U-14

[barduil]

раз мы вновь заговорили о фесте, почему бы не вспомнить старое

По заявке U-14: Бард постепенно начинает превращаться в дракона. Его держит только любовь к детям и отношения с Трандуилом.
2008 слов
и несколько странная трактовка заявки

Не сказать, что Трандуил что-то чувствовал.
Скорее, знал, потому что умел наблюдать, улавливать малейшие оттенки и делать правильные выводы из увиденного. Бард его вожделел. Страстно, поскольку правитель Дейла при всей своей разумности и расчетливости, нравом был горяч и дерзок, и отчаянно, потому что не верил в возможность желаемого.
Трандуила это забавляло. Бросаемые исподтишка взгляды, случайные, ни чем не оправдываемые прикосновения, опрометчивые слова. Стоило Барду расслабиться, дать себе волю, приблизиться хоть чуточку, Трандуил отступал, увеличивая расстояние меж ними. Становился холоден в речах и не уступчив в спорах, а то и вовсе уходил, не завершив разговора. Бард темнел лицом, сжимал кулаки, а однажды разбил костяшки, ударив в стену. Трандуил видел вмятину, примерился рукой и велел не трогать, оставить как есть. На память. Он считал, что влечение Барда лишь искра над костром — возгорится ярко, но быстро угаснет.
Мог ли он предположить, что все так обернется...
Что как-то ночью проснется от треска ломаемых стен и грохота падающих камней, и лишь потом различит крики и запоздалое пение труб, возвещавших о нападении.
Он едва успел подхватить меч, как дракон, выломав дверь вместе с куском стены, ворвался в покои. На какой-то миг Трандуилу показалось, что время повернулось вспять, явив перед ним жуткие морды Северных Змиев, вытащив наружу забытые ужас и боль. Он отшатнулся, ударился бедром о стол и неловким жестом опрокинул шкатулку. Та открылась, и спрятанное в ней изумрудное ожерелье Гириона упало на пол. Дракон замер, повел мордой, принюхиваясь, повернул голову, присмотрелся. Взревел и вдруг кинулся на стену. Та устояла. Дракон бросился снова и снова, уже не ломая камень, а ломаясь сам. Потом, обессилев, рухнул на пол и превратился в человека. Трандуил остановил прибежавших воинов, выслушал доклад командира стражи, приказал оценить нанесенный ущерб, выпил воды, потом вина. Все это он делал, не сводя глаз с человека и не выпуская из руки меч. Человек продолжал лежать, будто мертвый, но было слышно, как он дышит — хрипло, с присвистом. А еще кожа его была горячей и влажной, будто в испарине. Это Трандуил узнал, подойдя ближе и прикоснувшись. Велев эльфам перевернуть человека на спину, Трандуил на мгновение закрыл глаза, узнав Барда.
Отвернувшись, он, не глядя, отдал меч кому-то из воинов, дошел до кровати и сел.
— Отправьте гонца в Дейл. Пусть скажет...скажет... Пусть сообщит сыну Барда, что отец его в Лихолесье. И принесите из сокровищницы сундук с золотом.
Когда принесли сундук, Трандуил приказал высыпать монеты на Барда.
— Все?
— До единой, — ответил Трандуил и опустил голову, слушая, как звенит золото, укрывая правителя Дейла.
— А теперь оставьте меня.
— Но, — подал голос один из эльфов, — вдруг золото его не удержит? Если... Да и странно это. Если дракона интересовали монеты, чего он в сокровищницу не пошел? Видно, не золото искал.
Трандуил в лице переменился, разозлившись на излишне догадливого. И тот поспешил уйти сам, и других увел.

— Прибыл человек из Дейла.
Трандуил закрыл книгу, провел рукой по лбу и поднялся из-за стола. Посмотрел на Барда — тот спал, умудрившись во сне подгрести монеты себе под голову.
— Гонец?
— Нет. Не похож на гонца.
— Хорошо. Проводи его к трону.
По дороге Трандуил не думал, позволив себе передышку. Прошел мимо человека, поднялся по ступеням и лишь тогда посмотрел на гостя:
— С чем пожаловал?
Сел, приготовившись к долгому разговору ни о чем, прежде чем они доберутся до истинного повода, но человек удивил.
— Беда у нас, владыка.
— Беда? — переспросил Трандуил, добавив в голос равнодушия. — Какая беда?
— Та же, что вам ворота выломала, — усмехнулся гость.
Трандуил улыбнулся холодно, присмотрелся внимательнее. Да, это не гонец, у которого одна забота: весть быстрее доставить и коня не загнать. Этот человек привык командовать многими, а подчиняться единицам.
— Я Томас. Томас Рунд. Я видел, как Бард превратился в дракона.
— Кто еще знает?
— Кроме меня, его сын Баин. И еще трое. Двое молчать будут, а третий уже не скажет.
— Мертв?
Том кивнул, дернул ворот, словно ему душно стало, потом спросил:
— Бард жив?
Трандуил поднялся, медленно сошел по ступеням, подошел, в глаза посмотрел. Том взгляд не отвел.
— Давно его знаешь?
— Барда? Да, с детства дружили.
— Правитель Дейла жив. Но кто он теперь — человек или дракон?
Том не ответил.
— Вот и я не знаю. Идем.
Трандуил привел Тома в свои покои, показал Барда.
— И что теперь? — Том подтянул ногой стул, сел, не спросив разрешения. Впрочем, смотрел он только на Барда, словно эльфийского короля и не было.
— Ты мне скажи. Твой правитель, тебе и знать, что с ним делать, — не сдержал язвительности Трандуил.
— Но прилетел он к вам, владыка, — Том потер бороду. — Зачем?
Трандуил не ответил. О том, что привело Барда в Лихолесье, он знал, но говорить не хотел, решив послушать чужие предположения.
— Может, за помощью.
— За помощью?
— Ну, а к кому еще? Вы давно живете, многое знаете. К кому, как не к вам?
Трандуил промолчал.
Том не ждал от него ответа, Том искал возможность переложить неизбежность выбора на другие плечи. Оба понимали — Бард только начал превращаться, стало быть, еще уязвим, но с каждым днем промедления справиться с ним будет все сложней.
Том ударил себя по коленям, поднялся:
— Поеду я. Прости, владыка, но... Баину я сейчас нужней. Ему одному власть не удержать. И если... пока Бард не вернется, править сыну. Скажем, что Бард занемог, потому не покидает своих покоев. А потом... как выйдет.
Трандуил кивнул. Хотя разумнее было бы отказаться. Погрузить сонного Барда на телегу, отправить в Дейл. И забыть.

Очнулся Бард под утро. Заворочался на золоте, что-то проворчал, потом резко вскинулся и приподнялся на локтях. Трандуил медленно перелистнул страницу книги, погладил рукоять меча, лежавшего на столе, посмотрел.
— Что я, — просипел Бард. — Почему... где...
— Что ты натворил? Почему спишь на золоте? Где одежда? На какой из вопросов ответить первым?
Бард сел, провел ладонью по груди, потом неспешно поднялся на ноги и Трандуил на какие-то мгновения утратил ощущение реальности, наблюдая, как золотые монеты соскальзывают вниз, обнажая тело человека. Темную, по сравнению с эльфийской кожу, старые шрамы, черные волоски. И не сказать, что не видел раньше — пока Бард валялся бесчувственный, он хорошенько его рассмотрел.
Бард выдохнул. Но как-то странно — слишком шумно и неприятно. Трандуил моргнул, избавляясь от наваждения, и застыл, чувствуя, как вдоль хребта холодом проняло. Бард, нисколько не смущавшийся своей наготы, склонил голову к плечу и вновь выдохнул, выпуская едва различимый дым изо рта. Глаза его сменили цвет на коричневый с оттенком красного — цвет верескового меда, зрачки вытянулись в подобие змеиных.
Трандуил сжал в руке меч.
Бард наклонил голову в другую сторону.
Трандуил вдохнул, намереваясь позвать стражу, и Бард кинулся вперед, превращаясь.
Трандуил чудом успел опрокинуться на спину, уворачиваясь от столкновения с драконом. Перекатился в сторону, ближе к стене, посмотрел. Дракон развернул крылья, поднял голову и неожиданно прокричал. Не взревел, ибо крик его мало напоминал драконий рев, а прокричал как человек, не могущий удержать в себе боль и страх. Когда все стихло, Трандуил прошептал:
— Бард.
И закрыл руками голову, явственно понимая, что от пламени это не спасет.
Дракон снова закричал, дохнул огнем, опалив золото на котором спал, и, выломав стену, вывалился в коридор. Потом, судя по грохоту и крикам, пробил для себя выход из эльфийского дворца.

Когда потушили огонь и начали разбирать завалы, поднимать с пола уцелевшие вещи, уносить сломанное, Трандуил, молча наблюдавший за всем со стороны, нашел на столе кубок, хотел налить вина и не смог — руки дрожали. И эта немощь, этот глубинный страх, казалось давно забытый, но вновь порожденный драконом, заставили кровь в жилах вскипеть от злости.
Трандуил швырнул кувшин в стену, добавляя беспорядка разгромленной спальне, резко выдохнул и приказал отправить воинов на поиски дракона.

Дракона они не нашли.
Зато спустя пять дней в Дейле объявился Бард.
Трандуил ждал.
Сначала дурных вестей из города об ужасах и непоправимых бедах, которые причинил людям тот, кого они признали своим правителем.
Потом просьб о помощи, поскольку силы человеческие не безграничны и сколько бы Бард не сдерживал дракона в себе, он должен был понимать, к чему все может привести, и начать поиски способа избавления от проклятья.
А после, когда ни первое, ни второе не произошло, письма с извинениями.
Но ничего так и не дождался.

На исходе весны, когда дни становились все жарче, Трандуил решил ехать в Дейл. Собрал воинов в количестве меньшем, чем при походе к Одинокой горе, но достаточном, если придется столкнуться с драконом. Хотя, в последнем Трандуил был не уверен. Всей гномьей армии не хватило, чтобы одолеть Смауга, разгромившего Эребор и уничтожившего Дейл. И оказалось достаточно двух человек, чтобы убить дракона. В подчинении Трандуила не было гномов, да и друзей среди людей, судя по произошедшему, не осталось.

В Дейл они въехали на рассвете. Город встретил эльфов тихим говором начинавшегося дня — спокойным и размеренным, улыбками и чуть настороженными взглядами, восторженными детскими криками и переливчатым пением кузниц. Отмечая заново отстроенные дома, запах свежего хлеба, краски и деревянных досок, Трандуил чуть успокоился, поняв, что город живет, не отягощенным несчастьем. Перед домом правителя — покосившемся, темным и мало чем отличавшемся от прочих зданий, эльфов встретил мальчишка, назвавшийся сыном Барда. Поприветствовав Трандуила, Баин поднялся на крыльцо и встал на пороге, всем видом своим давая понять, что пускать в дом никого не намерен. Трандуил скользнул взглядом по стене:
— Цела крыша?
— Что? — опешил Баин.
— Или он выползает во двор, прежде чем развернуть крылья?
Баин бессильно сжал кулаки и отступил за порог. Трандуил счел это приглашением. Спешился, прошел в дом, прислушался к тихому разговору в дальней комнате, к дому — скрипу потравленных жуками половиц, мышиным шорохам в подвале, ровному гудению пламени в очаге. И кивнул сам себе, узнав шаги. И удивился тому, что признал по походке.
— Зачем ты здесь, владыка Трандуил?
Трандуил медленно обернулся. Бард держался в тени, но это нисколько не мешало увидеть, как он осунулся, сколь тяжел его взгляд, как запали глаза, потрескались губы.
— Чтобы знать, — ответил Трандуил.
— Я в порядке, — Бард сглотнул. — Город строится. Договор мы соблюдаем.
Трандуил положил ладонь на рукоять меча:
— Тяжко тебе?
— Справляюсь.
Голос Барда стих до шипящего шепота и тут же дверь открылась, в комнату вошла девочка. Видимо, одна из дочерей Барда. Поклонилась Трандуилу, подошла к отцу и крепко взяла его за руку.
— Тильда, — Бард мягко улыбнулся, но руки не отнял.
Трандуил помолчал, прошел по комнате, обставленной скудно и бестолково, посмотрел в окно. Бард продолжал стоять у стены, дыхание его стало спокойней.
— Что помогает тебе?
Бард молчал и Трандуил отвернулся от окна. Лучше бы не оборачивался, не смотрел. Закатанные рукава рубахи позволяли видеть, как левая рука — та, что оставалась свободной — покрывается чешуей от пальцев к локтю. Как темнеют и грубеют ногти, становясь когтями. Как от груди к лицу топорщатся чешуйки, складываясь в узор. Как левый глаз меняет цвет радужки. Вся правая сторона оставалась неизменной. И Тильда, державшая отца за руку, не показывала ни удивления, ни страха, словно превращение происходило не в первый раз, словно она знала, что нужно делать.
— Твои дети, — едва слышно выдохнул Трандуил.
— Ты лучше спроси, что заставляет меня обращаться, — низким, схожим с гулом пламени голосом произнес Бард.
Трандуил закрыл глаза, перелистывая книгу памяти в обратном порядке, потом посмотрел на Барда:
— Кто.
И это не было вопросом.
Бард кивнул, потом попросил:
— Уходи. Не стоит нам видеться.
Отступил за дверь, уводя Тильду с собой, и исчез в глубине дома. Трандуил, выйдя на улицу, отдал приказ возвращаться в Мирквуд.

Всю обратную дорогу Трандуил пытался понять, отчего ему больней: что не получившая удовлетворения страсть разожгла в человеке драконье пламя или что теперь он никогда не избавится от вновь и вновь всплывавшего в памяти видения золота, скользящего по коже, и никогда не увидит всполохи медового огня во взгляде.
— Я породил чудовище, — прошептал Трандуил.

Когда солнце закрыла крылатая тень, Трандуил понял, что он этого ждал. Приказав воинам не стрелять, он с трудом разжал пальцы, намертво вцепившиеся в рукоять меча, и раскинул руки, поворачивая ладонями к небу.
Бард его услышал, хоть Трандуил не произнес ни слова. Подхватил лапами, снимая с седла, и унес с собой.

На берегу озера Трандуил, высвобожденный из драконьей хватки, сумел вдохнуть полной грудью, что тотчас же отдалось острой болью в помятых ребрах. Повернувшись к Барду, который продолжал оставаться драконом, он сказал:
— Я породил чудовище.
Дракон ухмыльнулся, выдохнул струйку дыма и улегся на песке, мордой к ногам Трандуила.
— И дальше что?
Дракон шевельнул хвостом.
— Ладно, — Трандуил сел, всем телом ощущая жар идущий от дракона. — Попробуем сначала. Я породил...
— Не обольщайся, — дракон истаял, оставив на песке обнаженного Барда, который, перевернувшись на спину, посмотрел в небо, — не ты. Смауга убил я, да и стрела была гномьей.
Трандуил чуть подался вперед, проведя ладонью над плечом Барда, но не коснулся.
— Мы ведь справимся? — Бард закрыл глаза.
— Разве у нас есть выбор?..