S-11

[barduil]

Заявка: Додайте в Средиземье магию! Кто владеет, какими силами? Мэйби так: эльфы связь с лесом, растениями, землей, гномы - камнями, Горой (место силы?), минералами, хоббиты - сад/огород. Люди не владеют. Боятся или нет - на откуп автору. Связь Барда и Трандуила с учетом того, что эльф - сильный маг.
Можно кроссовер с ГП, Артурианой или чем-то типа того.

Предупреждения: АУ
если вам что-то показалось, то так оно и есть ))
текст в процессе написания

2460 слов

Год семнадцатый третьего века скал. Последний месяц осени.

За пол-лиги до поворота Трандуил толкнул пяткой в бок лосю, приказывая свернуть к обочине, а потом чуть натянул поводья. Лось преувеличенно громко фыркнул, дескать и сам понял, что надо остановиться. Порой казалось не хватает малости, чтобы могучий зверь заговорил, но лось продолжал держать свои мысли при себе, выказывая отношение к Повелителю и прочим весьма красноречивыми вздохами, фырканьем и взглядами. А еще не допускавшим иной трактовки наклоном головы, украшенной тяжелыми рогами.

Спешившись, Трандуил сошел с дороги, направившись к краю оврага. Тонкие ветки рябины скользнули по плечу, обронив несколько ягод на землю, облепиха цапанула колючками по сапогу, качнувшаяся ель стряхнула капли росы на лицо. Но Трандуил не остановился. Подойдя к оврагу, он чуть помедлил, потом ткнул камешек носком сапога, отправив его ко дну, и почувствовал, как вылезшие из земли корни обвили щиколотки.
- Не пачкай мне сапоги.
За спиной кто-то хмыкнул:
- Сам не марайся. Хех. Повелитель.
Докатившись до дна, камень ударился о валун и отскочил, провалившись в пустую глазницу выбеленного дождями и солнцем человеческого черепа. Весь овраг был устлан костями, кое-где присыпанными мелкой галькой.
- Почему созвали совет?
Повернувшись к собеседнику, Трандуил увидел хоббита, который сначала развел руками, а потом щелкнул подтяжками по животу:
- Разве не ведомо тебе, повелитель, что ни один норный житель не может ступить в Зал Совета?
- Может, потому что вы и так все знаете?
Хоббит ухмыльнулся, вновь щелкнул подтяжками и почесал ногу об ногу. Ходили слухи, что хоббичьи норы, подобно корням обвили всю землю, и можно войти в дом хоббита в Шире и выйти в Ривендейле, а то и в Мордоре. Трандуил не спешил этому верить, но и возможности такого не исключал. Хоббиты, внешне безобидные, владевшие Зеленой магией растений, были известными хитрецами и пронырами.
- Умер Торин?
- Нет. - В голосе хоббита появились издевательские нотки. - Король-под-Горой, Повелитель Скал оправился от ран и будет присутствовать на Совете.
Трандуил пропустил издевку мимо ушей:
- Я жду.
Хоббит почесал другую ногу.
Трандуил прикрыл глаза, чуть шевельнул пальцами и над землей начал образовываться туман, без остатка вытягивавший из почвы воду. По земле пошли трещины, корни, удерживавшие Трандуила, высохли и рассыпались.
- Повелитель, - укоризненно протянул хоббит, потом махнул рукой. - Ладно. Все равно узнаешь. Часом раньше, часом позже... Нашелся муж из рода Гириона, теперь у людей есть Повелитель Ветра.
Трандуил кивнул, туман мелкой моросью пал на землю, возвращая отнятое. Хоббит смешно пошевелил носом, словно хотел чихнуть, но передумал, перехватил взгляд Трандуила, вновь обращенный к костям, и ответил, хоть его и не спрашивали:
- Гэндальф запретил хоронить, сказал это наказание павшим и предупреждение живущим.
И ничуть не удивился, когда склоны оврага потемнели и мокрыми комьями земли, мутными ручейками грязи потекли на дно.

В Зале Совета никогда не было темно или слишком светло, жарко или холодно. Всегда достаточно, чтобы видеть выставляемое напоказ, различать едва уловимое и скрывать тайное, не отвлекаясь на переменчивость окружающего мира. Даже воздух казался плотным и пустым одновременно, будучи лишен запахов и лишних звуков. Зал, а по сути небольшая ровная площадка, находившаяся на стыке гор, позволял смотреть далеко на запад и восток, ибо лишь замысливший зло будет прятаться от утренней и вечерней зари, но закрывал от мертвого, вымерзшего севера и не менее мертвого, иссушенного юга. Посреди площадки стоял круглый стол и четыре кресла. Все из черного, не подвластного ржавчине железа. И больше не было ничего. Ни крыши, ни стен. Лишь глиняное блюдо на столешнице с четырьмя ломтями хлеба, который преломляли, заключая мир. И четыре серебряных кубка с вином, дабы приветствовать пришедших и помянуть покинувших.

В Зале Совета всегда было тихо и спокойно, но не потому что никто из участников никогда не опускался до крика и проклятий, а потому что магия и сила были заперты в оболочке тела, пока не закончится встреча и Повелители не покинут Зал, и не существовало заклятий способных это изменить.

На площадку три Повелителя вошли почти одновременно, но каждый прошел только ему доступной тропой. Гэндальф уже ждал.
- Приветствую Властителей Стихий, - поклонившись, Гэндальф дождался ответных кивков и поклонов, жестом предложил занять положенные места и отступил на пару шагов влево:
- Позвольте представить вам Повелителя Ветра, мужа из рода Гириона.
Смауг с шипящим звуком выдохнул сквозь зубы, Торин безмолвно открыл-закрыл рот, а Трандуил понял, почему на блюде лежат куски сахара.
У явленного им Повелителя Ветра были темные, чуть вьющиеся на концах волосы, настороженный взгляд, веснушки на переносице и не зажившая царапина на щеке. Лет означенному мужу из рода Гириона было не больше пяти или шести, если считать людскими мерками.
- Сядь, Бард, - подтолкнув мальчишку к пустому креслу, Гэндальф не стал ждать, когда тот заберется на сидение, и воздел руки к небу:
- Я - ничто. Я здесь и нигде. Я полон и пуст. Я свободен и связан. Я двигаюсь и остаюсь на месте. Я забираю и отдаю. Я - ничто. Я слушаю, вижу, но пропускаю сквозь себя.
Гэндальф отошел еще на пару шагов, при этом его тень, разрослась, образовав стену, а голос зазвучал со всех сторон.
- Теперь вас снова четверо, равновесие восстановлено.

Лицо Смауга исказила гримаса. Его гнев был ощутим, и Трандуилу хотелось коснуться левой щеки, где вновь жгло кожу на месте давно затянувшихся ран. Но он сдержался, позволив себе улыбнуться. Не мудрено, что Смауг так разочарован. Ветер и огонь - извечные союзники, но Смауг вряд ли захочет возиться с несмышленым ребенком, да и не позволят ему, скажут: “жди, подрастет, там и приходи, а мы послушаем, что предложишь, что попросишь”. Глупые люди. Они забыли, как Смауг уже приходил к ним, обернувшись драконом, и как в огне погиб Гирион, а смерть Повелителя Ветра обрушила Дейл.

Торин, мельком глянув на Гэндальфа, уставился взглядом на стол. Дубощита, похоже, мало волновало появление Повелителя Ветра. Гномы и так ладили с людьми, не обращая внимания на Стихии, ведь камню нет дела до ветра, как и ветру до камней. Неважно, чья подпись начертана под договором о торговле - Повелителя Скал или Торина, Короля-под-Горой, и кто протянет руку - Повелитель Ветра или бургомистр Эсгарота.
“Гномы” - усмехнулся Трандуил. - “Ненасытные, алчные торговцы, готовые перекопать свой дом ради горстки камней”.
Торин, будто почувствовав, выглянул исподлобья и Трандуил не стал отводить взгляд, только слегка выгнул бровь. Торин помрачнел, но задираться не стал. Выпрямился и положил на стол руки, при этом крепко сжав кулаки. Бард, сидевший меж ним и Трандуилом, поерзал, сползая ближе к краю, потом прижал ладошки к столешнице, уткнулся подбородком в пальцы и вздохнул.
Гэндальф замолчал, слушая, как затихает эхо порожденное его голосом, потом продолжил:
- И по традиции прежде чем вы поднимете кубки, приветствуя нового Повелителя, я прошу каждого снять тяжесть с души и тьму с разума и огласить претензии, если есть таковые, пожелания и требования. И...
- Камни Лас-Галена, - не стал ждать Трандуил, когда Гэндальф обратится к кому-нибудь из них.
Торин ощерился злой улыбкой. Сто пятнадцать лет прошло, как он принял право называться Повелителем Скал и занял трон Эребора, а спрашивали с него, как с деда, все те же камни, что ярче звезд.
- Кольцо Саурона, - словно подслушав мысли гнома, произнес Смауг, по прежнему уверенный, что где-то в сумраке Мглистых гор, с дозволения Торина, прячется Горлум, лелеющий в своих ладонях Кольцо Всевластья.
Торин потемнел лицом, чуть приподнялся и ответил:
- Аркенстон.
Обоим ответил, потому что не знал, где спрятано “Сердце Горы”: в Мирквуде или на Пустошах.
Трандуил прикрыл глаза, сдерживая желание зевнуть. Скука. Не только воздух застыл в Зале Совета, время тоже остановилось, вновь и вновь проворачивая в своих жерновах зерна повторяющихся событий и слов. Скука. Еще сотни лет пройдут, а они так и будут встречаться здесь, смотреть так же с ненавистью и злобой, приносить с собой ту же боль и те же ожидания и уходить ни с чем.
- Повелитель Ветра? - Повернулся Гэндальф к мальчишке. - Бард? Что ты хочешь?
Бард вздохнул, чуть подался вперед и ответил:
- Сахару.
Торин хмыкнул, Смауг раздраженно закатил глаза, Гэндальф покачал головой:
- Бард?
Мальчишка растерянно заморгал, потом сообразив, что от него ждут, вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги, развернул его, покрутил, потом протянул Трандуилу, который сидел справа:
- Вот. Только я читать не умею.
Трандуил усмехнулся - более двухсот лет люди не бывали на Совете, неудивительно, что пожеланий у них на целый список хватило. Бумагу из рук Барда он не взял, пришлось Гэндальфу подходить, но посмотрел внимательно, в несчетный уже раз дивясь человеческой глупости - зачем так торопиться, дали бы вырасти Повелителю, потом бы пихали в пасть хищникам. Или уверены, что Торин заступится, помня о договоренностях, или готовы отдать ребенка тварям темным на откуп, алтарь в Мордоре давно растрескался, высох без жертвенной крови. Или...
- И сахару, - прервал его размышления Бард.
“Упрямый”.
- Помощь в восстановлении Дейла, - прочел Гэндальф.
И больше ничего не добавил, ибо Трандуил, взяв кусок сахара, предложил его Барду:
- Ам-дифэнн.
Бард посмотрел настороженно, потом перевел взгляд на ладонь. Трандуил был более чем уверен, что Бард не знает значение прозвучавшего слова. Остальные знали - Трандуил слышал, как резко выдохнул Торин, как зашелестели сочленения чешуек, украшавших наряд Смауга, как шаркнул подошвой Гэндальф. Но никто из них не мог вмешаться, даже слова произнести, пока Бард не сделает выбор.
Ам-дифэнн - покровительство, если переводить дословно, но эльфы вкладывали в него значительно большее. Забота, защита, наставничество... любовь.
Бард вздохнул, взял сахар и откусив кусок, оставшуюся часть вернул Трандуилу, пояснив в ответ на недоумевающий взгляд:
- Я поделился.
И улыбнулся, блаженно жмурясь от сладости, радовавшей язык и сердце.
Трандуил предпочел бы выпить вино, но пришлось заменить его сахаром, который разделил с ним Бард, принявший покровительство на каких-то только ему ведомых условиях...

Год семнадцатый третьего века скал. Конец последней трети зимы.

Бард умирал.
Трандуилу не нужны были объяснения лекаря, которого кинулись искать, чтобы понять, что люди почти уморили Повелителя Ветра. Однако пришлось выслушать. Невысокий, высохший до желтизны кожи еще не старый мужчина, чей голос напоминал о не смазанных дверных петлях, говорил медленно, стараясь сдерживать злость:
- Забрали у матери. Раз. Приняли пичкать всякой дрянью, баловать, потакать, полагая, что сиротство слаще с пирогами. Потом отдали в обучение. Два. И спрашивать стали больше, чем дать могли. Ярились, наказывая за каждый проступок, за слезы, за... неудачи. Потом втемяшилось, что перекормили, потому, дескать, ветер ему не дается. Три. Хлеб и вода. Учения. Розги. И дом этот сквозняками продуваемый. Вот и получили.
Лекарь прижал пальцы к векам, потом стал собирать котомку:
- Сделал, что мог. Но на чудеса не способен.
Трандуил наклонился к Барду. Где-то далеко, в сумке у седла была спрятана деревянная лошадь, привезенная в подарок. Как глупо?! Не игрушки тут нужны, не письма чужие с чужих слов составленные.
“Ам-дифэнн”.
Трандуил коснулся рукой щеки и Бард застонал, потом ткнулся носом в ладонь и всхлипнул.

Он был легким, слишком легким. И обжигающе горячим, даже сквозь простыню, в которую его завернули, и одеяло. Всю дорогу до Мирквуда Трандуил держал Барда на руках, прижимая к себе, боялся выпустить, боялся, что опоздал, что обманул этого человечьего детеныша, пообещав многое и не исполнив ничего.

Год восемнадцатый третьего века скал. Второй месяц весны.

- Зачем ты это сделал?
Спрашивали если не все, то многие. Гэндальфу Трандуил напомнил, что век скал едва начался и не со Смаугом же объединяться? Келеборну, на вопрос не сошел ли с ума старый друг, предложил приехать и убедиться в разумности, но прежде обратить взор на домочадцев. Многочисленные требования вернуть похищенного Повелителя Ветра Трандуил проигнорировал, даже не помянув принятое покровительство. Он выкидывал письма в огонь, не читая, а когда Барду стало чуть лучше, согласился отдать его матери. И встретил ее сам, стоило женщине сойти с повозки, провел в покои и отступил к стене, скрадывая свое присутствие, но не отказавшись от присмотра. Посидев около постели сына, легонько поглаживая его по голове и слушая, как он дышит, Кейра взяла спящего Барда за руки и долго целовала ладошки, нашептывая “прости, прости”. Потом поднялась, покачнувшись, и, глядя мимо Трандуила, сказала:
- У меня еще трое по лавкам. А Барду... я не смогу. Позаботьтесь.
Опустилась на колени, не утирая бегущих по щекам слез:
- Сберегите моего маленького, вы сможете. Он слабенький, а доля ему досталась - и мужика перешибет. А вы сможете, в обиду не дадите и зла не позволите наворотить. Я уж... как-нибудь... со стороны погляжу. Только бы жил.
Трандуил молчал.
- Обещайте мне, - потребовала Кейра. - Поклянитесь.
Трандуил надменно приподнял бровь.
Кейра сникла, медленно поднялась на ноги и вышла из комнаты. Не глянув на заворочавшегося под одеялом Барда, не посмотрев на молчавшего Трандуила.
- Мам? - ударил ей в спину едва слышный шепот не увидевшего, но словно почуявшего сына, но Кейра не обернулась. Не вернулась к постели, а тяжело переступая направилась к выходу из дворца.
- Мам?!
Бард, подстегиваемый невнятной тревогой, откинул край одеяла, сполз с кровати.
- Тебе нельзя вставать.
Бард переступил с ноги на ногу, приминая искусно сплетенную дорожку.
- Ляг.
Трандуил шагнул к Барду и тот вдруг качнулся вперед, словно хотел кинуться бежать, но устоял на месте. А Трандуил почувствовал прикосновение - по лицу словно заледеневшими пальцами скользнуло. При всем желании, дотянуться Бард бы не смог, но ветер услышал своего Повелителя и откликнулся на его безмолвный крик.
Трандуил качнул головой. Легче легкого - разбудить стихию злостью и отчаянием, но тогда Повелителю покорится буря, что рано или поздно разорвет его в клочья. Ветер, как и воду, нужно приваживать лаской и терпением. Принять, пропустить, провести сквозь себя и высвободить.
Подойдя к Барду, он сел на край постели и, взяв за руку, мягко разжал стиснутые в кулак пальцы. Погладил ладошку, вырисовывая спираль от сердцевинки к краям.
Бард дернулся:
- Щекотно.
Вздохнул и привалился к ноге Трандуила.
- Ты всегда можешь вернуться в свой дом.
Бард вскинул голову, посмотрел Трандуилу в глаза.
- Но не сейчас.

- Зачем ты это сделал? - не дождавшись ответа, вновь спросил Леголас.
Спрашивали многие, но лишь сыну Трандуил позволил почуять правду:
- Не знаю.
Леголас растерянно моргнул, подошел к кровати, сел, а потом прилег, головой коснувшись ноги Трандуила. И тут же почувствовал, как Бард, пристроившийся у отца под боком, толкает пятками в плечо.
- Эй, не пинайся. Я все равно был первым.
Бард насупился, толкнул снова и затих. Трандуил едва заметно улыбнулся. Освоившись, отчаянно скучавший по матери, Бард решил, что теперь эльфийский владыка принадлежит только ему и весь, без остатка. Была б его воля, он бы дневал и ночевал в покоях Трандуила. Вот и в этот вечер, увильнув от приставленной к нему няньки, пробрался в комнаты, пролез на кровать и напомнил про обещанную сказку.

- Я сделал змея, как ты просил.
- Змея? Какого змея? - оживился Бард, но Трандуил не дал Леголасу ответить, предложив Барду проявить терпение и дождаться утра. Бард обиженно вздохнул, еще немного попинал Леголаса, пока тот не схватил его за пятку и пощекотал. Уворачиваясь, Бард едва не свалился с кровати. Пришлось Леголасу его ловить, возвращать на место и строго наказывать сидеть смирно. Бард кивнул, но озорные смешинки в его глазах обещали, что смирно это не надолго и вообще не про него. Леголас усмехнулся, легонько щелкнул Барда по носу, а потом поддел выскользнувший из ворота шнурок. Провел пальцами по затейливому переплетению нитей, внутри которого были спрятаны металл, дерево и камни, мысленно попросил прощения, что тронул чужую магию, осторожно заправил шнурок под ткань и отстранился. Подобный - похожий, но ощутимо отличавшийся - оберег прятался и под его одеждой. Когда-то давно сплетенный и подаренный отцом. Старательно отводя взгляд, дабы не посмотреть на Трандуила, Леголас лег, как прежде, и медленно выдохнул.
“Это Ам-дифэнн, всего лишь. Не больше.”

Бард подождал, потом вновь пристроился под боком у Трандуила и тронул за локоть:
- А дальше?
Трандуил качнул головой:
- Завтра.
И Бард не стал спорить. Промолчал, а потом и вовсе замер, словно спрятался, как делал всякий раз в надежде, что его не прогонят.