Заявка: Торин и Трандуил оба прониклись к Барду - после всех перипетий, положенных для любовных треугольников, судьба оказалась на стороне короля эльфов. С нужной долей юста и романтики.
4700 слов- Это даже браком сложно назвать, - Тобас сцепил худые пальцы, поставил локти на стол и уперся чуть вздрагивавшим подбородком в ямку меж ладонью и большим пальцем. - Это скорее союз двух правителей, соединяющих свои жизни ради процветания двух королевств.
Тобас был стар. Очень стар. Он казался настолько древним, что легко было представить, как, уцелев после нападения дракона, Тобас спрятался в подвалах и прожил там среди свитков и книг, пока люди не вернулись в Дейл.
Бард слушал его скрипучий голос, смотрел в выцветшие глаза и не мог избавиться от странного ощущения остановившегося времени и паутины, липнувшей к лицу и рукам.
- Несомненно, такие союзы чаще заключаются меж представителями разного, - Тобас беззвучно пошамкал ртом, сморщился, словно вздумал чихнуть, но не стал. Вытер глаза платком, спрятал его в карман и продолжил, - между теми, кто способен произвести потомство. Мужчиной и женщиной в понимании людей, эльфов или гномов. Союзы между представителями разных народов не возбранялись, но заключались намного реже. А союзы...
- ... меж теми, кто не способен произвести потомство? - не сдержался Бард.
Тобас посмотрел с укором, потом вздохнул.
- Я понимаю, ваше величество, но позволю себе заметить, что вы прежде всего король, а потом уже - человек и мужчина.
Бард прищурился.
- Что касается вашего вопроса, то не припомню, чтобы когда-нибудь заключался союз между двумя королями. Ни у людей, ни у гномов, ни у эльфов. Но все когда-то происходит впервые. Вам еще повезло.
- Неужели?
- Как я думаю, - изобразил подобие улыбки Тобас. - У вас есть выбор.
- Согласиться или отказать?
- Гном или эльф, - не поддался Тобас. - Сегодня утром гонец из Мирквуда привез договор. Предварительный.
Тобас открыл ларец, стоявший на столе, достал свиток, сломал печать и...
Бард смотрел и смотрел, как разворачивается тонкая, почти прозрачная бумага с эльфийскими рунами - от пальцев Тобаса до входной двери - потом уронил голову на сложенные руки.
- Ну, не зачем так переживать, - едва не выронив свиток, Тобас потянулся через стол, постучал кончиками пальцев по плечу короля, выражая сочувствие. - Договор читать надо. Править. Нельзя соглашаться, не подумав. Потом гномий посмотрим. Сравним.
Бард коротко простонал.
- Гномий то покороче будет, - словно сам себе сказал Тобас.
- Так и гномы помельче, - неподобающе для мудрого правителя съязвил Бард, потом выпрямился и, проигнорировав возмущенное выражение лица Тобаса, приказал. - Сам читать не буду. И без этой писанины дел хватает. Вам доверяю. Но чтоб по договору никаких уступок в убыток Дейлу.
- По какому из договоров?
- Оба смотрите. Не решил пока, - помрачнел Бард, поднялся на ноги и отошел к окну. - Если есть пункты, касающиеся лично меня. Отметьте отдельно. Я посмотрю.
Зима была страшной. Лютой на ветра и холод. Голодной. Как и какой ценой ее пережили, Бард старался не вспоминать. Надеялся, что с первыми лучами весеннего солнца все наладится, и можно будет простить и себе, и другим все ошибки, просчеты, неудачи. Забыть, скольких потеряли и скольких не сумели спасти. Примириться. Но весна не принесла избавления от невзгод. Наоборот, стало только хуже. Люди голодали, теряли остатки сил, а на смену медленно отступавшему холоду пришли разные хвори.
После битвы у Эребора союз гномов, людей и эльфов распался. Торин закрылся в Одинокой горе, запечатал многие из входов, объясняя это малочисленностью гномов и, как следствие, невозможностью везде выставить надежную охрану. Поговаривали, что раны Торина столь тяжелы, что он не дотянет до весны. Но Дубощит, которому все чаще в кошмарах снился не золотой морок под драконьими лапами, а сияние эльфийских доспехов на развалинах Дейла, не умер. И даже начал выбираться за пределы горы, осматриваясь. Что он увидел и о чем в первую очередь задумался, никто не знал. Но после трех недель обманчиво бесцельного блуждания в окрестностях Эребора, Торин разослал правителям Мирквуда и Дейла предложение о встрече.
Бард согласился. Трандуил не ответил.
Лихолесье и раньше имевшее дурную славу места, в которое без особой нужды лучше не соваться, после битвы превратилось в пропасть из неизвестности и тьмы. Эльфы, непревзойденные мастера в умении таиться и прятаться, вообще перестали попадаться на глаза, игнорируя охотников и лесорубов, пришедших в лес. Но если поначалу люди радовались возможности взять без спроса и не попасться, то потом едва ли не прокляли эту свою удачу. Срубленные деревья оказывались гнилыми и трухлявыми, не годными для строительства, а будучи использованными на растопку, начинали сильно дымить и кусаться жгучими искрами. Мясо убитых зверей и птиц даже после умелой обработки оставалось гадким, словно не свежатину ешь, а протухшей падалью питаешься. Бард долго терпел, но потом запретил ходить в лес, до той поры, пока эльфы не объявятся и не снимут заклятье. Или, что с каждым днем казалось более верным, до скончания времен.
Эльфы не объявлялись. Зато неожиданно и непонятно с какой стороны пришли слухи, что король Трандуил покинул Лихолесье. Потом говорили, что не он, а его сын Леголас ушел из дома, а Трандуил запечатал сердце и волю в паутине из тоски и печали, столь черной, что сети пауков Дол Гулдура по сравнению с ней выглядели невинной забавой. После заговорили - у эльфов другая беда: король вознамерился в одиночку опустошить винные погреба. И тут Бард перестал прислушиваться к этим бредням. Видел он те бочки, в которых вино эльфам поставляли, мог представить погреба - одному с таким делом не справиться, значит, чушь говорят. Врут.
Встречу решили провести на берегу озера, и Бард, выбирая место за столом, сел спиной к воде, дабы не видеть тех жалких развалин и обломков, что раньше назывались Озерным городом. Пока лед был крепок, они вывезли из Эсгарота все, чем можно было хоть как-то воспользоваться. Бард в Озерный город не возвращался. Ни когда отправленные им люди переругались, найдя чьи-то сбережения, ни когда начали поговаривать об обогатившихся на чужом, ни когда принесли весть, что видели на развалинах эльфа, по описанию схожего с королем Леса. В последнее Бард не поверил - нечего Трандуилу делать на озере, к тому же в одиночестве, без охраны и свиты.
С утра непогодилось, сыпал мелкий снег с дождем, сильный ветер прижимал огонь к земле и от костров не было толку - с одной стороны тепло уходило прочь, с другой - пламя норовило лизнуть пятки. Бард мерз, кутаясь в чужое, богато расшитое пальто, совсем не удерживавшее тепла. Торин вздрагивал всякий раз, как ветер сыпал пригоршню снега ему за ворот. Только Трандуил, которого не ждали и которому не сильно, судя по выражению лица Дубощита, обрадовались, холода будто не замечал. Впрочем, он и сам казался высеченным из камня и льда. Белая кожа, серые тени под глазами, пустой и равнодушный взгляд. В переговорах Трандуил почти не участвовал, больше слушал, отвечая лишь, когда обращались именно к нему - кивал, соглашаясь, качал головой, отказывая.
Только раз его маска безразличия дала трещину - когда уладив интересовавшие гномов дела, Торин глянул на одного из своей свиты и на стол тут же был поставлен небольшой ларец.
Торин поднялся на ноги и повернулся к Барду, - я, Торин Дубощит, король-под-горой, правитель Эребора, предлагаю королю Дейла союз, который свяжет наши жизни и судьбы, пока смерть не разлучит нас. Намерения мои чисты, желания искренни, я не помышляю никакого зла, забочусь лишь о благе моего народа и мире на моей земле.
Торин поклонился. Бард осторожно придвинул поближе ларец, открыл его и увидел корону.
- Прими, король Бард, в подарок этот венец, более приличествующий правителю Дейла. Как, я надеюсь, в будущем ты примешь мое предложение.
Бард кивнул, утратив дар речи. Кто этих королей знает - может, отказ от подарка равноценен объявлению войны?
И тут Трандуил отмер, спросив, - союз?
Торин улыбнулся. И не ответил.
Разъехались они несколько поспешно, никто не удосужился рассыпаться в благодарственных речах и пожеланиях скорой встречи. Но когда Бард, вернувшись в Дейл, подъехал к дому, его уже ждали. Эльф, встретивший чуть ли не у порога, преклонил колено и протянул Барду три ветки вербы. Бард оглянулся по сторонам, отмечая схожее с собственным недоумение на лицах людей. Взял ветки, провел пальцами по пушистым соцветиям.
- Я передам моему королю, - заговорил вдруг эльф, - что дар был принят. Достаточно ли будет правителю Дейла двух месяцев, чтобы сделать выбор?
- Какой выбор?
- Чье предложение о союзе будет принято королем Дейла?
- Чье?! Союзе? Так это?
- Верба - символ непрерывности и постоянства жизни. Мой король готов разделить с правителем Дейла время, отмеренное означенному правителю судьбой.
Бард слышал, как охнула Сигрид, как зашептались за спиной, но не мог отвести взгляда от эльфа. Тот поднялся с колена, поклонился и сказал, - хорошо, пусть будет три месяца. Я передам.
Когда эльф уехал и люди разошлись, Бард посмотрел в небо, выругался беззвучно, а потом воткнул ветки вербы в подтаявшую землю слева от ворот.
И началось.
Торин предложил помощь в восстановлении Дейла.
Трандуил уведомил о снятии заклятья с Леса и обрисовал границы земель, которые людям не стоило пересекать.
Торин прислал каменщиков, печников и строителей.
Трандуил - лекарей и травы.
Торин преподнес в дар Барду меч и броню.
Трандуил подарил белку.
- Я не понимаю, что им нужно?! - Бард шептал столь яростно, что задремавшая в кресле Сигрид проснулась. Пришлось ее успокаивать, уговаривать отдохнуть хотя бы так, раз она отказывалась уйти. Сигрид упрямилась недолго, попросила лишь говорить тише и закрыла глаза.
- Я мог бы вам польстить, - Тобас потер руки, - но не буду. Ни Торину, ни Трандуилу вы не нужны. Вы посмотрите, как рьяно Торин взялся за перестройку Дейла, особенные силы и средства приложив для укрепления стен. Ему нужен дополнительный заслон для Эребора. Дейл, как вы понимаете, прекрасно для этого подходит.
Бард коснулся губами спавшей у него на руках Тильды и покачал головой, мало думая о крепости стен и гномах. Его маленькая девочка металась в жару уже который день. Лекари из людей разводили руками и старались отвести взгляд, дабы не видеть отчаяние и страх в глазах Барда. Лекари из эльфов смотрели прямо и ничего не обещали.
- Хорошо. А Трандуилу?
Тобас задумался, посмотрел на свои ладони, потом на чашу с водой.
- Помните, говорили, что эльфа видели на развалинах Эсгарота. Озерный город, хоть и разрушен, но принадлежит людям. Может, эльфам нужно что-то из озера? Что-то, что находится под развалинами и пепелищем? Не знаю. Мне сложно их понять.
- Не только вам, - сказал Бард.
Раздался тихий шорох, словно в дверь кто-то поскребся. Потом она приоткрылась и сунувшийся в щель Баин попытался знаками что-то объяснить.
- Не понимаю, - качнул головой Бард. - Зайди.
Баин вздохнул, неприязненно глянул назад себя и отступил, пропуская в комнату эльфа.
- Владыка Трандуил...
На эльфа зашикали все находившиеся в комнате, кроме лежавшей в беспамятстве Тильды.
Эльф присмотрелся, потом кивнул и продолжил шепотом, - я привез подарок королю Барду от короля Трандуила.
Бард на мгновение сжал зубы, потом кивнул в сторону стола. Эльф поставил на стол корзину, поклонился.
- Если на этом все, то передайте королю мою благодарность.
- Владыка Трандуил приглашает вас в Мирквуд.
- Когда?
- День и время не оговаривались. На ваше усмотрение.
- Хорошо. Теперь все?
И тут Бард понял, что эльф пребывает в некоторой растерянности.
- Что-то еще?
Эльф страдальчески заломил брови - от короля что ли наловчились, подумал Бард - и вдруг улыбнулся. Осторожно снял плащ, залез рукой в капюшон и достал белку. Маленький рыжий зверек спал, укрывшись собственным хвостом. Отдав белку Барду, эльф прошептал, - теперь все.
Откланялся и тихонько выскользнул за дверь.
- Белка? Это белка? Он подарил мне белку?!
Тобас важно кивнул, старательно пряча улыбку.
- Белку?!
Бард, видимо, сжал пальцы сильнее, чем следовало, и белка проснулась. Открыла глаза, понюхала ладонь и перебралась на Тильду, где тут же вновь улеглась спать.
- Белка, - повторил Бард.
Переложил Тильду на кровать, перенес белку - та, дождавшись, когда Бард укроет дочь одеялом, перебралась обратно к девочке - подошел к столу и заглянул в корзину. Эльфийский хлеб, сыр, виноград, какие-то листья, травы и бутылка вина. С трудом, но вытянув пробку, Бард сделал глоток.
- Поедете? - спросил Тобас.
- Да. Только сначала к Торину. Он вспомнил об обещании, которое не сдержал. Предложил обговорить условия.
Бард сделал еще несколько глотков, вытер рот ладонью.
- Я как потаскуха, которая не знает, за что отдаться. За мелкую монету или хлеба кусок?
- Вы - король. Ищите выгоду. Остальное неважно.
К вопросу о выгоде Бард вернулся через неделю, собравшись, наконец, ехать в Эребор.
Тобасу нездоровилось - старость, ваше величество, просто старость - но он отказался оставаться в покоях и вынудил Барда спуститься в сад. Вернее, в то, что когда-то было садом, а теперь представляло собой проплешины пустой земли, чередовавшиеся с зарослями из сухих веток. Тобас, замотанный поверх пальто платком из серой шерсти, сел на повалившееся дерево, Бард остался стоять. Какое-то время они молчали, Тобасу нужно было отдышаться, а Бард слушал перестукивание молотков, звон железа из недавно восстановленной кузни, скрип колес, голоса.
- Город живой, - откашлявшись, произнес Тобас. - Это радостно. Нам повезло.
- Повезло?
- Да. Выжили в огне, одолели воду. Осталось лишь пережить пение свадебных труб.
Бард дернулся, думая, что старик шутит, но Тобас был серьезен и даже хмур.
- Вы выбрали?
- Нет.
- Нельзя тянуть.
- Почему? Мне думается, сейчас, пока они играются в сватовство, мы в самом выгодном положении. Каждый старается превзойти другого. Люди стали меньше болеть, голод отступил, скоро и город станет похож на себя прежнего. Пусть не весь, но хотя бы у каждого жителя будет крыша над головой. Крыша без дыр и пробоин. И стены.
- Так-то так, - Тобас натянул шапку на уши. - Но ни один из них не позволит долго морочить себе голову. Надо сделать выбор.
- Я готов отказать обоим. Хоть сегодня.
- Нет.
- Почему? - Бард в сердцах ударил по стволу ладонью и белка, испуганно заверещав, забралась выше по веткам.
Белка. Так самая, подаренная Трандуилом, она неотступно следовала за Бардом. Карабкалась на плечо, откуда с любопытством взирала на окружающих. Или тыкалась носом за ухо, шебуршала в волосах, расчесывая их, попутав с собственным хвостом. Когда надоедала, Бард ссаживал зверька, прогонял, но белка далеко не уходила - держалась на расстоянии, но все равно приглядывала. Бард хотел отпустить ее в лес, но как-то вечером Тильда, измученная болезнью, слабая и тихая, вдруг улыбнулась и прошептала, - папа, белка.
И коснулась пальцем мордочки, когда белка спрыгнула к ней на постель.
После этого, Бард каждый день приходил к дочери с белкой. Думал отдать зверька ей, но белка всякий раз, стоило ему собраться уходить, вспрыгивала на плечо, будто там ее место.
- Почему не можете? Можете отказаться. Но это неразумно.
Бард, остыв так же быстро, как и вспыхнул, протянул руку к дереву и белка спрыгнула вниз. Села на плечо, щекотно фыркнула в ухо и замерла.
- Неразумно, - повторил Тобас. - Если ненадолго отодвинуть в сторону практически брачную суть союза, то сразу становится ясно - нам это выгодно. И Дейлу это выгоднее намного больше, чем тому же Мирквуду и Эребору. Вы получаете союзника...
- Супруга.
- ...союзника сильного, умелого и, уж простите, обладающего большими знаниями, чем вы. Гномы - это сокровища Эребора, оружие и доспехи. Гномы - это удивительные мастера, трудолюбивые и упорные. Гномам подвластны все тайны камня и металла. Гномы - это дома, крепости, мосты и механизмы, облегчающие жизнь и работу. Гномы - это воины и мастера, вынужденные и привыкшие стараться больше прочих, приспосабливаться, выдумывать, изобретать и подчинять себе окружающий мир, дабы компенсировать свои слабости. Это великое умение. Ведь и у людей - чем меньше человек, тем он изворотливей.
Тобас закашлялся, вытер губы платком.
- Вы так горячитесь, - помолчав, сказал Бард. - Неужели, Тобас, вы ратуете за Торина?
- Не буду скрывать. Изучив договора и добившись значительных уступок у эльфов, я склонен советовать вам выбрать Торина.
- Поясните.
- Извольте, - Тобас отломил от дерева кусочек коры. - Торин много говорит о мире. О процветании. Но весь его договор буквально пронизан мыслями о войне. Нет, он не собирается покорять чужие земли, но он будет, размеренно и вдумчиво, готовиться к возможной войне с любым противником. Дабы выдержать любое нападение, любую осаду. Дать отпор, потеряв при этом наименьшее число своих воинов. Торину нужен союзник, готовый помочь на поле битвы, не отступить, не бросить, забыв все договоренности. За это он готов вооружить и обеспечить доспехами людей, укрепить город. Торин видел, на что способны люди, защищающие свой дом. Это и пленило его в вас. Ваша смелость, ваша отвага и ваша решимость пожертвовать собой ради других.
Бард усмехнулся.
- Да, вынужден это признать. Моя ошибка. Я много говорил с Торином и его советниками. Король-под-горой испытывает к вам некий интерес. Хмм. - Тобас растер меж пальцами рассыпавшуюся трухой кору. - При этом, договор с гномом предоставляет вам больше свободы. Свободы личной. Вы вольны обзаводиться любовниками или возлюбленными. Такое же право он оставляет за собой. Трон Дейла наследует ваш сын, потом его дети. И далее. Место правителя Дейла Торину не интересно. Впрочем, как и Трандуилу, вынужден это заметить. Каждый останется при своем. Людям Дейл. Эребор гномам. Мирквуд эльфам. И никак иначе. Ни при каких условиях, ни при каком развитии событий.
- Ну, и раз уж вы упомянули Трандуила?
- Договор с эльфом это договор мира. Торговля, охрана границ, помощь оказавшимся в бедственном положении.
- И все? Столько бумаги и три пункта?
- Расписано излишне подробно. Я частично переделал. Но есть одно, существенное отличие от договора с Торином. Каждые две недели вы и король Трандуил обязаны проводить один день вместе.
- День?
- С утра и до утра.
- День и ночь. Супружеский долг?
- Подробных разъяснений нет. Король Трандуил не дал мне возможности уточнить, ибо ни разу не встретился со мной.
- А остальное?
- Остальное? Мм... Измены?
- Ну... Да.
- Ни одного слова. Ни разрешения, ни запретов.
Бард покачал головой.
- Выбирайте Торина, Бард, - осмелился назвать короля по имени Тобас. - Гномы понятнее, ближе к нам по восприятию жизни. И смерти. Да, вам придется обзавестись армией, готовить солдат, но наращивание военной силы приведет к развитию и процветанию Дейла. Вот увидите. А король Трандуил остался верен себе - он попросту раздвинет границы своего влияния и будет сдерживать зло, как и раньше, не давая ему доступа на свои земли. И наши. Но эльфы живут иначе. Боюсь, что с ними мы погрузимся в сон наяву.
- И еще..., - Тобас нервно одернул рукава, - позволю себе сравнение. Король Трандуил, он как медведь лесной. А мы - муравьи. Да, он может пометить территорию, разодрав кору над нашим муравейником, но никто не помешает ему ткнуть палкой, дабы полакомиться кислым.
Тобас сник.
- Я с ужасом могу представить сколько он прожил, сколько видел и сколько пережил. Многое в договоре, эти подробности... это все из его опыта и знаний. Он столько способен просчитать и предусмотреть. Это страшно. Удивительно, непостижимо и страшно.
- Ладно, - Бард тихонько похлопал Тобаса по плечу. - Есть еще одна возможность.
- Какая?
- Они сами могут от меня отказаться.
- Вы думаете?
Бард пожал плечами, потом улыбнулся, - это как себя показать.
Неожиданно Барду понравился Эребор. Эребор и Торин.
Огромные залы, высокие, таявшие в подпотолочном полумраке колонны, жаркий огонь в каминах, веселые застолья, пиво рекой и громкий смех.
Понятно, что Эребор, как и Дейл, еще не оправился от ран, нанесенных Смаугом. Многое предстояло восстановить, починить, вернуть к жизни, но было видно, что гномы готовы положить на это все силы и ни капли не унывают, четко представляя, сколько всего им предстоит сделать.
Но если Дейл своих разрушений и боли утаить не мог, будучи открыт небу и ветрам, то Эребор все спрятал внутри горы.
Как и Торин.
Гномы оказались компанейскими ребятами. Мгновенно вспомнив, как и при каких обстоятельствах судьба свела их с Бардом, они предались воспоминаниям, шутливо высмеивая свои подвиги, преуменьшая страдания и страхи, превознося доблесть других, но не забывая о своей. Бард слушал, посмеивался, выспрашивал подробности, изумлялся и негодовал, следуя за настроением рассказчика, пил пиво и чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать. Как раз до того времени, когда он сошелся с контрабандистами, промышлявшими на озере и в окрестностях, и каждое удачно завершенное лихое дело у них тоже заканчивалось веселой гулянкой.
Торин, сидевший со всеми за столом, часто встревал в беседу, не отказывался ни от пива, ни от просьбы спеть, но держался немного особняком. Голос у него был красивый, он чудесно играл на арфе, умел едко шутить и внимательно слушать. Когда Торин водил Барда по Эребору, то показывал все - и исправленное, и еще попорченное утратой - ничего не скрывая и обстоятельно отвечая на любой вопрос. Но Барда не оставляло ощущение, что самое сокровенное, Торин привык прятать очень и очень глубоко внутри себя. Не дозволяя себе открыться.
После пира, Торин предложил Барду уединиться ради разговора, касавшегося только их двоих. Но приведя Барда в свои покои, вдруг замкнулся и застыл в кресле, глядя на огонь. И Бард, изрядно захмелевший, размякший от сытости и веселья, предполагая, что Торин пребывает в похожем состоянии, вздумал идти напролом.
- Зачем я тебе?
Торин вздрогнул. Глянул быстро, отвернулся, разжал пальцы на левой руке и снова повернулся к Барду.
- Вряд ли ты поверишь, что нравишься мне.
- Твоя правда. Не поверю.
Торин улыбнулся, опустил взгляд, но когда посмотрел вновь, Бард явственно почувствовал, как темный жар расплывается по жилам. Глаза Торина были полны огня, затаенного желания и боли.
- Мне жаль, что ты не поверишь. Что ты смотришь на меня, как на чужака, против воли тянущего тебя к себе, расставившего капканы и вяжущего путы. Да, не буду врать, мне нужен Дейл. Подвластный мне Дейл, прислушивающиеся ко мне люди, принимающие меня не равным им, а стоящим чуть выше.
Бард нахмурился.
- Нет. Я не безумен. Все это даже если возможно, то лишь частично. Но мне и этой толики будет достаточно. Вы примете меня. Вы не будете требовать платы, не сведете наши отношения к простому обмену. Вы будете моими и я буду ваш. Но...
Торин перевел взгляд на огонь и Бард сумел вдохнуть глубже. И выдохнуть. И разглядеть грусть во взгляде посмотревшего на него Торина.
- Повторю. Мне жаль. Ты мне приятен. Ты волнуешь меня, тревожишь мои мысли, бередишь старое, казалось давно изжитое. Я вновь осмелился...
Торин умолк, с силой провел ладонью по лицу, поискал трубку и начал набивать ее табаком.
Бард взглянул на свои чуть вздрагивавшие руки и вдруг понял, что протрезвел.
- Я не...
- Я ничего не буду требовать от тебя. Все, как сказано в договоре. Твоя свобода ничем не будет ограничена. Да, я несомненно буду счастлив, если мои желания найдут в тебе ответную страсть. Но если этому не суждено случиться, я готов довольствоваться тем, что мы станем друзьями.
- Я...
Бард поднялся на ноги, прошелся по комнате до двери, постоял, прижавшись к ней лбом, потом обернулся. Торин сидел, чуть сгорбившись, сжав в зубах не раскуренную трубку. И Барда вдруг накрыло застаревшей, неизбывной болью чужого одиночества. Все эти не охватываемые одним взглядом залы, бесконечные коридоры и переходы, гулкое эхо, шепот и шорохи, давящая тишина подгорных пещер. И гном, кажущийся по сравнению с окружающей обстановкой меньше, чем он есть на самом деле.
Каменные потолки, каменные стены. Камень над головой. Камень под головой.
- Но... - Бард рванул ворот рубахи, словно ему перестало воздуха хватать. - Но... Ты... Почему не женишься на гномке? Детей бы родили. Честь по чести.
Торин сгорбился сильнее, качнул головой.
- Не могу.
И замолчал.
Потом выпрямился, отбросил трубку, рассыпая табак, и встал с кресла. И Бард понял - никогда ничего подробнее этого «не могу» он не услышит.
Вернувшись в Дейл, Бард долго не находил в себе покоя. Слова Торина словно выжгли какое-то клеймо внутри, которое ничем не удавалось пригасить. Еще начались дожди, и вода, не находившая себе пути с улиц, хлынула в подвалы, размывая фундамент, подтачивая опоры. Приходилось вычерпывать ее ведрами и ковшами, рыть канавы, строить заграждения из песка. Черный от усталости и тяжелой работы, Бард с усмешкой отмечал новые мозоли на своих ладонях и едва не бился лбом о столешницу, засыпая над письмами и картами. Когда дожди кончились и солнце все чаще начало выглядывать из-за туч, медленно выздоравливавшая Тильда выпросила разрешение выйти на улицу. На солнышко. И Бард не смог ей отказать. Только смотрел, как ее кутают в сто одежек, как она прячет белку под платок. Потом взял ее на руки и вынес во двор. Где чуть не уснул, пригревшись у стены.
- Пап, пап, что это?
С трудом разлепив глаза, Бард посмотрел на Тильду, потом туда, куда она указывала. И увидел три голые ветки, воткнутые в землю.
- А... это... Трандуил. Выбросить надо.
Поднявшись, он медленно дошел до веток, выдернул одну и оказалось, что шутейно воткнутые в землю, они дали корни, вознамерившись расти дальше. Пришлось разгрести землю рукой и посадить обратно.
- И что это будет? - дождавшись, когда отец вытрет руки от грязи, Тильда прижалась к его плечу. - Яблоня?
- Ивняк, - усмехнулся Бард. - В следующий раз, если нас затопит, речку тут выроем.
Тильда улыбнулась, белка высунула мордочку из-под платка. И Бард вспомнил о приглашении в Мирквуд.
В Лихолесье, как и к Торину, он поехал один, отказавшись от сопровождения, ибо хватит с города и одного бездельника. Не спешил, дабы лошадь раньше времени не выбилась из сил. Но и не медлил - слишком много разных мыслей в голову лезло.
Эльфы встретили его учтиво, но холодно. Проводили во дворец, предложили отдохнуть с дороги.
- Хотелось бы видеть короля Трандуила. Я не могу...
- Владыка в лесу.
- В лесу, так в лесу, - решительно поднявшись с лежанки, Бард посмотрел упрямо, - ведите.
Трандуил нашелся не скоро. Пришлось долго идти меж деревьев и кустов. Король эльфов стоял посреди небольшой поляны, ровно по краю проталины. Стоял, чуть приподняв подбородок и подставив лицо солнечным лучам. Его руки были опущены, глаза закрыты.
- И что он...
- Тише, - прервал вопрос Барда эльф. - Владыка слушает, как растет трава.
- Трава?! И как скоро она вырастет?
Эльф наклонил голову, прислушиваясь к чему-то неведомому, - дня через два появятся первые ростки.
- И он так и будет тут стоять?!
Эльф посмотрел строго, словно не дело какому-то человеку определять возможное и не возможное для короля Леса. Потом смягчился.
- Нет. Владыка волен уйти по своему желанию. Или остаться.
- Ладно. Я понял, - Бард потер шею, потом вздохнул. - Я могу здесь подождать?
- Конечно. Но во дворце было бы удобнее.
- Нет. Здесь.
Эльф поклонился и ушел. Бард посмотрел на Трандуила, обошел его кругом, снова посмотрел и внезапно подошел совсем близко. Еще полшага и грудью бы столкнулись. Трандуил остался неподвижен, только веки чуть дрогнули, когда он посмотрел на Барда сквозь ресницы и вновь закрыл глаза.
Бард постоял. Подышал. Послушал переливчатое птичье пение. Трандуил не реагировал.
- Я же тебе не нужен, - решил, как и с Торином, бить прямо в лоб Бард. - Давай, я соглашусь, а ты откажешься? Найдешь в моем совершенстве какой-нибудь не исправимый изъян и откажешься.
- В тебе нет изъянов, - судя по ощущению, пару вечностей спустя соизволил ответить Трандуил.
- Вот как?!
- Ты и есть - один большой изъян. - Трандуил открыл глаза.
Бард зло сощурился, - ладно. Я подумаю об этом.
- Там, - указав глазами налево, произнес Трандуил. - Мешаешь.
- Ладно, - резко развернувшись, Бард отошел в противоположную указанной сторону, сел на землю и привалился спиной к дереву.
- Я не откажусь, - негромко сказал Трандуил.
- Это мы еще посмотрим, - с трудом сдерживая невесть откуда вылезшую злость, ответил Бард.
А потом он уснул. Под деревом, пригревшись на солнышке. Провалился в сон, неожиданно и быстро, как в тот вечер, когда он в одиночестве выпил вино, подаренное Трандуилом. Но сон его не был глубоким и крепким. Потому Бард почувствовал, как чужие пальцы невесомо коснулись лба, скользнули к виску, ниже по щеке, очертили губы. И в этот миг, на грани сна и реальности, Барду вдруг почудилось, что вернулось прошлое. И он уставший пришел домой и задремал на лавке у печи, и сквозь сон слышит, как фыркают от смеха дети, глядя, как их мать дразнит его ласковыми прикосновениями, и ему бы притворно хмуриться, но не сдержать улыбки.
Поймав за руку, как делал не раз, даже глаза не открывая, Бард поцеловал ладонь. И лишь потом посмотрел.
Трандуил медленно высвободил руку, моргнул, выбираясь из своего морока, и сказал, - я не откажусь.
Приехав в Дейл, Бард первым делом велел убрать с глаз доспехи и меч, подаренные Торином. Запустил сапогом в белку, не попав. И рявкнул в ответ на вопрос Тобаса, - да пошли они все к хренам собачьим!
Доспехи унесли, белка сбежала и спряталась. Тобас не дрогнул.
- Вы решаете сердцем. Не разумом. Это глупо.
От опрометчиво высказанного определения, куда и как следует отправиться Тобасу со своими замечаниями, Барда уберегло появление Сигрид.
- Тильда снова слегла, - привалившись к дверному косяку, Сигрид вытерла сухие глаза. - И тебе следует поговорить с Баином.
Бард тяжело осел на лавку.
- Всем от меня что-то нужно, - прошептал он, опустив голову, - но никто не хочет спросить, что нужно мне.
Сигрид шагнула к отцу, но тот остановил ее взмахом руки, а потом велел всем уйти.
На следующий день, утром, Бард извинился перед Тобасом за свою несдержанность.
- Короли не извиняются, - грустно улыбнулся Тобас, - но мне приятно, что вы остаетесь человеком. И, ваше величество, Бард, я подумал... Бессонница, знаете ли. Я попробовал прикинуть, чем Дейлу грозит ваш отказ.
- И чем?
- Давайте присядем, разговор предстоит долгий.
продолжение 1; примерно 3000 слов***
Приближалось лето, подходил к концу срок, определенный Барду на раздумье.
Тобас уже перестал спрашивать, только взглядывал по утрам, на что Бард кивал - помню, думаю, не беспокойтесь. И тут же выбрасывал из головы, отдавая все силы и мысли делам насущным и проблемам, требовавшим скорого решения. Только по вечерам, оставаясь наедине с собой, лежал и смотрел в потолок, перебирая в памяти все сказанное, увиденное, пережитое за последние недели. Или ворочался в постели, не в силах уснуть. Удивляясь самому себе - еще ни один выбор не давался ему с таким трудом. Опереться было не на что.
Особых чувств или того пуще - желания - он не испытывал ни к гному, ни к эльфу. Отвращения, впрочем, тоже.
В молодости чего только не было - и с парнями баловался, и любим был. Это потом кроме жены никого не видел, глаз от нее отвести не мог, никто не нужен был. А как умерла, так и в нем сердца не стало. Ночку провести, тело потешить лаской это запросто. А ближе никого не подпускал.
Если, только об этом думать, вспомнить не осторожные слова Торина о ком-то из прошлого или стылый холод во взгляде Трандуила, то все равно, кого выбирать - чужими были, чужими друг другу и останутся, не согреют. Одинаковые они. Все трое. Порченные, опаленные.
Если мыслить о выгоде, о том, чье покровительство Дейлу на пользу пойдет, то каждый по-своему хорош. Хоть монету кидай, понадеявшись на удачу. А там, что выпадет, что перетянет на свою сторону - сила Торина, его неуемная жажда выжившего или размеренный покой и знания Трандуила?
В одну из ночей, поняв, что слишком себя разбередил и вряд ли сумеет уснуть, Бард выбрался из постели, оделся и вышел из покоев. Прошелся коридорами, кое где освещенными огнем факелов, спустился по лестнице, привычно перешагивая трещины в ступенях. Кивнул стражникам, стоявшим у сокровищницы, прошел мимо и вдруг свернул на лестницу, ведшую в западную башню. Там, в проломы крыши можно было поглядеть на звезды. Он даже шаг ускорил, словно заскреблось внутри - беги, успей, упадет твоя звезда, желания не прихватив с собой, не исполнив. И не дошел.
Столкнулся за поворотом с Мартой - одной из женщин, что уговорились работать в королевском дворце, медленно, день за днем, превращая его в дом, пригодный для жилья.
Марта ахнула, оступилась и Барду пришлось ловить ее, чтоб не упала. А потом даже спросить не смог, что она тут ночью бродит? Ладони жгло от ощущения мягкого тела, спрятанного под тонкой тканью. Стоял, держал ее, почти обнимая, а сам смотрел на впадинку меж ключиц. Марта что-то прошептала, и если бы она отпрянула, Бард бы отпустил. Но Марта вдруг подалась к нему, руками шею обхватила, прижалась и потянулась за поцелуем. На той лестнице, на тех ступенях Бард ей юбки и задрал, прижав к стене. Целовал, ласкал, себя не помня, только чувствовал, как Марта вздрагивает, как отдается, принимая, как сжимает внутри. Изголодавшаяся не меньше его самого. Потом они долго сидели - Бард, уткнувшись лицом ей в колени, чувствуя, как Марта гладит по голове - пока она не оттолкнула и не ушла, ничего не сказав напоследок.
Через два дня, встретившись на рынке, они оба сделали вид, что той ночью ничего не произошло. И Бард вдруг вспомнил, что у Марты есть муж - когда-то умелый сапожник, покалеченный в битве за Дейл, теперь он еле-еле передвигался, подволакивая левую ногу, и не мог мастерить, слишком руки тряслись. Что у нее двое ребятишек, возрастом младше Тильды. Мальчишки, похожие друг на друга, как опушившиеся одуванчики, цеплялись за материнскую юбку, поглядывая по сторонам и жадно вдыхая запахи свежего печева. В городе заработала пекарня, и рынок каждое утро дразнил жителей ароматом хлеба и сладких пирогов. Еще на рынке торговали рыбой свежей и вяленой, шкурками животных, мясом и перьями. И менялись. Отчаянно менялись, предлагая почти не нужное в обмен на требуемое позарез.
Бард поискал по карманам и выудив золотую монету - смешно, но других у него теперь не было - отдал ее пекарю за хлеб. Пекарь дрожащими руками завернул каравай в чистую тряпицу и с поклоном отдал королю. Бард постоял немного, подышал хлебом, потом сделал несколько шагов и протянул хлеб Марте. Та отшатнулась. Глаза ее наполнились слезами, рот скривился.
- Нет. Ты что думаешь? Я за хлеба кусок?
- Тихо, - Бард поймал ее за локоть. - Тихо. Ничего я не думаю. А ты... Не себе, так детям возьми.
Всунул хлеб ей в руки и ушел.
Ты что думаешь?! Я за хлеба кусок?
Покинув рынок, Бард свернул к трактиру - единственному, открытому с его разрешения и после долгих препирательств с Тобасом. Тот считал трактир - пустой затеей, на что Бард хмурился и перечил, объясняя, что пить хмельное будут все равно, так пусть не травятся чем попало, да и владельцу было строго велено не наливать сверх меры или в долг.
Вновь золотой монетой расплатившись за кружку пива, Бард не стал усаживаться за стол, хотя внимательно оглядел остальных - у некоторых, не особо крепких, вмиг проснулась совесть, напомнив, где должно быть и чем заниматься - и вышел на улицу. Где сел на первый, попавшийся на глаза валун, выбитый из стены. Глотнул пива и посмотрел по сторонам. От рынка шли люди, крепко прижимавшие к телу купленное или выменянное, будто боялись, что кто-то отберет. Брели несчастливцы без гроша в кармане и без вещей на обмен. Слева у восстановленной кузни деловито спорили гномы, обсуждая выкованные ножи. Кузнец, ростом поменьше прочих, горячился, чуть ли не подпрыгивая. А Том, временно работавший на кузне подмастерьем, ухмылялся в бороду, глаза отводил.
Слева в пыли возились ребятишки - совсем мелкие, которых страшно далеко от мамки отпускать - строили крепость из обломков и камушков, некоторые, особо любопытные, пробовали камни на единственный зуб, пока брат или сестра в сторону смотрит. Мальчишки постарше, вооружившись палками, играли в битву при Эреборе. Рядом с Бардом остановился мальчик, поглядел на игравших, крикнул обидное, что не следует Ситу королем Дейла называться, пусть сперва сопли утрет. Потом вздохнул, перехватил веревку и с трудом потянул дальше, сложенные на волокушу поленья.
У Барда в руке треснула глиняная кружка, потекло по пальцам пиво. Поднявшись, он выбросил осколки в кучу мусора, отряхнул руку и пошел во дворец. И только у самых ворот вспомнил, что стоило бы принести хлеба своим собственным детям.
Сигрид встретила его тусклым от усталости взглядом, поднялась с постели Тильды, подошла и, обняв Барда, заплакала тихо и беспомощно. Как уже плакала после похорон матери, цепляясь за отца, понимая, что кроме него теперь нет иной надежи и опоры. Бард не знал, что ей сказать. Как успокоить дочь, на которой последнее время держалась их семья. Только гладил по спине, позволяя выплакаться. И смотрел на Баина, таившегося в темном углу. Но стоило Сигрид успокоиться, Баин открыл рот.
- Знаешь, что про тебя в городе говорят? Знаешь, как называют?
- Баин, - ахнула Сигрид, но Бард сжал ее плечи, повелевая молчать, и она затихла.
- Тебя, Барда, убийцу дракона, короля Дейла, называют сучкой, что крутит хвостом перед двумя кобелями, дразнит, выбирая под кого подставиться. Тебя?! Я думал, когда ты... когда мы... Я гордился тобой! Да, лучше б я сгорел в Эсгароте, чем слушать, как моего отца...
Баин высунулся на свет. В его глазах вскипали злые слезы, рот был сжат тонкой линией, волосы всколочены. Он напоминал взбесившегося ежа, который шипит, кидается на тебя, а ты не знаешь, как извернуться, чтобы в руки его взять.
- Молчишь?! - прокричал Баин.
Это Тобас настоял, чтобы жители Дейла знали о предложениях эльфа и гнома. Чтобы не строили догадок, одна нелепее другой, не искали заговора короля против своего народа. Чтобы любое принятое правителем решение не стало для них громом средь ясного неба. А когда пошли разговоры, да пересуды, спохватываться поздно стало.
- Но ты не отвергаешь, что я твой отец, Баин?
- Нет. Хотя лучше бы...
Баин всплеснул махнул руками и закрыл лицо ладонями; щеки его горели от гнева и стыда. Сигрид казалась окаменевшей, не могла на отца взглянуть.
Бард посмотрел на Тильду - та спала, подложив ладошку под щеку - и приказал, - идемте со мной. Оба. Нам надо поговорить.
Они спустились к сокровищнице и Бард велел стражникам отпереть дверь. Вошел, дождался, когда его дети переступят порог и дверь за ними закроется. Поставил прихваченный по дороге факел в крепление на стене и медленно повел рукой, - узрите сокровища Дейла.
Сигрид осмотрелась, Баин, не спускавший взгляда с отца, коротко глянул по сторонам.
Три пустых сундука, один из которых был с проломленной крышкой. Небольшой сундучок с золотыми монетами, наполненный меньше, чем на треть. Ларец с короной, подаренной Торином. Им же даренные доспехи и меч. И три мешка с зерном, которое Бард надеялся сберечь до осени.
- Видите? А теперь скажи, Баин, признаешь ли ты меня королем Дейла?
Баин насупился, потом кивнул. Отец говорил тихо, но от этого только хуже становилось.
- Итак. Я твой отец. И король Дейла. Баин, сколько жителей в городе? Сколько женщин, стариков немощных, сколько детей? Молчишь.
Бард сел на сундук и заговорил еще тише.
- Я не буду перед вами оправдываться. Ни за слова свои, ни за поступки. Ты, Баин, родился в голодный год, и мы не умерли лишь потому, что я вновь связался с контрабандистами. Помимо этого, я не один раз охотился в лесу, который эльфы называют Запретным, который стерегут, дабы никто не мог в него войти и никто не мог выбраться оттуда. Однажды я попался и только то, что эльфы посчитали меня погибшим, позволило мне вернуться домой.
Сигрид прижала ладонь ко рту, Баин опустил голову и тут же поднял ее, посмотрел на отца.
- Тогда я сделал все, чтобы никто в моей семье не умер с голоду. Теперь, помимо вас, я несу ответственность за жителей Дейла. Я не хотел этого, не искал, но коли пришлось, - Бард перевел дыхание. - Я снова сделаю все возможное. Потому что я все тот же Бард, который клялся вашей матери в любви и верности и обещал заботиться о вас. Я все тот же, чтобы про меня не говорили сейчас и не будут говорить впредь. И еще.
Бард поднялся на ноги и подошел к сыну, - запомни, Баин, какой бы выбор я не сделал, отказал или согласился. Кого бы не выбрал в супруги. Да, Баин, как ни выкручивайся, этот союз в большей степени брачный. И тебе придется его принять. Тебе. И сестрам твоим. И всем жителям Дейла.
Бард сжал кулаки и тут Баин ткнулся лбом ему в грудь, не выдержав напряжения, и обхватил обеими руками, обнимая.
- Послушай меня, Баин, - Бард постарался смягчить голос. - Люди говорили, говорят и будут говорить. Ты просто знай, я твой отец. Такой, каким был. Таким и останусь. Это не изменится. И если случится так, что я полюблю выбранного мною... то буду верен ему.
Баин вывернулся из объятий отца и отступил к порогу.
- Буду верен, - повторил Бард. - И любить буду, как любил вашу мать.
Баин на ощупь нашел дверную ручку и толкнул дверь, чтоб открылась.
- В одном ты прав, Баин, не стоит больше тянуть.
Баин не ответил - выскочил в коридор, не закрыв двери, и убежал. Бард провел ладонью по лицу.
- Он поймет, - едва слышно произнесла Сигрид. - Дай Баину время. Он поймет.
- Надеюсь.
Сигрид подошла ближе, взяла отца под руку, прижалась к плечу, - и что ты выбрал?
Бард усмехнулся, - узнаешь в свой черед.
- Ну, паап, - Сигрид потерлась щекой, выпрашивая как маленькая.
- Пока слова не произнесены вслух, я могу передумать. И не один раз.
Выйдя из сокровищницы, Бард разыскал Тобаса и попросил отправить Торину и Трандуилу приглашения приехать в Дейл.
- И что вы решили?
Тобас явно нервничал - сидел у окна и выдергивал нити из обтрепавшихся рукавов.
- Загадал, - криво усмехнулся Бард, посмотрев на себя в зеркало; портной, вызвавшийся пошить наряды для короля, легонько скользнул ладонью по плечу и отошел в сторонку. - Кто первый приедет, того и выберу.
- Вы невозможный человек! - всплеснул руками Тобас. - Ну, как можно шутить в такой момент и по такому поводу?!
- А что еще остается? - Бард через отражение взглянул на портного, рассчитывая на поддержку, но тот, похоже, не замечал ничего, кроме себя и сшитых им вещей.
- Тесно, - Бард пошевелил плечами, за что был удостоен уничижительного взгляда и тирады, восхвалявшей вкус и умение мастера, столь выгодно подчеркнувшего красоту и стать короля, умело превратив недостатки в достоинства.
Первым приехал Трандуил.
И Бард повеселел, сначала увидев, как Тобас, стоявший вдалеке, умоляюще шепчет, подняв к небу глаза, а потом приметив, как скис, не сдержавший любопытства и пришедший поглазеть, портной, облизав взглядом наряд Трандуила. Эльф, по мнению Барда, напоминал девку, решившую похвастать лучшим платьем. Хотя, кто этих эльфов знает- может и впрямь расстарался или у них так принято?
Бард глубоко вздохнул; одна из застежек - третья сверху - которые портной считал бесподобным творением, отлетела на землю. Пришлось расстегнуть еще две, оголив шею и ключицы, но дышать стало легче. На побледневшего портного, который мысленно уже паковал вещи, намереваясь бежать куда подальше, было жалко смотреть. Впрочем, Бард и не смотрел. Он даже глаза прикрыл, чтобы не ослепнуть от сияния камней и серебряных нитей, вшитых в ткань, ибо когда Трандуил, под пение труб возвестивших о том, что гномы въехали в город, спешился и направился к Барду, из-за туч выглянуло солнце.
- Настолько не рад меня видеть? - холодно удивился Трандуил.
- Побоялся ослепнуть от твоего великолепия, - не подумав, ответил Бард, как на меч чужой удар принимая.
А Трандуил вдруг улыбнулся. Скользнул взглядом по расстегнутому кафтану Барда, усиливая неловкость прозвучавших слов, потом посмотрел дальше ему за спину и, обойдя правителя Дейла, пошел дальше.
Бард оглянулся - Трандуил остановился у ивовых веток, покрывшихся молодой листвой, провел пальцами по коре, погладил лист. Бард подошел к нему, одновременно пытаясь понять, как далеко гномы и как скоро они въедут на двор.
- Прижились, - задумчиво произнес Трандуил, потом посмотрел на Барда внимательно, словно загадку какую-то разгадать пытался.
- Да, - согласился Бард. - Прижились, хоть и не старался никто. Сами.
Трандуил улыбнулся, на мгновение прикрыл глаза, а потом неожиданно подался вперед и мягко коснулся губами рта Барда. Тот и увернуться не успел.
- Что? - вдруг севшим голосом попытался спросить Бард.
И тут почти одновременно произошло следующее - Трандуил толкнул Барда ладонью в грудь и меж ними просвистела гномья секира, со всего маху вбившись в стену.
Народ, собравшийся у дворца, охнул, как один человек. А потом все замерло.
- Нечестную игру ведешь, Трандуил, король Леса.
В тишине слова Торина прозвучали, как громовой раскат.
- В любви, как на войне, - голос Трандуила стал тягуч, как мед. - Тебе ли не знать?
Торин выругался по гномьи, спрыгнул наземь, скривившись, когда ударился пятками о камень, и положил ладонь на рукоять меча.
- Ты на что намекаешь?
- Намекаю? Разве? Ну, коли взгляд твой слеп, а память пуста, могу напомнить...
- Ваше величество, - подкравшийся к Барду Тобас задергал его за рукав, - а вам не кажется...
- Что я тут третий лишний? - продолжил Бард, потом встал меж гномом и эльфом. - Может перенесем радость от нашей встречи под крышу моего дома?
- И что вы будете делать? - попытался узнать Тобас, пока Бард смотрел, как гости входят во дворец.
- То, чему вы так долго старались меня научить - буду искать выгоду, - ответил Бард, помолчал немного, а потом спросил, понизив голос до шепота, - как думаете, Тобас, объединившись с Торином мы выстоим против Трандуила?
- Не знаю.
Бард кивнул и пошел ко входу.
Если разговор с Баином, закончившийся размолвкой, помог Барду разобраться в себе самом и определиться с выбором, то столкновение Торина с Трандуилом сломало все расклады. Стало ясно, что те вновь ведут какую-то свою игру. И Бард в ней не участник, а, то ли трофей, то ли повод для очередной партии.
Шагая по каменным плитам в сторону главного зала, Бард судорожно размышлял.
Если отталкиваться от предложения союза, все начал Торин. Торин, не скрывавший своих желаний. Торин, давший понять, что, при этом, интересы его касаются не столько Барда, сколько направлены на город, ему подвластный. Торину нужен сильный Дейл. Вот только зачем?
Трандуил уже приводил воинов под стены Эребора. Дважды, если вспомнить случайно проскользнувшее в разговорах с гномами воспоминание. Первый раз осуществить задуманное ему помешал Смауг. Второй - армия Азога. Что если Торин опасается третьей попытки? Тогда, связанный договором Дейл станет первой преградой на пути эльфов. Или сдастся на милость сильного, предав гномов.
Бард посмотрел на Торина - тот пытался взглядом испепелить эльфа.
Столь сильную неприязнь сложно было объяснить одним лишь опасением за судьбу своего народа. И значит, примешивалось нечто личное - старая обида, не утоленная жажда отмщения или, того хуже, отвергнутая страсть.
Бард перевел взгляд на эльфа.
Трандуил лишь казался спокойным, позабавленным стычкой с Торином во дворе и затянувшимся молчанием. Вот только взгляд, внимательный и серьезный, его выдавал.
Поступки Трандуила напоминали ответные ходы на действия Торина, но принял ли он вызов или пытался помешать переманить Дейл на сторону гномов, Бард не мог понять. Как не мог просчитать, решится ли Трандуил снова пойти на Эребор? И что станет с Дейлом, если судьба вновь втянет людей в войну? В войну вместе с гномами против эльфов.
Больше всего Барду хотелось отступить. Перенести встречу, подарив себе еще чуточку времени на раздумье. Или вовсе прогнать обоих, пусть играются дальше и без него. Но, как во дворе он встал меж гномом и эльфом, так и Дейл стоял между Эребором и Мирквудом, и значит, им не отсидеться в стороне. Надо выбирать. Не жить же меж молотом и наковальней.
Обретя подобие равновесия, еще не обещавшее правильность выбора, Бард воспрянул духом. И тут Торин, как немногим раньше Трандуил, выбил землю у него из-под ног.
Торин приехал не с пустыми руками. Поставив перед Бардом открытый ларец, он отступил на пару шагов, давая возможность полюбоваться великолепием зеленых камней. Откуда же ему было знать, что Бард первым делом подумал, сколько золота отсыплют за такое ожерелье и куда его лучше везти - в Рохан или в Гондор?
- Изумруды Гириона, - произнес Трандуил, вдруг оказавшийся за спиной Барда. - Это и подарком сложно назвать. Нельзя дарить принадлежащее не тебе.
Торин ожег эльфа злым взглядом, но от своей, заготовленной заранее речи не отступил.
- Когда-то этим ожерельем Гирион расплатился с гномами за выкованную для его сына кольчугу из серебряной стали. Это была честная сделка. Но в память о величии наших предков, я хочу отдать камни Гириона тебе, король Бард. Протянув нить от прошлого, где судьбы наших народов были связаны крепкими узами братства, к будущему, которое свяжет нас еще сильнее.
Трандуил отошел в сторону и Бард пошатнулся. Подарок Торина был чем-то большим, чем дар, большим чем долг памяти. Это было признание права крови. Подтверждением, что останется не только Бард - потомок Гириона. Но будет и Баин, и его сыновья, в чьих жилах будет течь кровь, что оказалась сильнее крови драконьей.
продолжение 2; 3200 слов
кусок здесь, остальное в комментариях за 25/09- Спасибо.
Бард закрыл ларец, провел ладонями по крышке.
- Это так много значит. Для меня... Для Дейла. Спасибо.
Торин поклонился, принимая благодарность Барда. Трандуил, раньше прочих расслышавший чьи-то шаги, повернулся в сторону дверей.
В главном зале было три выхода. Первый вел в покои короля. Его охраняли стражники из людей, крайне раздосадованные произошедшим в дворе - своим испугом и покушением на короля, ибо в кого бы не целился Торин, жизнь правителя Дейла тоже оказалась под угрозой. У второго, открывавшего путь по которому можно было покинуть дворец, стояли эльфы. У третьего, ведшего к сокровищнице, замерли вооруженные до зубов гномы. В эти двери и вошли Тобас и Балин.
- Ваше величество, - Тобас был чем-то так взволнован, что едва удерживал бумаги в руках, - вы только послушайте, какую замечательную идею рассказал мне господин Балин.
Вывалив бумаги на стол, Тобас опустился в кресло - последнее время его мучили боли в ногах, а уж перед непогодой совсем тяжко приходилось, но он не жаловался и, более того, противился всякому, кто уговаривал его отдохнуть.
- Такая замечательная мысль. Даже удивительно, что раньше подобное... - Тобас вдруг осекся и посмотрел, но не на Барда, а на Трандуила.
Владыка Лихолесья воистину царственно кивнул, давая понять, что не будет против, если разговор коснется столь волнительной и пока ему неизвестной темы. Торин потемнел лицом. А Бард, будто у него меж лопатками скрутило, передернул плечами. Он шагнул к столу, налил вина из первого подвернувшегося под руку кувшина. Поставил кубок перед Трандуилом. Взглянул на Торина, тот, усмехнувшись, изъявил желание попробовать эль. Когда и гномьи кубки были наполнены, Бард предложил продолжить беседу за столом. И сел первым. Затем Трандуил и чуть позднее Торин заняли свои места. И тут Тобас приподнялся, и дрогнувшим голосом обратился к Барду, - ваше величество, может лучше.
- Сядьте, Тобас, в ногах, говорят, правды нет.
- Но, ваше величество, было бы лучше, если...
Тобас умолк, и Барда вдруг осенило.
Он понял то, что остальные заметили раньше него, о чем Тобас не мог сказать прямо, а намекать даже не пытался, ибо Барду не всегда удавалось разгадать намеки - его и Торина разделила столешница, тогда как Трандуил сидел рядом, по правую руку.
Как тем утром, у Эребора.
Не хватает лишь стрелы, нацеленной в лоб, и Аркенстона за пазухой.
А бедный Тобас, случайно, оказался на месте, которое должен был занять правитель Дейла.
- Сядьте, Тобас, не место делает меня королем. Сядьте. И не думаю, что вам удалось лишить меня полномочий. К тому же, я лишь король. Но Дейл превыше меня. Считайте, что вы олицетворяете Дейл и всех его жителей.
Тобас неуверенно улыбнулся. Но сел.
- Так, о чем вы хотели рассказать?
- Господин Балин поведал мне. Я ради. Я даже карту принес с собой для наглядности, - Тобас развернул карту города, которой он гордился сильнее, чем мог гордиться, если бы нарисовал сам. Карту составил его внук. И не простую, а подробную, с указаниями и объясняющими приписками.
- Господин Балин, - Бард повернулся к гному.
Гном покачал головой, - лучше, если разговор поведет мой король, это его задумка.
Все посмотрели на Торина.
Дубощит медленно подтянул карту поближе к себе, развернул нужной стороной. И Бард, услышавший вздох Трандуила, означавший удивление - ты так спокойно подставляешь чужаку свой беззащитный живот - или что-то другое, выпил вина, опустошив кубок наполовину.
- Вот здесь, - Торин провел ребром ладони по карте, отсекая часть города, - грунт позволяет углубить подвалы, уйдя под землю на два, а то и на три яруса. Укрепить стены и потолки, и можно жить.
- Люди не живут под землей.
- Ваше величество, - встрял Тобас.
Но Торин продолжил, словно его не перебивали.
- Будет у вас верхний и нижний город. Не жить, так убежище сделаете. Я видел вашу Ратушу, где во время нападения вы хотели укрыть женщин и детей. Это, - Торин положил руку на карту, - надежнее. И еще, можно прорыть туннели, ходы...
- Люди не живут под землей, - вновь произнес Бард, и Тобас бессильно всплеснул руками. - И я не вижу спасения в возможности забиться в нору, из которой нет выхода.
- Почему нет? Ведь можно, - Торин поднял руку и замер, замолчав.
Бард нахмурился, не понимая причины заминки, не догадываясь, к чему все ведется и что именно так разволновало Тобаса.
- Ведь можно, - продолжил за Торина до сих пор молчавший Трандуил, - связать Эребор и Дейл подземной дорогой. Дабы люди могли забиться в нору поглубже. Ведь это так вам помогло, не правда ли, Торин?
Торин сжал руку в кулак и опустил ее, без удара, на стол.
- Люди не жили и не будут жить под землей. И хватит об этом, - вмешался Бард.
Торин отодвинул от себя карту и некоторое время все молчали, наблюдая, как Тобас сворачивает бумаги, собирает чертежи, слушая шорохи и прерывистое дыхание огорченного старика.
- Простите, ваше величество, я не должен был. О другом вы говорить собирались.
- Не стоит, Тобас. Я уважаю вас, и всегда готов прислушаться к вашим словам и советам, - Бард коснулся руки Тобаса. - И опять же вы правы. Говорить мы собрались совсем об ином.
Бард допил вино, поставил кубок на стол. Посмотрел на Трандуила, потом на Торина и сказал, - я хочу предложить вам другой союз.
Трандуил едва заметно улыбнулся. Торин переспросил, - нам?
- Ты сам, Торин, упомянул последнюю битву. И ведь, если задуматься, то победу в ней мы одержали, объединив силы людей, гномов и эльфов. Так почему бы нам...
- Нет, - практически одновременно произнесли Торин и Трандуил.
- ...не объединиться снова, - обреченно закончил Бард.
- Никогда, - сказал Торин.
- Неплохая попытка, - произнес Трандуил. - И даже предсказуемость не умаляет ее достоинства.
Вот и все.
Гном не объединится с эльфом.
Эльф не уступит гному.
Бард вдруг успокоился, ощутив прозрачную легкость последнего выстрела. Как тогда - на колокольне посреди огня. Одно из двух - или сейчас он нащупает рукой пустоту, или подоспевший сын протянет ему черную стрелу.
- Прошлой осенью встретив гномов на реке, я не знал, кто они и куда идут. Я провел их в Эсгарот, дал приют в собственном доме.
- Мы заплатили.
- Да, Торин, вы заплатили. Господин Балин отдал мне монеты, я выполнил уговор. Честная сделка. - Бард перевел дыхание. - Теперь я знаю, кто ты, Торин Дубощит, король-под-горой.
Бард замолчал.
Я помню, как ты посулил людям сокровища Одинокой горы и не сдержал данного слова.
Помню, какие беды ты навлек на Эсгарот.
Как ты укрылся за стенами, когда гномы Даина и эльфы гибли у подножия Эребора.
Как ты поверг Азога и сам пал.
Как ты плакал на могилах племянников.
И вот ты снова пришел в мой дом и снова готов обещать.
- Когда эльфы вошли в Дейл, я знал, кто их привел. Потом узнал, зачем, - Бард посмотрел на Трандуила.
Вы принесли хлеб и войну.
Я помню, как ты поставил судьбы и жизни многих против чего-то, что было дорого лишь тебе.
Помню, как ты отказался поверить предупреждению Гендальфа.
И как вы гибли, помогая гномам и защищая людей. Вы, которым даровано бессмертие.
Ты ничего не обещал, и я согласился.
И теперь ты ничего не обещаешь.
Бард поднялся на ноги, - я не хотел войны тогда и не хочу ее в будущем. Вы единодушны в своем нежелании объединиться. Перед битвой нас с эльфами связали не самые благородные намерения, ибо мы захотели воспользоваться превосходящей силой, дабы одолеть слабого. Я согласился. Я признал правоту Трандуила. Тому решению нет оправданий, и я их не ищу. Но оно мое. И я останусь ему верен. Трандуил, владыка Лихолесья, я, Бард, правитель Дейла, принимаю твое предложение. И мое слово останется неизменным.
Первым отреагировал Трандуил - кивнув, он поднялся из-за стола и, не спеша, покинул зал. Затем встал Торин.
- Что ж. Я услышал твой ответ, Бард, правитель Дейла.
Торин провел рукой по лицу, пряча под ладонью гнев и боль. Поклонился и направился к выходу. Балин поспешил за ним.
Когда двери закрылись, Тобас прошептал, - что вы наделали, Бард, что вы натворили?
Бард, у которого вдруг задрожали пальцы, усмехнулся, - я же загадал. Кто приедет первым.
Продолжение 3; 2800 слов в комментариях за 27/09
Продолжение 4; 1500 слов в комментария за 29/09
Продолжение 5; 4900 слов в комментариях за 04/10
4700 слов- Это даже браком сложно назвать, - Тобас сцепил худые пальцы, поставил локти на стол и уперся чуть вздрагивавшим подбородком в ямку меж ладонью и большим пальцем. - Это скорее союз двух правителей, соединяющих свои жизни ради процветания двух королевств.
Тобас был стар. Очень стар. Он казался настолько древним, что легко было представить, как, уцелев после нападения дракона, Тобас спрятался в подвалах и прожил там среди свитков и книг, пока люди не вернулись в Дейл.
Бард слушал его скрипучий голос, смотрел в выцветшие глаза и не мог избавиться от странного ощущения остановившегося времени и паутины, липнувшей к лицу и рукам.
- Несомненно, такие союзы чаще заключаются меж представителями разного, - Тобас беззвучно пошамкал ртом, сморщился, словно вздумал чихнуть, но не стал. Вытер глаза платком, спрятал его в карман и продолжил, - между теми, кто способен произвести потомство. Мужчиной и женщиной в понимании людей, эльфов или гномов. Союзы между представителями разных народов не возбранялись, но заключались намного реже. А союзы...
- ... меж теми, кто не способен произвести потомство? - не сдержался Бард.
Тобас посмотрел с укором, потом вздохнул.
- Я понимаю, ваше величество, но позволю себе заметить, что вы прежде всего король, а потом уже - человек и мужчина.
Бард прищурился.
- Что касается вашего вопроса, то не припомню, чтобы когда-нибудь заключался союз между двумя королями. Ни у людей, ни у гномов, ни у эльфов. Но все когда-то происходит впервые. Вам еще повезло.
- Неужели?
- Как я думаю, - изобразил подобие улыбки Тобас. - У вас есть выбор.
- Согласиться или отказать?
- Гном или эльф, - не поддался Тобас. - Сегодня утром гонец из Мирквуда привез договор. Предварительный.
Тобас открыл ларец, стоявший на столе, достал свиток, сломал печать и...
Бард смотрел и смотрел, как разворачивается тонкая, почти прозрачная бумага с эльфийскими рунами - от пальцев Тобаса до входной двери - потом уронил голову на сложенные руки.
- Ну, не зачем так переживать, - едва не выронив свиток, Тобас потянулся через стол, постучал кончиками пальцев по плечу короля, выражая сочувствие. - Договор читать надо. Править. Нельзя соглашаться, не подумав. Потом гномий посмотрим. Сравним.
Бард коротко простонал.
- Гномий то покороче будет, - словно сам себе сказал Тобас.
- Так и гномы помельче, - неподобающе для мудрого правителя съязвил Бард, потом выпрямился и, проигнорировав возмущенное выражение лица Тобаса, приказал. - Сам читать не буду. И без этой писанины дел хватает. Вам доверяю. Но чтоб по договору никаких уступок в убыток Дейлу.
- По какому из договоров?
- Оба смотрите. Не решил пока, - помрачнел Бард, поднялся на ноги и отошел к окну. - Если есть пункты, касающиеся лично меня. Отметьте отдельно. Я посмотрю.
Зима была страшной. Лютой на ветра и холод. Голодной. Как и какой ценой ее пережили, Бард старался не вспоминать. Надеялся, что с первыми лучами весеннего солнца все наладится, и можно будет простить и себе, и другим все ошибки, просчеты, неудачи. Забыть, скольких потеряли и скольких не сумели спасти. Примириться. Но весна не принесла избавления от невзгод. Наоборот, стало только хуже. Люди голодали, теряли остатки сил, а на смену медленно отступавшему холоду пришли разные хвори.
После битвы у Эребора союз гномов, людей и эльфов распался. Торин закрылся в Одинокой горе, запечатал многие из входов, объясняя это малочисленностью гномов и, как следствие, невозможностью везде выставить надежную охрану. Поговаривали, что раны Торина столь тяжелы, что он не дотянет до весны. Но Дубощит, которому все чаще в кошмарах снился не золотой морок под драконьими лапами, а сияние эльфийских доспехов на развалинах Дейла, не умер. И даже начал выбираться за пределы горы, осматриваясь. Что он увидел и о чем в первую очередь задумался, никто не знал. Но после трех недель обманчиво бесцельного блуждания в окрестностях Эребора, Торин разослал правителям Мирквуда и Дейла предложение о встрече.
Бард согласился. Трандуил не ответил.
Лихолесье и раньше имевшее дурную славу места, в которое без особой нужды лучше не соваться, после битвы превратилось в пропасть из неизвестности и тьмы. Эльфы, непревзойденные мастера в умении таиться и прятаться, вообще перестали попадаться на глаза, игнорируя охотников и лесорубов, пришедших в лес. Но если поначалу люди радовались возможности взять без спроса и не попасться, то потом едва ли не прокляли эту свою удачу. Срубленные деревья оказывались гнилыми и трухлявыми, не годными для строительства, а будучи использованными на растопку, начинали сильно дымить и кусаться жгучими искрами. Мясо убитых зверей и птиц даже после умелой обработки оставалось гадким, словно не свежатину ешь, а протухшей падалью питаешься. Бард долго терпел, но потом запретил ходить в лес, до той поры, пока эльфы не объявятся и не снимут заклятье. Или, что с каждым днем казалось более верным, до скончания времен.
Эльфы не объявлялись. Зато неожиданно и непонятно с какой стороны пришли слухи, что король Трандуил покинул Лихолесье. Потом говорили, что не он, а его сын Леголас ушел из дома, а Трандуил запечатал сердце и волю в паутине из тоски и печали, столь черной, что сети пауков Дол Гулдура по сравнению с ней выглядели невинной забавой. После заговорили - у эльфов другая беда: король вознамерился в одиночку опустошить винные погреба. И тут Бард перестал прислушиваться к этим бредням. Видел он те бочки, в которых вино эльфам поставляли, мог представить погреба - одному с таким делом не справиться, значит, чушь говорят. Врут.
Встречу решили провести на берегу озера, и Бард, выбирая место за столом, сел спиной к воде, дабы не видеть тех жалких развалин и обломков, что раньше назывались Озерным городом. Пока лед был крепок, они вывезли из Эсгарота все, чем можно было хоть как-то воспользоваться. Бард в Озерный город не возвращался. Ни когда отправленные им люди переругались, найдя чьи-то сбережения, ни когда начали поговаривать об обогатившихся на чужом, ни когда принесли весть, что видели на развалинах эльфа, по описанию схожего с королем Леса. В последнее Бард не поверил - нечего Трандуилу делать на озере, к тому же в одиночестве, без охраны и свиты.
С утра непогодилось, сыпал мелкий снег с дождем, сильный ветер прижимал огонь к земле и от костров не было толку - с одной стороны тепло уходило прочь, с другой - пламя норовило лизнуть пятки. Бард мерз, кутаясь в чужое, богато расшитое пальто, совсем не удерживавшее тепла. Торин вздрагивал всякий раз, как ветер сыпал пригоршню снега ему за ворот. Только Трандуил, которого не ждали и которому не сильно, судя по выражению лица Дубощита, обрадовались, холода будто не замечал. Впрочем, он и сам казался высеченным из камня и льда. Белая кожа, серые тени под глазами, пустой и равнодушный взгляд. В переговорах Трандуил почти не участвовал, больше слушал, отвечая лишь, когда обращались именно к нему - кивал, соглашаясь, качал головой, отказывая.
Только раз его маска безразличия дала трещину - когда уладив интересовавшие гномов дела, Торин глянул на одного из своей свиты и на стол тут же был поставлен небольшой ларец.
Торин поднялся на ноги и повернулся к Барду, - я, Торин Дубощит, король-под-горой, правитель Эребора, предлагаю королю Дейла союз, который свяжет наши жизни и судьбы, пока смерть не разлучит нас. Намерения мои чисты, желания искренни, я не помышляю никакого зла, забочусь лишь о благе моего народа и мире на моей земле.
Торин поклонился. Бард осторожно придвинул поближе ларец, открыл его и увидел корону.
- Прими, король Бард, в подарок этот венец, более приличествующий правителю Дейла. Как, я надеюсь, в будущем ты примешь мое предложение.
Бард кивнул, утратив дар речи. Кто этих королей знает - может, отказ от подарка равноценен объявлению войны?
И тут Трандуил отмер, спросив, - союз?
Торин улыбнулся. И не ответил.
Разъехались они несколько поспешно, никто не удосужился рассыпаться в благодарственных речах и пожеланиях скорой встречи. Но когда Бард, вернувшись в Дейл, подъехал к дому, его уже ждали. Эльф, встретивший чуть ли не у порога, преклонил колено и протянул Барду три ветки вербы. Бард оглянулся по сторонам, отмечая схожее с собственным недоумение на лицах людей. Взял ветки, провел пальцами по пушистым соцветиям.
- Я передам моему королю, - заговорил вдруг эльф, - что дар был принят. Достаточно ли будет правителю Дейла двух месяцев, чтобы сделать выбор?
- Какой выбор?
- Чье предложение о союзе будет принято королем Дейла?
- Чье?! Союзе? Так это?
- Верба - символ непрерывности и постоянства жизни. Мой король готов разделить с правителем Дейла время, отмеренное означенному правителю судьбой.
Бард слышал, как охнула Сигрид, как зашептались за спиной, но не мог отвести взгляда от эльфа. Тот поднялся с колена, поклонился и сказал, - хорошо, пусть будет три месяца. Я передам.
Когда эльф уехал и люди разошлись, Бард посмотрел в небо, выругался беззвучно, а потом воткнул ветки вербы в подтаявшую землю слева от ворот.
И началось.
Торин предложил помощь в восстановлении Дейла.
Трандуил уведомил о снятии заклятья с Леса и обрисовал границы земель, которые людям не стоило пересекать.
Торин прислал каменщиков, печников и строителей.
Трандуил - лекарей и травы.
Торин преподнес в дар Барду меч и броню.
Трандуил подарил белку.
- Я не понимаю, что им нужно?! - Бард шептал столь яростно, что задремавшая в кресле Сигрид проснулась. Пришлось ее успокаивать, уговаривать отдохнуть хотя бы так, раз она отказывалась уйти. Сигрид упрямилась недолго, попросила лишь говорить тише и закрыла глаза.
- Я мог бы вам польстить, - Тобас потер руки, - но не буду. Ни Торину, ни Трандуилу вы не нужны. Вы посмотрите, как рьяно Торин взялся за перестройку Дейла, особенные силы и средства приложив для укрепления стен. Ему нужен дополнительный заслон для Эребора. Дейл, как вы понимаете, прекрасно для этого подходит.
Бард коснулся губами спавшей у него на руках Тильды и покачал головой, мало думая о крепости стен и гномах. Его маленькая девочка металась в жару уже который день. Лекари из людей разводили руками и старались отвести взгляд, дабы не видеть отчаяние и страх в глазах Барда. Лекари из эльфов смотрели прямо и ничего не обещали.
- Хорошо. А Трандуилу?
Тобас задумался, посмотрел на свои ладони, потом на чашу с водой.
- Помните, говорили, что эльфа видели на развалинах Эсгарота. Озерный город, хоть и разрушен, но принадлежит людям. Может, эльфам нужно что-то из озера? Что-то, что находится под развалинами и пепелищем? Не знаю. Мне сложно их понять.
- Не только вам, - сказал Бард.
Раздался тихий шорох, словно в дверь кто-то поскребся. Потом она приоткрылась и сунувшийся в щель Баин попытался знаками что-то объяснить.
- Не понимаю, - качнул головой Бард. - Зайди.
Баин вздохнул, неприязненно глянул назад себя и отступил, пропуская в комнату эльфа.
- Владыка Трандуил...
На эльфа зашикали все находившиеся в комнате, кроме лежавшей в беспамятстве Тильды.
Эльф присмотрелся, потом кивнул и продолжил шепотом, - я привез подарок королю Барду от короля Трандуила.
Бард на мгновение сжал зубы, потом кивнул в сторону стола. Эльф поставил на стол корзину, поклонился.
- Если на этом все, то передайте королю мою благодарность.
- Владыка Трандуил приглашает вас в Мирквуд.
- Когда?
- День и время не оговаривались. На ваше усмотрение.
- Хорошо. Теперь все?
И тут Бард понял, что эльф пребывает в некоторой растерянности.
- Что-то еще?
Эльф страдальчески заломил брови - от короля что ли наловчились, подумал Бард - и вдруг улыбнулся. Осторожно снял плащ, залез рукой в капюшон и достал белку. Маленький рыжий зверек спал, укрывшись собственным хвостом. Отдав белку Барду, эльф прошептал, - теперь все.
Откланялся и тихонько выскользнул за дверь.
- Белка? Это белка? Он подарил мне белку?!
Тобас важно кивнул, старательно пряча улыбку.
- Белку?!
Бард, видимо, сжал пальцы сильнее, чем следовало, и белка проснулась. Открыла глаза, понюхала ладонь и перебралась на Тильду, где тут же вновь улеглась спать.
- Белка, - повторил Бард.
Переложил Тильду на кровать, перенес белку - та, дождавшись, когда Бард укроет дочь одеялом, перебралась обратно к девочке - подошел к столу и заглянул в корзину. Эльфийский хлеб, сыр, виноград, какие-то листья, травы и бутылка вина. С трудом, но вытянув пробку, Бард сделал глоток.
- Поедете? - спросил Тобас.
- Да. Только сначала к Торину. Он вспомнил об обещании, которое не сдержал. Предложил обговорить условия.
Бард сделал еще несколько глотков, вытер рот ладонью.
- Я как потаскуха, которая не знает, за что отдаться. За мелкую монету или хлеба кусок?
- Вы - король. Ищите выгоду. Остальное неважно.
К вопросу о выгоде Бард вернулся через неделю, собравшись, наконец, ехать в Эребор.
Тобасу нездоровилось - старость, ваше величество, просто старость - но он отказался оставаться в покоях и вынудил Барда спуститься в сад. Вернее, в то, что когда-то было садом, а теперь представляло собой проплешины пустой земли, чередовавшиеся с зарослями из сухих веток. Тобас, замотанный поверх пальто платком из серой шерсти, сел на повалившееся дерево, Бард остался стоять. Какое-то время они молчали, Тобасу нужно было отдышаться, а Бард слушал перестукивание молотков, звон железа из недавно восстановленной кузни, скрип колес, голоса.
- Город живой, - откашлявшись, произнес Тобас. - Это радостно. Нам повезло.
- Повезло?
- Да. Выжили в огне, одолели воду. Осталось лишь пережить пение свадебных труб.
Бард дернулся, думая, что старик шутит, но Тобас был серьезен и даже хмур.
- Вы выбрали?
- Нет.
- Нельзя тянуть.
- Почему? Мне думается, сейчас, пока они играются в сватовство, мы в самом выгодном положении. Каждый старается превзойти другого. Люди стали меньше болеть, голод отступил, скоро и город станет похож на себя прежнего. Пусть не весь, но хотя бы у каждого жителя будет крыша над головой. Крыша без дыр и пробоин. И стены.
- Так-то так, - Тобас натянул шапку на уши. - Но ни один из них не позволит долго морочить себе голову. Надо сделать выбор.
- Я готов отказать обоим. Хоть сегодня.
- Нет.
- Почему? - Бард в сердцах ударил по стволу ладонью и белка, испуганно заверещав, забралась выше по веткам.
Белка. Так самая, подаренная Трандуилом, она неотступно следовала за Бардом. Карабкалась на плечо, откуда с любопытством взирала на окружающих. Или тыкалась носом за ухо, шебуршала в волосах, расчесывая их, попутав с собственным хвостом. Когда надоедала, Бард ссаживал зверька, прогонял, но белка далеко не уходила - держалась на расстоянии, но все равно приглядывала. Бард хотел отпустить ее в лес, но как-то вечером Тильда, измученная болезнью, слабая и тихая, вдруг улыбнулась и прошептала, - папа, белка.
И коснулась пальцем мордочки, когда белка спрыгнула к ней на постель.
После этого, Бард каждый день приходил к дочери с белкой. Думал отдать зверька ей, но белка всякий раз, стоило ему собраться уходить, вспрыгивала на плечо, будто там ее место.
- Почему не можете? Можете отказаться. Но это неразумно.
Бард, остыв так же быстро, как и вспыхнул, протянул руку к дереву и белка спрыгнула вниз. Села на плечо, щекотно фыркнула в ухо и замерла.
- Неразумно, - повторил Тобас. - Если ненадолго отодвинуть в сторону практически брачную суть союза, то сразу становится ясно - нам это выгодно. И Дейлу это выгоднее намного больше, чем тому же Мирквуду и Эребору. Вы получаете союзника...
- Супруга.
- ...союзника сильного, умелого и, уж простите, обладающего большими знаниями, чем вы. Гномы - это сокровища Эребора, оружие и доспехи. Гномы - это удивительные мастера, трудолюбивые и упорные. Гномам подвластны все тайны камня и металла. Гномы - это дома, крепости, мосты и механизмы, облегчающие жизнь и работу. Гномы - это воины и мастера, вынужденные и привыкшие стараться больше прочих, приспосабливаться, выдумывать, изобретать и подчинять себе окружающий мир, дабы компенсировать свои слабости. Это великое умение. Ведь и у людей - чем меньше человек, тем он изворотливей.
Тобас закашлялся, вытер губы платком.
- Вы так горячитесь, - помолчав, сказал Бард. - Неужели, Тобас, вы ратуете за Торина?
- Не буду скрывать. Изучив договора и добившись значительных уступок у эльфов, я склонен советовать вам выбрать Торина.
- Поясните.
- Извольте, - Тобас отломил от дерева кусочек коры. - Торин много говорит о мире. О процветании. Но весь его договор буквально пронизан мыслями о войне. Нет, он не собирается покорять чужие земли, но он будет, размеренно и вдумчиво, готовиться к возможной войне с любым противником. Дабы выдержать любое нападение, любую осаду. Дать отпор, потеряв при этом наименьшее число своих воинов. Торину нужен союзник, готовый помочь на поле битвы, не отступить, не бросить, забыв все договоренности. За это он готов вооружить и обеспечить доспехами людей, укрепить город. Торин видел, на что способны люди, защищающие свой дом. Это и пленило его в вас. Ваша смелость, ваша отвага и ваша решимость пожертвовать собой ради других.
Бард усмехнулся.
- Да, вынужден это признать. Моя ошибка. Я много говорил с Торином и его советниками. Король-под-горой испытывает к вам некий интерес. Хмм. - Тобас растер меж пальцами рассыпавшуюся трухой кору. - При этом, договор с гномом предоставляет вам больше свободы. Свободы личной. Вы вольны обзаводиться любовниками или возлюбленными. Такое же право он оставляет за собой. Трон Дейла наследует ваш сын, потом его дети. И далее. Место правителя Дейла Торину не интересно. Впрочем, как и Трандуилу, вынужден это заметить. Каждый останется при своем. Людям Дейл. Эребор гномам. Мирквуд эльфам. И никак иначе. Ни при каких условиях, ни при каком развитии событий.
- Ну, и раз уж вы упомянули Трандуила?
- Договор с эльфом это договор мира. Торговля, охрана границ, помощь оказавшимся в бедственном положении.
- И все? Столько бумаги и три пункта?
- Расписано излишне подробно. Я частично переделал. Но есть одно, существенное отличие от договора с Торином. Каждые две недели вы и король Трандуил обязаны проводить один день вместе.
- День?
- С утра и до утра.
- День и ночь. Супружеский долг?
- Подробных разъяснений нет. Король Трандуил не дал мне возможности уточнить, ибо ни разу не встретился со мной.
- А остальное?
- Остальное? Мм... Измены?
- Ну... Да.
- Ни одного слова. Ни разрешения, ни запретов.
Бард покачал головой.
- Выбирайте Торина, Бард, - осмелился назвать короля по имени Тобас. - Гномы понятнее, ближе к нам по восприятию жизни. И смерти. Да, вам придется обзавестись армией, готовить солдат, но наращивание военной силы приведет к развитию и процветанию Дейла. Вот увидите. А король Трандуил остался верен себе - он попросту раздвинет границы своего влияния и будет сдерживать зло, как и раньше, не давая ему доступа на свои земли. И наши. Но эльфы живут иначе. Боюсь, что с ними мы погрузимся в сон наяву.
- И еще..., - Тобас нервно одернул рукава, - позволю себе сравнение. Король Трандуил, он как медведь лесной. А мы - муравьи. Да, он может пометить территорию, разодрав кору над нашим муравейником, но никто не помешает ему ткнуть палкой, дабы полакомиться кислым.
Тобас сник.
- Я с ужасом могу представить сколько он прожил, сколько видел и сколько пережил. Многое в договоре, эти подробности... это все из его опыта и знаний. Он столько способен просчитать и предусмотреть. Это страшно. Удивительно, непостижимо и страшно.
- Ладно, - Бард тихонько похлопал Тобаса по плечу. - Есть еще одна возможность.
- Какая?
- Они сами могут от меня отказаться.
- Вы думаете?
Бард пожал плечами, потом улыбнулся, - это как себя показать.
Неожиданно Барду понравился Эребор. Эребор и Торин.
Огромные залы, высокие, таявшие в подпотолочном полумраке колонны, жаркий огонь в каминах, веселые застолья, пиво рекой и громкий смех.
Понятно, что Эребор, как и Дейл, еще не оправился от ран, нанесенных Смаугом. Многое предстояло восстановить, починить, вернуть к жизни, но было видно, что гномы готовы положить на это все силы и ни капли не унывают, четко представляя, сколько всего им предстоит сделать.
Но если Дейл своих разрушений и боли утаить не мог, будучи открыт небу и ветрам, то Эребор все спрятал внутри горы.
Как и Торин.
Гномы оказались компанейскими ребятами. Мгновенно вспомнив, как и при каких обстоятельствах судьба свела их с Бардом, они предались воспоминаниям, шутливо высмеивая свои подвиги, преуменьшая страдания и страхи, превознося доблесть других, но не забывая о своей. Бард слушал, посмеивался, выспрашивал подробности, изумлялся и негодовал, следуя за настроением рассказчика, пил пиво и чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать. Как раз до того времени, когда он сошелся с контрабандистами, промышлявшими на озере и в окрестностях, и каждое удачно завершенное лихое дело у них тоже заканчивалось веселой гулянкой.
Торин, сидевший со всеми за столом, часто встревал в беседу, не отказывался ни от пива, ни от просьбы спеть, но держался немного особняком. Голос у него был красивый, он чудесно играл на арфе, умел едко шутить и внимательно слушать. Когда Торин водил Барда по Эребору, то показывал все - и исправленное, и еще попорченное утратой - ничего не скрывая и обстоятельно отвечая на любой вопрос. Но Барда не оставляло ощущение, что самое сокровенное, Торин привык прятать очень и очень глубоко внутри себя. Не дозволяя себе открыться.
После пира, Торин предложил Барду уединиться ради разговора, касавшегося только их двоих. Но приведя Барда в свои покои, вдруг замкнулся и застыл в кресле, глядя на огонь. И Бард, изрядно захмелевший, размякший от сытости и веселья, предполагая, что Торин пребывает в похожем состоянии, вздумал идти напролом.
- Зачем я тебе?
Торин вздрогнул. Глянул быстро, отвернулся, разжал пальцы на левой руке и снова повернулся к Барду.
- Вряд ли ты поверишь, что нравишься мне.
- Твоя правда. Не поверю.
Торин улыбнулся, опустил взгляд, но когда посмотрел вновь, Бард явственно почувствовал, как темный жар расплывается по жилам. Глаза Торина были полны огня, затаенного желания и боли.
- Мне жаль, что ты не поверишь. Что ты смотришь на меня, как на чужака, против воли тянущего тебя к себе, расставившего капканы и вяжущего путы. Да, не буду врать, мне нужен Дейл. Подвластный мне Дейл, прислушивающиеся ко мне люди, принимающие меня не равным им, а стоящим чуть выше.
Бард нахмурился.
- Нет. Я не безумен. Все это даже если возможно, то лишь частично. Но мне и этой толики будет достаточно. Вы примете меня. Вы не будете требовать платы, не сведете наши отношения к простому обмену. Вы будете моими и я буду ваш. Но...
Торин перевел взгляд на огонь и Бард сумел вдохнуть глубже. И выдохнуть. И разглядеть грусть во взгляде посмотревшего на него Торина.
- Повторю. Мне жаль. Ты мне приятен. Ты волнуешь меня, тревожишь мои мысли, бередишь старое, казалось давно изжитое. Я вновь осмелился...
Торин умолк, с силой провел ладонью по лицу, поискал трубку и начал набивать ее табаком.
Бард взглянул на свои чуть вздрагивавшие руки и вдруг понял, что протрезвел.
- Я не...
- Я ничего не буду требовать от тебя. Все, как сказано в договоре. Твоя свобода ничем не будет ограничена. Да, я несомненно буду счастлив, если мои желания найдут в тебе ответную страсть. Но если этому не суждено случиться, я готов довольствоваться тем, что мы станем друзьями.
- Я...
Бард поднялся на ноги, прошелся по комнате до двери, постоял, прижавшись к ней лбом, потом обернулся. Торин сидел, чуть сгорбившись, сжав в зубах не раскуренную трубку. И Барда вдруг накрыло застаревшей, неизбывной болью чужого одиночества. Все эти не охватываемые одним взглядом залы, бесконечные коридоры и переходы, гулкое эхо, шепот и шорохи, давящая тишина подгорных пещер. И гном, кажущийся по сравнению с окружающей обстановкой меньше, чем он есть на самом деле.
Каменные потолки, каменные стены. Камень над головой. Камень под головой.
- Но... - Бард рванул ворот рубахи, словно ему перестало воздуха хватать. - Но... Ты... Почему не женишься на гномке? Детей бы родили. Честь по чести.
Торин сгорбился сильнее, качнул головой.
- Не могу.
И замолчал.
Потом выпрямился, отбросил трубку, рассыпая табак, и встал с кресла. И Бард понял - никогда ничего подробнее этого «не могу» он не услышит.
Вернувшись в Дейл, Бард долго не находил в себе покоя. Слова Торина словно выжгли какое-то клеймо внутри, которое ничем не удавалось пригасить. Еще начались дожди, и вода, не находившая себе пути с улиц, хлынула в подвалы, размывая фундамент, подтачивая опоры. Приходилось вычерпывать ее ведрами и ковшами, рыть канавы, строить заграждения из песка. Черный от усталости и тяжелой работы, Бард с усмешкой отмечал новые мозоли на своих ладонях и едва не бился лбом о столешницу, засыпая над письмами и картами. Когда дожди кончились и солнце все чаще начало выглядывать из-за туч, медленно выздоравливавшая Тильда выпросила разрешение выйти на улицу. На солнышко. И Бард не смог ей отказать. Только смотрел, как ее кутают в сто одежек, как она прячет белку под платок. Потом взял ее на руки и вынес во двор. Где чуть не уснул, пригревшись у стены.
- Пап, пап, что это?
С трудом разлепив глаза, Бард посмотрел на Тильду, потом туда, куда она указывала. И увидел три голые ветки, воткнутые в землю.
- А... это... Трандуил. Выбросить надо.
Поднявшись, он медленно дошел до веток, выдернул одну и оказалось, что шутейно воткнутые в землю, они дали корни, вознамерившись расти дальше. Пришлось разгрести землю рукой и посадить обратно.
- И что это будет? - дождавшись, когда отец вытрет руки от грязи, Тильда прижалась к его плечу. - Яблоня?
- Ивняк, - усмехнулся Бард. - В следующий раз, если нас затопит, речку тут выроем.
Тильда улыбнулась, белка высунула мордочку из-под платка. И Бард вспомнил о приглашении в Мирквуд.
В Лихолесье, как и к Торину, он поехал один, отказавшись от сопровождения, ибо хватит с города и одного бездельника. Не спешил, дабы лошадь раньше времени не выбилась из сил. Но и не медлил - слишком много разных мыслей в голову лезло.
Эльфы встретили его учтиво, но холодно. Проводили во дворец, предложили отдохнуть с дороги.
- Хотелось бы видеть короля Трандуила. Я не могу...
- Владыка в лесу.
- В лесу, так в лесу, - решительно поднявшись с лежанки, Бард посмотрел упрямо, - ведите.
Трандуил нашелся не скоро. Пришлось долго идти меж деревьев и кустов. Король эльфов стоял посреди небольшой поляны, ровно по краю проталины. Стоял, чуть приподняв подбородок и подставив лицо солнечным лучам. Его руки были опущены, глаза закрыты.
- И что он...
- Тише, - прервал вопрос Барда эльф. - Владыка слушает, как растет трава.
- Трава?! И как скоро она вырастет?
Эльф наклонил голову, прислушиваясь к чему-то неведомому, - дня через два появятся первые ростки.
- И он так и будет тут стоять?!
Эльф посмотрел строго, словно не дело какому-то человеку определять возможное и не возможное для короля Леса. Потом смягчился.
- Нет. Владыка волен уйти по своему желанию. Или остаться.
- Ладно. Я понял, - Бард потер шею, потом вздохнул. - Я могу здесь подождать?
- Конечно. Но во дворце было бы удобнее.
- Нет. Здесь.
Эльф поклонился и ушел. Бард посмотрел на Трандуила, обошел его кругом, снова посмотрел и внезапно подошел совсем близко. Еще полшага и грудью бы столкнулись. Трандуил остался неподвижен, только веки чуть дрогнули, когда он посмотрел на Барда сквозь ресницы и вновь закрыл глаза.
Бард постоял. Подышал. Послушал переливчатое птичье пение. Трандуил не реагировал.
- Я же тебе не нужен, - решил, как и с Торином, бить прямо в лоб Бард. - Давай, я соглашусь, а ты откажешься? Найдешь в моем совершенстве какой-нибудь не исправимый изъян и откажешься.
- В тебе нет изъянов, - судя по ощущению, пару вечностей спустя соизволил ответить Трандуил.
- Вот как?!
- Ты и есть - один большой изъян. - Трандуил открыл глаза.
Бард зло сощурился, - ладно. Я подумаю об этом.
- Там, - указав глазами налево, произнес Трандуил. - Мешаешь.
- Ладно, - резко развернувшись, Бард отошел в противоположную указанной сторону, сел на землю и привалился спиной к дереву.
- Я не откажусь, - негромко сказал Трандуил.
- Это мы еще посмотрим, - с трудом сдерживая невесть откуда вылезшую злость, ответил Бард.
А потом он уснул. Под деревом, пригревшись на солнышке. Провалился в сон, неожиданно и быстро, как в тот вечер, когда он в одиночестве выпил вино, подаренное Трандуилом. Но сон его не был глубоким и крепким. Потому Бард почувствовал, как чужие пальцы невесомо коснулись лба, скользнули к виску, ниже по щеке, очертили губы. И в этот миг, на грани сна и реальности, Барду вдруг почудилось, что вернулось прошлое. И он уставший пришел домой и задремал на лавке у печи, и сквозь сон слышит, как фыркают от смеха дети, глядя, как их мать дразнит его ласковыми прикосновениями, и ему бы притворно хмуриться, но не сдержать улыбки.
Поймав за руку, как делал не раз, даже глаза не открывая, Бард поцеловал ладонь. И лишь потом посмотрел.
Трандуил медленно высвободил руку, моргнул, выбираясь из своего морока, и сказал, - я не откажусь.
Приехав в Дейл, Бард первым делом велел убрать с глаз доспехи и меч, подаренные Торином. Запустил сапогом в белку, не попав. И рявкнул в ответ на вопрос Тобаса, - да пошли они все к хренам собачьим!
Доспехи унесли, белка сбежала и спряталась. Тобас не дрогнул.
- Вы решаете сердцем. Не разумом. Это глупо.
От опрометчиво высказанного определения, куда и как следует отправиться Тобасу со своими замечаниями, Барда уберегло появление Сигрид.
- Тильда снова слегла, - привалившись к дверному косяку, Сигрид вытерла сухие глаза. - И тебе следует поговорить с Баином.
Бард тяжело осел на лавку.
- Всем от меня что-то нужно, - прошептал он, опустив голову, - но никто не хочет спросить, что нужно мне.
Сигрид шагнула к отцу, но тот остановил ее взмахом руки, а потом велел всем уйти.
На следующий день, утром, Бард извинился перед Тобасом за свою несдержанность.
- Короли не извиняются, - грустно улыбнулся Тобас, - но мне приятно, что вы остаетесь человеком. И, ваше величество, Бард, я подумал... Бессонница, знаете ли. Я попробовал прикинуть, чем Дейлу грозит ваш отказ.
- И чем?
- Давайте присядем, разговор предстоит долгий.
продолжение 1; примерно 3000 слов***
Приближалось лето, подходил к концу срок, определенный Барду на раздумье.
Тобас уже перестал спрашивать, только взглядывал по утрам, на что Бард кивал - помню, думаю, не беспокойтесь. И тут же выбрасывал из головы, отдавая все силы и мысли делам насущным и проблемам, требовавшим скорого решения. Только по вечерам, оставаясь наедине с собой, лежал и смотрел в потолок, перебирая в памяти все сказанное, увиденное, пережитое за последние недели. Или ворочался в постели, не в силах уснуть. Удивляясь самому себе - еще ни один выбор не давался ему с таким трудом. Опереться было не на что.
Особых чувств или того пуще - желания - он не испытывал ни к гному, ни к эльфу. Отвращения, впрочем, тоже.
В молодости чего только не было - и с парнями баловался, и любим был. Это потом кроме жены никого не видел, глаз от нее отвести не мог, никто не нужен был. А как умерла, так и в нем сердца не стало. Ночку провести, тело потешить лаской это запросто. А ближе никого не подпускал.
Если, только об этом думать, вспомнить не осторожные слова Торина о ком-то из прошлого или стылый холод во взгляде Трандуила, то все равно, кого выбирать - чужими были, чужими друг другу и останутся, не согреют. Одинаковые они. Все трое. Порченные, опаленные.
Если мыслить о выгоде, о том, чье покровительство Дейлу на пользу пойдет, то каждый по-своему хорош. Хоть монету кидай, понадеявшись на удачу. А там, что выпадет, что перетянет на свою сторону - сила Торина, его неуемная жажда выжившего или размеренный покой и знания Трандуила?
В одну из ночей, поняв, что слишком себя разбередил и вряд ли сумеет уснуть, Бард выбрался из постели, оделся и вышел из покоев. Прошелся коридорами, кое где освещенными огнем факелов, спустился по лестнице, привычно перешагивая трещины в ступенях. Кивнул стражникам, стоявшим у сокровищницы, прошел мимо и вдруг свернул на лестницу, ведшую в западную башню. Там, в проломы крыши можно было поглядеть на звезды. Он даже шаг ускорил, словно заскреблось внутри - беги, успей, упадет твоя звезда, желания не прихватив с собой, не исполнив. И не дошел.
Столкнулся за поворотом с Мартой - одной из женщин, что уговорились работать в королевском дворце, медленно, день за днем, превращая его в дом, пригодный для жилья.
Марта ахнула, оступилась и Барду пришлось ловить ее, чтоб не упала. А потом даже спросить не смог, что она тут ночью бродит? Ладони жгло от ощущения мягкого тела, спрятанного под тонкой тканью. Стоял, держал ее, почти обнимая, а сам смотрел на впадинку меж ключиц. Марта что-то прошептала, и если бы она отпрянула, Бард бы отпустил. Но Марта вдруг подалась к нему, руками шею обхватила, прижалась и потянулась за поцелуем. На той лестнице, на тех ступенях Бард ей юбки и задрал, прижав к стене. Целовал, ласкал, себя не помня, только чувствовал, как Марта вздрагивает, как отдается, принимая, как сжимает внутри. Изголодавшаяся не меньше его самого. Потом они долго сидели - Бард, уткнувшись лицом ей в колени, чувствуя, как Марта гладит по голове - пока она не оттолкнула и не ушла, ничего не сказав напоследок.
Через два дня, встретившись на рынке, они оба сделали вид, что той ночью ничего не произошло. И Бард вдруг вспомнил, что у Марты есть муж - когда-то умелый сапожник, покалеченный в битве за Дейл, теперь он еле-еле передвигался, подволакивая левую ногу, и не мог мастерить, слишком руки тряслись. Что у нее двое ребятишек, возрастом младше Тильды. Мальчишки, похожие друг на друга, как опушившиеся одуванчики, цеплялись за материнскую юбку, поглядывая по сторонам и жадно вдыхая запахи свежего печева. В городе заработала пекарня, и рынок каждое утро дразнил жителей ароматом хлеба и сладких пирогов. Еще на рынке торговали рыбой свежей и вяленой, шкурками животных, мясом и перьями. И менялись. Отчаянно менялись, предлагая почти не нужное в обмен на требуемое позарез.
Бард поискал по карманам и выудив золотую монету - смешно, но других у него теперь не было - отдал ее пекарю за хлеб. Пекарь дрожащими руками завернул каравай в чистую тряпицу и с поклоном отдал королю. Бард постоял немного, подышал хлебом, потом сделал несколько шагов и протянул хлеб Марте. Та отшатнулась. Глаза ее наполнились слезами, рот скривился.
- Нет. Ты что думаешь? Я за хлеба кусок?
- Тихо, - Бард поймал ее за локоть. - Тихо. Ничего я не думаю. А ты... Не себе, так детям возьми.
Всунул хлеб ей в руки и ушел.
Ты что думаешь?! Я за хлеба кусок?
Покинув рынок, Бард свернул к трактиру - единственному, открытому с его разрешения и после долгих препирательств с Тобасом. Тот считал трактир - пустой затеей, на что Бард хмурился и перечил, объясняя, что пить хмельное будут все равно, так пусть не травятся чем попало, да и владельцу было строго велено не наливать сверх меры или в долг.
Вновь золотой монетой расплатившись за кружку пива, Бард не стал усаживаться за стол, хотя внимательно оглядел остальных - у некоторых, не особо крепких, вмиг проснулась совесть, напомнив, где должно быть и чем заниматься - и вышел на улицу. Где сел на первый, попавшийся на глаза валун, выбитый из стены. Глотнул пива и посмотрел по сторонам. От рынка шли люди, крепко прижимавшие к телу купленное или выменянное, будто боялись, что кто-то отберет. Брели несчастливцы без гроша в кармане и без вещей на обмен. Слева у восстановленной кузни деловито спорили гномы, обсуждая выкованные ножи. Кузнец, ростом поменьше прочих, горячился, чуть ли не подпрыгивая. А Том, временно работавший на кузне подмастерьем, ухмылялся в бороду, глаза отводил.
Слева в пыли возились ребятишки - совсем мелкие, которых страшно далеко от мамки отпускать - строили крепость из обломков и камушков, некоторые, особо любопытные, пробовали камни на единственный зуб, пока брат или сестра в сторону смотрит. Мальчишки постарше, вооружившись палками, играли в битву при Эреборе. Рядом с Бардом остановился мальчик, поглядел на игравших, крикнул обидное, что не следует Ситу королем Дейла называться, пусть сперва сопли утрет. Потом вздохнул, перехватил веревку и с трудом потянул дальше, сложенные на волокушу поленья.
У Барда в руке треснула глиняная кружка, потекло по пальцам пиво. Поднявшись, он выбросил осколки в кучу мусора, отряхнул руку и пошел во дворец. И только у самых ворот вспомнил, что стоило бы принести хлеба своим собственным детям.
Сигрид встретила его тусклым от усталости взглядом, поднялась с постели Тильды, подошла и, обняв Барда, заплакала тихо и беспомощно. Как уже плакала после похорон матери, цепляясь за отца, понимая, что кроме него теперь нет иной надежи и опоры. Бард не знал, что ей сказать. Как успокоить дочь, на которой последнее время держалась их семья. Только гладил по спине, позволяя выплакаться. И смотрел на Баина, таившегося в темном углу. Но стоило Сигрид успокоиться, Баин открыл рот.
- Знаешь, что про тебя в городе говорят? Знаешь, как называют?
- Баин, - ахнула Сигрид, но Бард сжал ее плечи, повелевая молчать, и она затихла.
- Тебя, Барда, убийцу дракона, короля Дейла, называют сучкой, что крутит хвостом перед двумя кобелями, дразнит, выбирая под кого подставиться. Тебя?! Я думал, когда ты... когда мы... Я гордился тобой! Да, лучше б я сгорел в Эсгароте, чем слушать, как моего отца...
Баин высунулся на свет. В его глазах вскипали злые слезы, рот был сжат тонкой линией, волосы всколочены. Он напоминал взбесившегося ежа, который шипит, кидается на тебя, а ты не знаешь, как извернуться, чтобы в руки его взять.
- Молчишь?! - прокричал Баин.
Это Тобас настоял, чтобы жители Дейла знали о предложениях эльфа и гнома. Чтобы не строили догадок, одна нелепее другой, не искали заговора короля против своего народа. Чтобы любое принятое правителем решение не стало для них громом средь ясного неба. А когда пошли разговоры, да пересуды, спохватываться поздно стало.
- Но ты не отвергаешь, что я твой отец, Баин?
- Нет. Хотя лучше бы...
Баин всплеснул махнул руками и закрыл лицо ладонями; щеки его горели от гнева и стыда. Сигрид казалась окаменевшей, не могла на отца взглянуть.
Бард посмотрел на Тильду - та спала, подложив ладошку под щеку - и приказал, - идемте со мной. Оба. Нам надо поговорить.
Они спустились к сокровищнице и Бард велел стражникам отпереть дверь. Вошел, дождался, когда его дети переступят порог и дверь за ними закроется. Поставил прихваченный по дороге факел в крепление на стене и медленно повел рукой, - узрите сокровища Дейла.
Сигрид осмотрелась, Баин, не спускавший взгляда с отца, коротко глянул по сторонам.
Три пустых сундука, один из которых был с проломленной крышкой. Небольшой сундучок с золотыми монетами, наполненный меньше, чем на треть. Ларец с короной, подаренной Торином. Им же даренные доспехи и меч. И три мешка с зерном, которое Бард надеялся сберечь до осени.
- Видите? А теперь скажи, Баин, признаешь ли ты меня королем Дейла?
Баин насупился, потом кивнул. Отец говорил тихо, но от этого только хуже становилось.
- Итак. Я твой отец. И король Дейла. Баин, сколько жителей в городе? Сколько женщин, стариков немощных, сколько детей? Молчишь.
Бард сел на сундук и заговорил еще тише.
- Я не буду перед вами оправдываться. Ни за слова свои, ни за поступки. Ты, Баин, родился в голодный год, и мы не умерли лишь потому, что я вновь связался с контрабандистами. Помимо этого, я не один раз охотился в лесу, который эльфы называют Запретным, который стерегут, дабы никто не мог в него войти и никто не мог выбраться оттуда. Однажды я попался и только то, что эльфы посчитали меня погибшим, позволило мне вернуться домой.
Сигрид прижала ладонь ко рту, Баин опустил голову и тут же поднял ее, посмотрел на отца.
- Тогда я сделал все, чтобы никто в моей семье не умер с голоду. Теперь, помимо вас, я несу ответственность за жителей Дейла. Я не хотел этого, не искал, но коли пришлось, - Бард перевел дыхание. - Я снова сделаю все возможное. Потому что я все тот же Бард, который клялся вашей матери в любви и верности и обещал заботиться о вас. Я все тот же, чтобы про меня не говорили сейчас и не будут говорить впредь. И еще.
Бард поднялся на ноги и подошел к сыну, - запомни, Баин, какой бы выбор я не сделал, отказал или согласился. Кого бы не выбрал в супруги. Да, Баин, как ни выкручивайся, этот союз в большей степени брачный. И тебе придется его принять. Тебе. И сестрам твоим. И всем жителям Дейла.
Бард сжал кулаки и тут Баин ткнулся лбом ему в грудь, не выдержав напряжения, и обхватил обеими руками, обнимая.
- Послушай меня, Баин, - Бард постарался смягчить голос. - Люди говорили, говорят и будут говорить. Ты просто знай, я твой отец. Такой, каким был. Таким и останусь. Это не изменится. И если случится так, что я полюблю выбранного мною... то буду верен ему.
Баин вывернулся из объятий отца и отступил к порогу.
- Буду верен, - повторил Бард. - И любить буду, как любил вашу мать.
Баин на ощупь нашел дверную ручку и толкнул дверь, чтоб открылась.
- В одном ты прав, Баин, не стоит больше тянуть.
Баин не ответил - выскочил в коридор, не закрыв двери, и убежал. Бард провел ладонью по лицу.
- Он поймет, - едва слышно произнесла Сигрид. - Дай Баину время. Он поймет.
- Надеюсь.
Сигрид подошла ближе, взяла отца под руку, прижалась к плечу, - и что ты выбрал?
Бард усмехнулся, - узнаешь в свой черед.
- Ну, паап, - Сигрид потерлась щекой, выпрашивая как маленькая.
- Пока слова не произнесены вслух, я могу передумать. И не один раз.
Выйдя из сокровищницы, Бард разыскал Тобаса и попросил отправить Торину и Трандуилу приглашения приехать в Дейл.
- И что вы решили?
Тобас явно нервничал - сидел у окна и выдергивал нити из обтрепавшихся рукавов.
- Загадал, - криво усмехнулся Бард, посмотрев на себя в зеркало; портной, вызвавшийся пошить наряды для короля, легонько скользнул ладонью по плечу и отошел в сторонку. - Кто первый приедет, того и выберу.
- Вы невозможный человек! - всплеснул руками Тобас. - Ну, как можно шутить в такой момент и по такому поводу?!
- А что еще остается? - Бард через отражение взглянул на портного, рассчитывая на поддержку, но тот, похоже, не замечал ничего, кроме себя и сшитых им вещей.
- Тесно, - Бард пошевелил плечами, за что был удостоен уничижительного взгляда и тирады, восхвалявшей вкус и умение мастера, столь выгодно подчеркнувшего красоту и стать короля, умело превратив недостатки в достоинства.
Первым приехал Трандуил.
И Бард повеселел, сначала увидев, как Тобас, стоявший вдалеке, умоляюще шепчет, подняв к небу глаза, а потом приметив, как скис, не сдержавший любопытства и пришедший поглазеть, портной, облизав взглядом наряд Трандуила. Эльф, по мнению Барда, напоминал девку, решившую похвастать лучшим платьем. Хотя, кто этих эльфов знает- может и впрямь расстарался или у них так принято?
Бард глубоко вздохнул; одна из застежек - третья сверху - которые портной считал бесподобным творением, отлетела на землю. Пришлось расстегнуть еще две, оголив шею и ключицы, но дышать стало легче. На побледневшего портного, который мысленно уже паковал вещи, намереваясь бежать куда подальше, было жалко смотреть. Впрочем, Бард и не смотрел. Он даже глаза прикрыл, чтобы не ослепнуть от сияния камней и серебряных нитей, вшитых в ткань, ибо когда Трандуил, под пение труб возвестивших о том, что гномы въехали в город, спешился и направился к Барду, из-за туч выглянуло солнце.
- Настолько не рад меня видеть? - холодно удивился Трандуил.
- Побоялся ослепнуть от твоего великолепия, - не подумав, ответил Бард, как на меч чужой удар принимая.
А Трандуил вдруг улыбнулся. Скользнул взглядом по расстегнутому кафтану Барда, усиливая неловкость прозвучавших слов, потом посмотрел дальше ему за спину и, обойдя правителя Дейла, пошел дальше.
Бард оглянулся - Трандуил остановился у ивовых веток, покрывшихся молодой листвой, провел пальцами по коре, погладил лист. Бард подошел к нему, одновременно пытаясь понять, как далеко гномы и как скоро они въедут на двор.
- Прижились, - задумчиво произнес Трандуил, потом посмотрел на Барда внимательно, словно загадку какую-то разгадать пытался.
- Да, - согласился Бард. - Прижились, хоть и не старался никто. Сами.
Трандуил улыбнулся, на мгновение прикрыл глаза, а потом неожиданно подался вперед и мягко коснулся губами рта Барда. Тот и увернуться не успел.
- Что? - вдруг севшим голосом попытался спросить Бард.
И тут почти одновременно произошло следующее - Трандуил толкнул Барда ладонью в грудь и меж ними просвистела гномья секира, со всего маху вбившись в стену.
Народ, собравшийся у дворца, охнул, как один человек. А потом все замерло.
- Нечестную игру ведешь, Трандуил, король Леса.
В тишине слова Торина прозвучали, как громовой раскат.
- В любви, как на войне, - голос Трандуила стал тягуч, как мед. - Тебе ли не знать?
Торин выругался по гномьи, спрыгнул наземь, скривившись, когда ударился пятками о камень, и положил ладонь на рукоять меча.
- Ты на что намекаешь?
- Намекаю? Разве? Ну, коли взгляд твой слеп, а память пуста, могу напомнить...
- Ваше величество, - подкравшийся к Барду Тобас задергал его за рукав, - а вам не кажется...
- Что я тут третий лишний? - продолжил Бард, потом встал меж гномом и эльфом. - Может перенесем радость от нашей встречи под крышу моего дома?
- И что вы будете делать? - попытался узнать Тобас, пока Бард смотрел, как гости входят во дворец.
- То, чему вы так долго старались меня научить - буду искать выгоду, - ответил Бард, помолчал немного, а потом спросил, понизив голос до шепота, - как думаете, Тобас, объединившись с Торином мы выстоим против Трандуила?
- Не знаю.
Бард кивнул и пошел ко входу.
Если разговор с Баином, закончившийся размолвкой, помог Барду разобраться в себе самом и определиться с выбором, то столкновение Торина с Трандуилом сломало все расклады. Стало ясно, что те вновь ведут какую-то свою игру. И Бард в ней не участник, а, то ли трофей, то ли повод для очередной партии.
Шагая по каменным плитам в сторону главного зала, Бард судорожно размышлял.
Если отталкиваться от предложения союза, все начал Торин. Торин, не скрывавший своих желаний. Торин, давший понять, что, при этом, интересы его касаются не столько Барда, сколько направлены на город, ему подвластный. Торину нужен сильный Дейл. Вот только зачем?
Трандуил уже приводил воинов под стены Эребора. Дважды, если вспомнить случайно проскользнувшее в разговорах с гномами воспоминание. Первый раз осуществить задуманное ему помешал Смауг. Второй - армия Азога. Что если Торин опасается третьей попытки? Тогда, связанный договором Дейл станет первой преградой на пути эльфов. Или сдастся на милость сильного, предав гномов.
Бард посмотрел на Торина - тот пытался взглядом испепелить эльфа.
Столь сильную неприязнь сложно было объяснить одним лишь опасением за судьбу своего народа. И значит, примешивалось нечто личное - старая обида, не утоленная жажда отмщения или, того хуже, отвергнутая страсть.
Бард перевел взгляд на эльфа.
Трандуил лишь казался спокойным, позабавленным стычкой с Торином во дворе и затянувшимся молчанием. Вот только взгляд, внимательный и серьезный, его выдавал.
Поступки Трандуила напоминали ответные ходы на действия Торина, но принял ли он вызов или пытался помешать переманить Дейл на сторону гномов, Бард не мог понять. Как не мог просчитать, решится ли Трандуил снова пойти на Эребор? И что станет с Дейлом, если судьба вновь втянет людей в войну? В войну вместе с гномами против эльфов.
Больше всего Барду хотелось отступить. Перенести встречу, подарив себе еще чуточку времени на раздумье. Или вовсе прогнать обоих, пусть играются дальше и без него. Но, как во дворе он встал меж гномом и эльфом, так и Дейл стоял между Эребором и Мирквудом, и значит, им не отсидеться в стороне. Надо выбирать. Не жить же меж молотом и наковальней.
Обретя подобие равновесия, еще не обещавшее правильность выбора, Бард воспрянул духом. И тут Торин, как немногим раньше Трандуил, выбил землю у него из-под ног.
Торин приехал не с пустыми руками. Поставив перед Бардом открытый ларец, он отступил на пару шагов, давая возможность полюбоваться великолепием зеленых камней. Откуда же ему было знать, что Бард первым делом подумал, сколько золота отсыплют за такое ожерелье и куда его лучше везти - в Рохан или в Гондор?
- Изумруды Гириона, - произнес Трандуил, вдруг оказавшийся за спиной Барда. - Это и подарком сложно назвать. Нельзя дарить принадлежащее не тебе.
Торин ожег эльфа злым взглядом, но от своей, заготовленной заранее речи не отступил.
- Когда-то этим ожерельем Гирион расплатился с гномами за выкованную для его сына кольчугу из серебряной стали. Это была честная сделка. Но в память о величии наших предков, я хочу отдать камни Гириона тебе, король Бард. Протянув нить от прошлого, где судьбы наших народов были связаны крепкими узами братства, к будущему, которое свяжет нас еще сильнее.
Трандуил отошел в сторону и Бард пошатнулся. Подарок Торина был чем-то большим, чем дар, большим чем долг памяти. Это было признание права крови. Подтверждением, что останется не только Бард - потомок Гириона. Но будет и Баин, и его сыновья, в чьих жилах будет течь кровь, что оказалась сильнее крови драконьей.
продолжение 2; 3200 слов
кусок здесь, остальное в комментариях за 25/09- Спасибо.
Бард закрыл ларец, провел ладонями по крышке.
- Это так много значит. Для меня... Для Дейла. Спасибо.
Торин поклонился, принимая благодарность Барда. Трандуил, раньше прочих расслышавший чьи-то шаги, повернулся в сторону дверей.
В главном зале было три выхода. Первый вел в покои короля. Его охраняли стражники из людей, крайне раздосадованные произошедшим в дворе - своим испугом и покушением на короля, ибо в кого бы не целился Торин, жизнь правителя Дейла тоже оказалась под угрозой. У второго, открывавшего путь по которому можно было покинуть дворец, стояли эльфы. У третьего, ведшего к сокровищнице, замерли вооруженные до зубов гномы. В эти двери и вошли Тобас и Балин.
- Ваше величество, - Тобас был чем-то так взволнован, что едва удерживал бумаги в руках, - вы только послушайте, какую замечательную идею рассказал мне господин Балин.
Вывалив бумаги на стол, Тобас опустился в кресло - последнее время его мучили боли в ногах, а уж перед непогодой совсем тяжко приходилось, но он не жаловался и, более того, противился всякому, кто уговаривал его отдохнуть.
- Такая замечательная мысль. Даже удивительно, что раньше подобное... - Тобас вдруг осекся и посмотрел, но не на Барда, а на Трандуила.
Владыка Лихолесья воистину царственно кивнул, давая понять, что не будет против, если разговор коснется столь волнительной и пока ему неизвестной темы. Торин потемнел лицом. А Бард, будто у него меж лопатками скрутило, передернул плечами. Он шагнул к столу, налил вина из первого подвернувшегося под руку кувшина. Поставил кубок перед Трандуилом. Взглянул на Торина, тот, усмехнувшись, изъявил желание попробовать эль. Когда и гномьи кубки были наполнены, Бард предложил продолжить беседу за столом. И сел первым. Затем Трандуил и чуть позднее Торин заняли свои места. И тут Тобас приподнялся, и дрогнувшим голосом обратился к Барду, - ваше величество, может лучше.
- Сядьте, Тобас, в ногах, говорят, правды нет.
- Но, ваше величество, было бы лучше, если...
Тобас умолк, и Барда вдруг осенило.
Он понял то, что остальные заметили раньше него, о чем Тобас не мог сказать прямо, а намекать даже не пытался, ибо Барду не всегда удавалось разгадать намеки - его и Торина разделила столешница, тогда как Трандуил сидел рядом, по правую руку.
Как тем утром, у Эребора.
Не хватает лишь стрелы, нацеленной в лоб, и Аркенстона за пазухой.
А бедный Тобас, случайно, оказался на месте, которое должен был занять правитель Дейла.
- Сядьте, Тобас, не место делает меня королем. Сядьте. И не думаю, что вам удалось лишить меня полномочий. К тому же, я лишь король. Но Дейл превыше меня. Считайте, что вы олицетворяете Дейл и всех его жителей.
Тобас неуверенно улыбнулся. Но сел.
- Так, о чем вы хотели рассказать?
- Господин Балин поведал мне. Я ради. Я даже карту принес с собой для наглядности, - Тобас развернул карту города, которой он гордился сильнее, чем мог гордиться, если бы нарисовал сам. Карту составил его внук. И не простую, а подробную, с указаниями и объясняющими приписками.
- Господин Балин, - Бард повернулся к гному.
Гном покачал головой, - лучше, если разговор поведет мой король, это его задумка.
Все посмотрели на Торина.
Дубощит медленно подтянул карту поближе к себе, развернул нужной стороной. И Бард, услышавший вздох Трандуила, означавший удивление - ты так спокойно подставляешь чужаку свой беззащитный живот - или что-то другое, выпил вина, опустошив кубок наполовину.
- Вот здесь, - Торин провел ребром ладони по карте, отсекая часть города, - грунт позволяет углубить подвалы, уйдя под землю на два, а то и на три яруса. Укрепить стены и потолки, и можно жить.
- Люди не живут под землей.
- Ваше величество, - встрял Тобас.
Но Торин продолжил, словно его не перебивали.
- Будет у вас верхний и нижний город. Не жить, так убежище сделаете. Я видел вашу Ратушу, где во время нападения вы хотели укрыть женщин и детей. Это, - Торин положил руку на карту, - надежнее. И еще, можно прорыть туннели, ходы...
- Люди не живут под землей, - вновь произнес Бард, и Тобас бессильно всплеснул руками. - И я не вижу спасения в возможности забиться в нору, из которой нет выхода.
- Почему нет? Ведь можно, - Торин поднял руку и замер, замолчав.
Бард нахмурился, не понимая причины заминки, не догадываясь, к чему все ведется и что именно так разволновало Тобаса.
- Ведь можно, - продолжил за Торина до сих пор молчавший Трандуил, - связать Эребор и Дейл подземной дорогой. Дабы люди могли забиться в нору поглубже. Ведь это так вам помогло, не правда ли, Торин?
Торин сжал руку в кулак и опустил ее, без удара, на стол.
- Люди не жили и не будут жить под землей. И хватит об этом, - вмешался Бард.
Торин отодвинул от себя карту и некоторое время все молчали, наблюдая, как Тобас сворачивает бумаги, собирает чертежи, слушая шорохи и прерывистое дыхание огорченного старика.
- Простите, ваше величество, я не должен был. О другом вы говорить собирались.
- Не стоит, Тобас. Я уважаю вас, и всегда готов прислушаться к вашим словам и советам, - Бард коснулся руки Тобаса. - И опять же вы правы. Говорить мы собрались совсем об ином.
Бард допил вино, поставил кубок на стол. Посмотрел на Трандуила, потом на Торина и сказал, - я хочу предложить вам другой союз.
Трандуил едва заметно улыбнулся. Торин переспросил, - нам?
- Ты сам, Торин, упомянул последнюю битву. И ведь, если задуматься, то победу в ней мы одержали, объединив силы людей, гномов и эльфов. Так почему бы нам...
- Нет, - практически одновременно произнесли Торин и Трандуил.
- ...не объединиться снова, - обреченно закончил Бард.
- Никогда, - сказал Торин.
- Неплохая попытка, - произнес Трандуил. - И даже предсказуемость не умаляет ее достоинства.
Вот и все.
Гном не объединится с эльфом.
Эльф не уступит гному.
Бард вдруг успокоился, ощутив прозрачную легкость последнего выстрела. Как тогда - на колокольне посреди огня. Одно из двух - или сейчас он нащупает рукой пустоту, или подоспевший сын протянет ему черную стрелу.
- Прошлой осенью встретив гномов на реке, я не знал, кто они и куда идут. Я провел их в Эсгарот, дал приют в собственном доме.
- Мы заплатили.
- Да, Торин, вы заплатили. Господин Балин отдал мне монеты, я выполнил уговор. Честная сделка. - Бард перевел дыхание. - Теперь я знаю, кто ты, Торин Дубощит, король-под-горой.
Бард замолчал.
Я помню, как ты посулил людям сокровища Одинокой горы и не сдержал данного слова.
Помню, какие беды ты навлек на Эсгарот.
Как ты укрылся за стенами, когда гномы Даина и эльфы гибли у подножия Эребора.
Как ты поверг Азога и сам пал.
Как ты плакал на могилах племянников.
И вот ты снова пришел в мой дом и снова готов обещать.
- Когда эльфы вошли в Дейл, я знал, кто их привел. Потом узнал, зачем, - Бард посмотрел на Трандуила.
Вы принесли хлеб и войну.
Я помню, как ты поставил судьбы и жизни многих против чего-то, что было дорого лишь тебе.
Помню, как ты отказался поверить предупреждению Гендальфа.
И как вы гибли, помогая гномам и защищая людей. Вы, которым даровано бессмертие.
Ты ничего не обещал, и я согласился.
И теперь ты ничего не обещаешь.
Бард поднялся на ноги, - я не хотел войны тогда и не хочу ее в будущем. Вы единодушны в своем нежелании объединиться. Перед битвой нас с эльфами связали не самые благородные намерения, ибо мы захотели воспользоваться превосходящей силой, дабы одолеть слабого. Я согласился. Я признал правоту Трандуила. Тому решению нет оправданий, и я их не ищу. Но оно мое. И я останусь ему верен. Трандуил, владыка Лихолесья, я, Бард, правитель Дейла, принимаю твое предложение. И мое слово останется неизменным.
Первым отреагировал Трандуил - кивнув, он поднялся из-за стола и, не спеша, покинул зал. Затем встал Торин.
- Что ж. Я услышал твой ответ, Бард, правитель Дейла.
Торин провел рукой по лицу, пряча под ладонью гнев и боль. Поклонился и направился к выходу. Балин поспешил за ним.
Когда двери закрылись, Тобас прошептал, - что вы наделали, Бард, что вы натворили?
Бард, у которого вдруг задрожали пальцы, усмехнулся, - я же загадал. Кто приедет первым.
Продолжение 3; 2800 слов в комментариях за 27/09
Продолжение 4; 1500 слов в комментария за 29/09
Продолжение 5; 4900 слов в комментариях за 04/10
-
-
27.09.2015 в 21:51-
-
27.09.2015 в 22:18-
-
27.09.2015 в 22:34-
-
27.09.2015 в 23:44-
-
28.09.2015 в 06:28-
-
28.09.2015 в 06:28-
-
28.09.2015 в 09:06-
-
28.09.2015 в 09:21-
-
28.09.2015 в 15:39Автору одинаково хорошо удаётся не только слэш, но и гет :3
-
-
29.09.2015 в 21:20Спасибо.
Igerna, главное, чтобы не поубивали друг друга в процессе.
Спасибо.
fanficvideo, спасибо.
Тангорн, спасибо, за Барда особенно.
sarantuya, Тобас, порой, единственный голос разума в этой истории.
Спасибо. Я люблю гет, пишу, правда, все реже и реже.
-
-
29.09.2015 в 21:22-
-
29.09.2015 в 22:22-
-
30.09.2015 в 05:19-
-
30.09.2015 в 09:11Хотя непросто представить подобную ситуацию в целом, персонажи ведут себя очень вхарактерно.
Продолжения жду, покусывая локти и надеясь на хэппи-энд
От системы выбора Барда протащился, как по стекловате, вот ни прибавить, ни убавить, ни возразить! Мудрый котик, господи, какой же он классный
-
-
30.09.2015 в 16:20А вообще, читая данную работу подумалось, существуй Средиземье на самом деле, так ли редки были бы случаи мужской влюблённости между эльфами и людьми...
комфортить ох уж этот фандомный слэнг
-
-
04.10.2015 в 19:46-
-
04.10.2015 в 20:14Andrey-Vas, а может, не интриган, а смирился или понял что-то?
Тангорн, спасибо. )) Жестко, да. Почему-то с ними так часто получается.
Ну, я старалась дотянуть до хэппи-энда или максимально к нему приблизиться.
sarantuya, читая данную работу подумалось, существуй Средиземье на самом деле, так ли редки были бы случаи мужской влюблённости между эльфами и людьми
Кто знает? Я как-то попыталась балансировать между ярым неприятием и обычным делом.
Гость, вот даже понять не могу, ругаете вы меня или нет?
-
-
04.10.2015 в 20:20Не ругает
-
-
04.10.2015 в 20:25Спасибо.
-
-
04.10.2015 в 20:30Вдруг поняла, что обыграла с помощью этой заявки мысль, которую давно хотела попробовать. Потому, видимо, романтики так мало.
Спасибо всем, кто читал, кто комментировал и кто молчал.))
5.1
-
-
04.10.2015 в 20:31-
-
04.10.2015 в 20:33-
-
04.10.2015 в 20:35-
-
04.10.2015 в 20:37-
-
04.10.2015 в 20:40-
-
04.10.2015 в 20:43-
-
04.10.2015 в 21:37Мне-то за что спасибо? Я из тех, кто ждал и надеялся молча
Спасибо вам, автор, за работу, которая доставила массу удовольствия - прежде всего потому, что в ней есть и вкус, и мера. Если вдруг вам приглянется еще какая-нибудь заявка на фесте, это будет еще одним прекрасным подарком для читателей
-
-
04.10.2015 в 22:23-
-
04.10.2015 в 23:24-
-
05.10.2015 в 07:51