, следит, откладывая собранные сведения в памяти на потом, когда будет время все обдумать. Он смотрит на то, как ловко Пирожник управляет своим, кажущимся нескладным, телом, как легко и плавно уходит от соприкосновения с чем или кем-либо. И неожиданно ловит себя на мысли, что впервые за долгое время не выискивает слабости в возможном сопернике, а пытается угадать, каков тот в постели.
Выйдя из кафе, Шоу ежится от холодного ветра и отдает упакованный пирог попрошайке, сидящему на тротуаре.
— Вы — хороший человек.
Обернувшись, он смотрит на Пирожника, потом усмехается:
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— Можно быть дурным для всех и хорошим для кого-то одного.
— Для тебя?
Пирожник прячет руки в карманы, отступает и качает головой, услышав предложение Шоу где-нибудь выпить.
— Это плохая мысль. Со мной небезопасно.
И Шоу смеется.
Смеется так, что сгибается, прижав ладонь к телу, не понимая, чем может грозить миру этот повелитель муки и сахара. А потом уводит Пирожника к себе, просто взяв его за руку.
Там, в темноте прихожей, он целует Пирожника и лишь потом отпускает взятую в плен ладонь. И оказывается не готов к напору, с которым его толкают к стене, целуя и шаря руками под одеждой. Это похоже на выстрел давно сжимаемой пружины, что выпустила из омута всех чертей.
Расстегнув молнию и ремень, Шоу скользит ладонью по чуть влажной от пота пояснице, гладит бока, потом сдвигает вниз трусы вместе с брюками и дрочит Пирожнику, вслушиваясь в его тихие стоны. Затем, едва не сорвав болты с джинсов, касается своего члена, сжимает оба вместе, ускоряя темп, и кончает, едва поспев вслед за Пирожником.
Отдышавшись, он вытирает ладонь о чужую одежду, потом спрашивает:
— Что ты хочешь?
— Все.
Они трахаются на полу в спальне, не добравшись до кровати. Потом на постели. Шоу не может вспомнить, был ли в его жизни настолько жадный до прикосновений любовник. Пирожник похож на выпущенного на свободу узника, долгое время проведшего в одиночной камере.
— Ты сидел? А, Пирожник?
Перестав водить пальцами по животу Шоу, тот сначала смотрит, не отвечая, потом спрашивает:
— С чего ты взял? И меня зовут Нэд.
— Да, так... Нэд, — улыбнувшись, он протягивает руку. — Приятно познакомиться. Можешь звать меня Шоу.
К утру Шоу уверен: на его теле не осталось местечка, которое бы Нэд не потрогал, поцеловал или попробовал на вкус. Засыпая уже на рассвете, он позволяет Нэду себя обнять, хотя давно отвык делить с кем-то постель. И успевает, на грани схождения в сон, подумать, что тоже хочет «все».
Через две недели в Шоу стреляют, и он валится на землю, утаскивая Нэда за собой. Пытается прикрыть своим телом, но слишком быстро слабеет, понимая, что в этот раз никакое чудо его не спасет.
— Зачем ты? Ведь, не в тебя... — Нэд обнимает лицо Шоу ладонями и утыкается лбом в лоб. — Не тебе...
Потом выпрямляется, смотрит в глаза, и взгляд его переполнен болью и отчаянной решимостью.
— Что бы ты... ни задумал... не делай этого.
Шоу думает о мести, он хочет предупредить «не лезь, тебя убьют», сказать «брат разберется с ними», но захлебывается кровью.
— Прости, — Нэд гладит пальцами по лицу.
И Шоу наконец понимает, что в этот раз он словил чужую пулю.
Хорошо.
Это хорошо.
Так правильно.
Живи.
Он закрывает глаза и шепчет:
— Спасибо.

@темы: рейтинг R, фанфикшн