Коллажи

[Зелёный ромб]

+ Торин и Бард

@темы: фанарт

---

Драббл со спецквеста ЗФБ

[agua-tofana]

Название: Судьбе наперекор
Размер: драббл, 363 слова
Пейринг/Персонажи: Трандуил/Бард
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Задание: мифологема "Братоубийство"
Краткое содержание: Чего заслуживает обычный человек, решившийся на убийство дракона? Восхищения, уважения, почета?
Примечание: неканон относительно всего

— Так это ты убил дракона?

Человек кивнул. Он был уставшим, измученным и, кажется, едва понял вопрос. Копоть пожаров въелась в кожу так глубоко, что озеро не смогло ее смыть, и человек был как уголь, выпавший из печи и поспешно затушенный. На сильных руках, направивших черную стрелу в грудь Смауга, проступали вены. Рот был плотно сжат, а в глазах горел упрямый огонь, так свойственный людскому племени. Трандуил шагнул ближе, качнулся навстречу. Человек не дрогнул, не опустил глаз. Продолжал стоять в уверенности собственной правоты. Он даже не мог оценить размеров своего деяния.

Убить дракона — как обрушить гору или повернуть вспять реку, дело под стать герою. Чего заслуживает обычный человек, решившийся на это? Восхищения, уважения, почета?

«Смерти! — шипело и рычало в груди. — Смерти заслуживает тот, кто недостойной рукой принес гибель величайшему из созданий земных и небесных. Убей, уничтожь, испепели!»

Трандуил молчал, подобный каменной статуе. Воспоминания неслись сквозь него, как несется горный поток, вырвавшись на равнину. День, когда узнал он правду о своем происхождении; день, когда пришел в северные пустоши в поисках истины; день, когда впервые встретил брата — и приветствие его было жарким, опаляющим лицо; день, когда принял себя и крылья распахнулись в полнеба, впуская ветер…

— Хочешь спросить еще о чем-то, владыка? — отвлек его голос человека. Трандуил видел, что тот едва стоит на ногах — малая песчинка, остановившая бурю. Стереть, перемолоть, отомстить и забыть. Навсегда.

Глаза человека были как далекие костры в ночи. Тянуло погреться. Трандуил молчал, ничем не выдавая борьбы, что шла в нем, безмолвная, жестокая, привычная. Его глаза казались сделанными из льда.

Эльф отвоевывал его обратно — постепенно, шаг за шагом, глуша хриплый рык, заставляя дракона отступить назад, во тьму. Почему-то, глядя в глаза человека, сделать это было легче. Может, и в самом деле, тот обладал особым даром укрощать драконов. А может, Трандуилу это только казалось.

— Ты устал, — сказал он, когда эльф снова стал полновластным хозяином. — Оставайся, будь моим гостем на эту ночь.

— А как же люди Эсгарота? — спросил человек. Он был упрям.

— Мы поможем, — пообещал Трандуил. Склонился к самому уху и добавил: — Я помогу.


Глубокой ночью, когда человек давно спал, утомленный не только недавней битвой, распахнулись над шатром лесного владыки серебряные крылья. Большой белый дракон взмыл в беззвездное небо, направляясь к Долгому озеру, к брату — проститься.

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

Ишо)))

[Зелёный ромб]

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

с ЗФБ: мини (низкий рейтинг)

[хэзел]

Название: Из жизни агентов
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: мини, 1128 слов
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил
Категория: джен/преслэш
Жанр: AU, юмор
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Такова жизнь агентов — они не виделись два года, но у них всего десять минут
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Что случилось?
Тау, застигнутая врасплох за попыткой читать по губам — тщетной попыткой, ибо Шеф обладал редкостным умением цедить слова сквозь зубы, что воспринималось как нескончаемое «м», — дернулась и чуть не смахнула на пол кружку с кофе.
— Вечно ты подкрадываешься, — пробурчала она, отодвинула кружку подальше и уставилась в монитор.
Бард усмехнулся, присел на краешек стола и повторил вопрос:
— Так что случилось?
— А ты не знаешь?
— А это уже в новостях?
Тау дернула плечом, демонстрируя крайнюю занятость и совершеннейшее нежелание болтать по пустякам. Бард помедлил, наблюдая за тем, как она печатает, потом перевел взгляд на кабинет.
Вернее, «аквариум», так как стены в кабинете шефа службы безопасности были прозрачными. Две внешние — хитро тонированные — позволяли обозревать город с высоты пятого этажа, любоваться набережной, рекой, мостом с башенками и огромным колесом обозрения на противоположном берегу. Остальные две затемнялись, насколько Бард помнил, лишь дважды. Первый раз, когда Шеф выронил линзу и ему было крайне неловко на глазах у подчиненных ползать на карачках в поисках утерянного. Второй раз, когда Шефу подарили росгобельского кролика. В конторе в тот день делали ставки, что Шеф вытворяет с несчастным животным — жрет живьем или гладит по ушам, рыдая от умиления? Бард поставил на кровавую трапезу.
В «аквариуме» было двое. Хищная рыбка «Шеф» и не менее хищная, но умело притворявшаяся камнем рыбка «Т».
— Давно сидят?
— Уже полчаса, — вздохнула Тау.
— Провал?
— Нет. Миссия выполнена. Пострадавшие среди гражданских. А еще он угробил «Смауг-476».
— Как? Ему отдали?
— Сам взял. И угробил. Сволочь! — Тау, крутившая роман с сотрудником технического отдела, не могла простить Т, что несколько дней похищение «Смауга» было единственной мыслью, занимавшей ее приятеля. К тому же, им пришлось прервать поездку на выходные, поскольку автомобиль нашли. Вернее, то, что от него осталось, выудили из озера.
— Сволочь, да. Никому не дал поиграться. Но, с другой стороны, — Бард слез со стола, открыл один из ящиков тумбочки и вытащил яблоко, — провел испытание «на земле», в обстановке более чем максимально приближенной к реальной.
— Верни, — возмутилась Тау.
Бард надкусил яблоко.
— Вкусно. Эта диета мне нравится больше морковной.
— Это не диета!
— Угу, — Бард кивнул и откусил еще кусок яблока.
Тау потянулась отобрать и замерла, увидев, как в кабинете Шеф поднялся с кресла и навис над столом.
— Пошел я, — Бард выкинул недоеденное яблоко в корзину.
— Куда?
— Спасать.
— Кого?
— Шефа, — Бард остановился у двери. — Т уже придумал пять вариантов, как убрать Шефа и не оставить следов. Еще три, так чтобы потянулись нити, ведущие в разные стороны. А минут через пять он попросту пристрелит его в кабинете.
— Он же разоружился на входе.
— Даже не знаю, что сейчас испытываю в большей степени — удивление от твоей наивности или разочарование?
Увернувшись от полетевшей в его сторону скрепки, Бард открыл дверь и скользнул в кабинет.

— День добрый. Шеф. Т.
К столу Бард приближаться не рискнул. Устроился на диване, закинув ноги на сундук, притворявшийся предметом мебели — крайне необходимым, вписывающимся в обстановку и в глубине души считающим себя столиком для газет и журналов.
Шеф поджал губы, опустился обратно в кресло и сцепил пальцы в замок:
— Вы не должны встречаться.
— В ваших устах, Шеф, это прозвучало несколько странно, если не сказать... очень странно. Вы на что намекаете?
— Б... Бард... Не должны видеться.
— А-а-а, — Бард порылся в карманах пиджака, ничего не нашел, — вы о том, что агент агента узнать не должен, даже если их нос к носу столкнут? Или о том, что меня пора перевести на следующий уровень, где от моего имени лишь буква останется? Нет?
Шеф покачал головой, перевел планшет в «спящий режим» и убрал в стол.
— Нет, так нет. Тогда спешу вас успокоить, — Бард буквально буравил взглядом затылок Т, остававшегося таким же неподвижным, будто примерзшим, — я еще минут пятнадцать в отпуске, а его вы очень скоро отстраните от службы. Хоть и временно.
Шеф изобразил удивление:
— В отпуске?
— У меня дочь родилась.
— Опять?! Где на этот раз?
— А где я был девять месяцев назад? Вот, там и родилась.
— Поздравляю, — Шеф недовольно скривился, посмотрел на обоих агентов и приказал: — Извольте удалиться. Оба.
— Спасибо, Шеф, — Бард приложил руку к груди.
Т поднялся на ноги, скользнул взглядом по Барду и направился к двери.
— Т, даю вам три дня на отдых.
— А мне? — Бард встал с дивана.
— А у вас, Бард, еще тринадцать с половиной минут.

На улице Бард закурил, определил подветренную сторону и встал слева от Т.
— Нечестно.
— Что?
— За десять минут мы ничего не успеем.
— А что мы должны были успеть? — Т медленно вдохнул, чуть прикрыв глаза.
Они не виделись два года. Т вновь стал отращивать волосы. В конторе он стягивал их в хвост, за который так и хотелось дернуть. Ну, если уверен в своей реакции или в способности выживать после тяжких телесных.
— Выпить. Отметить.
— У меня «Шато Лафит» девяносто восьмого года в машине.
— В той, которую ты в озере утопил? — уточнил Бард. — И нет, только не вино. Старый, добрый эль. Крепкий и...
— Вы, эсгаротцы... — Т поморщился.
— Эй, не трогай мою родину, — возмутился Бард. — Тем более, ты и знать не должен, где я издал первый крик.
— Тут и знать не нужно, у тебя все на лице написано.
— У меня на лице написано, что я распутник и транжира, — ухмыльнулся Бард, — а глубоко внутри — мягкий и веселый парень, которого следует накормить и обогреть.
— И что? Это работает?
— Да. Всегда. Только раз дало осечку. Но я не сдался.
Т качнул головой, глянул под ноги:
— Зачем сказал про дочь? Не боишься?
— Сказал в защищенном от прослушки кабинете. И только тем, кому доверяю. К тому же, Шеф должен знать, кого конторе придется содержать, когда меня устранят. Видел, как он обрадовался?
— Доверяешь? — Т смотрел настороженно, словно ожидая подвоха.
— Да, — Бард стряхнул пепел, взглянул мимо плеча Т, отслеживая проезжавшие мимо машины. — К тому же, я всегда успею убить тебя первым.
— Ты?!
Бард легко коснулся левой щеки Т, где стараниями пластических хирургов страшная рана была сведена к тоненькому, едва заметному шраму:
— Помнишь?
— Ты промахнулся.
— Я промазал. Специально. За пять секунд до приказа все свернуть и не преследовать.
— Промахнулся. Зачем ты встрял?
— Где? Когда?
— В кабинете Шефа.
Бард поднял воротник пиджака:
— Мерзкая погода. Ненавижу этот город. То серая сырость, то сырая серость.
— Зачем?
— Знаешь, не хотелось Шефа терять. Привык я к нему. А ты уже придумывал варианты.
— Ничего подобного.
— Подобного, подобного.
— Город, как город, — Т отвернулся, и Бард знал, тот считывает улицу: что изменилось и как.
— И тебе он не нравится, дитя лесов, полей и рек. Что? Для протокола — я тоже не знаю, откуда ты родом.
— Пойду, — Т шагнул с тротуара.
— Хотел спросить, зачем «Смауга» увел?
— Его делали под меня.
— Ну, да. Конечно. Как я сам не догадался? Заложник прогресса. Это я все по старинке — отмычки и гаротта.
— Не прибедняйся.
Т вдруг вернулся назад, забрал у Барда сигарету, затянулся.
— И тебе пора. Десять минут истекли.
— Позавтракаем?
Т качнул головой, шагнул на мостовую.
— Береги себя, — и пошел через дорогу к припаркованной машине.
— Это угроза или пожелание?
Т не ответил, даже не обернулся, только взмахнул рукой — той, в которой держал сигарету. То ли на прощание, то ли раздумывая — выбросить или докурить до конца...

Название: Слезы дракона
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: мини, 1357 слов
Пейринг/Персонажи: Бард, ОЖП, остальные упоминаются
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: – А разве драконы плачут?
– Плачут. И драконы плачут, коли душа заболит.
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Было это или не было, а я так расскажу. В стародавние времена, когда солнце светило ярче, а земля отдавала щедрей, драконы жили рядом с людьми. Не было меж ними мира, но не было и распрей. Ибо драконы владеют небом, а земля к ним неласкова, тяжелы они для нее. А людям небо без надобности. Солнце греет, ветер тучи с дождем приносит, луна тьму кромешную разгоняет — и ладно, и хорошо. Землица-то ближе. Она кормит, поит и после смерти заберет. И жил в ту пору Трор, Король-под-горой.
— Как наш? — высунулся Бард из-под одеяла.
— Лежи, егоза, а то не стану сказывать, — бабуля легонько стукнула его по лбу и вновь взялась за веретено. — Наш, не наш. Предок его, уж и не вспомню, который. Был тот Трор богат немыслимо, владел золотом, серебром, каменьями разными, и все ему казалось, что пуста его сокровищница, что нечего будет сыновьям да внукам передать. Сказывали, ломились сундуки переполненные — крышку не опустить, трескались ларцы, железом обитые, а Трору все мало. Все рыскал он по свету, где чего раздобыть, отобрать, в каменных подвалах спрятать. И прознал Трор о камнях редкостных, ценнее которых не было и не будет, ибо красоты они немыслимой, но ни в земле, ни в воде их не сыщешь. И назывались те камни «слезы дракона».
— А разве драконы плачут?
— Плачут. И драконы плачут, коли душа заболит.
— Дракон — ящер страшный. Нет у него души.
Бабуля головой покачала. Бард насупился, почувствовав ее грусть, подобрался ближе, подлез под руку.
— Чего ластишься? — бабуля погладила его по голове. — Уж должен понимать, что за слово сказанное отвечать придется. А коли не уверен, то молчи.
Бард вздохнул, обнял бабулю, потом поднял голову и в глаза посмотрел:
— А дальше? Дальше что было?
— Вот хитрюга, — усмехнулась она, несильно дернула его за вихор. — Лезь в кровать. Тогда и сказывать буду.
Бард мигом в постель вернулся, только пятки босые мелькнули. Спрятался под одеяло, голову на ладошках примостил, слушать приготовился.
Зашуршало веретено, нитью обвиваясь, и бабуля продолжила сказывать.
— Узнав о камнях, Трор потерял покой, так его скрутило от жадности и желания обладать ими. Отправил он гонцов в разные края, чтоб, где силой, где хитростью, а где и подкупом, но вызнали, у кого есть «слезы драконовы». Но вернулись гонцы ни с чем. Не нашли ни камней, ни хозяев, ни тех, кто хоть что-нибудь про таковые слыхивал. Осерчал Трор, гнал их со двора и велел не возвращаться, пока не сыщут. Время шло, от гонцов ни весточки. Опечалился Трор, с лица спал, разума лишился. В любой капле дождевой, в искорке снежной чудились ему слезы дракона. А в глазах людей своих стал видеть предательство, мнилось ему, что нашлись камни, что вертался гонец, но не пустили его к королю, придавили тихонько, а камни припрятали. Много голов в те годы с плеч слетело, много кто сгинул в темницах. Трору совсем тяжко сделалось, вздумал он искать предателей среди родни близкой, начал на сына поглядывать. И спасло сына появление мага темного, что раскрыл перед Трором тайну великую.
Бабуля замолчала, и Бард дышать перестал, рот раскрыв в ожидании.
— Сказал маг Трору, — голос бабули стих почти до шепота, — что драконы могут в людей обращаться. По своей ли воле, или устав от холода небесного так, что крылья уже не держат, спускаются они на землю, сходят с гор, из пещер каменных выбираются и живут промеж людей, от них неотличимые. Теплом греются. Любви и ласки ищут. Сказал маг Трору — дракон на земле слаб, ибо небо он покидает, когда гаснет в нем огонь, и нужно время, дабы вновь ему разгореться. Время и любовь.
Бард выбрался из-под одеяла.
— Воспрял Трор, забыл про гонцов, кинул клич, призывая в Эребор охотников да воинов, и обещал им плату великую, если изловят, приведут обманом или силком притащат ему дракона, человеком обратившегося. Думал Трор, кому как не драконам про камни знать.
— И поймали? — спросил Бард.
— Поймали. Как дело было, никто не знает. Обхитрили или в ловушку завели, но привезли в Эребор опоенного, магией связанного. И приказал Трор вести пленника в пещеру самую глубокую, где жили твари, о небесном огне не ведавшие. И свели, и повесили дракона на цепи золотые, чародейством скованные. Не простые те цепи были, магия их у дракона силу отбирала, не позволяя обратно в ящера обратиться. Неделя прошла, Трор под землю спустился, пленника проведать. Хотел сторговаться, назвал цену, за которую дракон сможет себе свободу вернуть. И рассмеялся дракон, увидев пред собой человека. Позвенел цепями и приказал отпустить по-хорошему, пока поздно не стало. И рассвирепел Трор, не ожидавший от плененного такой дерзости. Велел пытать и увечить, пока не сломится.
Бард закрыл глаза руками и в подушку уткнулся.
— Ох, что я?! Прости, милый, прости, дитятко. Ох я старая-глупая, — бабуля отложила веретено, потянулась к Барду, а тот вдруг сел. — Ты прости меня.
Бард упрямо качнул головой, завернулся в одеяло, словно оно могло уберечь от ужаса, и попросил:
— Дальше.
Бабуля посмотрела в окно, за которым уже второй день пурга вьюжила, и вздохнула.
— Многие муки претерпел дракон, морили его голодом и жаждой, жгли огнем, железом ранили. Однажды сам Трор клинком ему щеку рассек, едва глаза не лишив. Дракон не сдавался. Ни крика, ни стона от него не услышали. Отчаялся Трор, подумал, что никогда не обладать ему камнями редкостными. Но вновь пришел к нему маг темный, чье колдовство цепи напитало. Скользнул змеей, зашептал на ухо, спросил, ведает ли Король-под-горой, кто в его темнице гостит, знает ли, что посчастливилось Трору пленить не просто дракона, а Короля драконов? Самого Трандуила. Погрустнел Трор, опечалился. Понял он, что все старания напрасны, ибо слышал о Трандуиле разное, но все сходились, что сила в нем великая и дух его не сломить. А маг снова запел-зашептал. Не печалься, мол, Король подгорный, сладим. Кому, как ни тебе знать, что не существует для правителя боли и участи страшнее, чем власти своей лишиться. И пусть нет у Трандуила трона, нет дворца, нет царства, но есть подданные, на чьих крыльях власть его держится. Напои его кровью драконовой, пусть гибель сородича прочувствует.
— Напоил?!
— Напоил. Приказал Трор воинам и охотникам разыскать еще одного дракона и убить, и принести крови его. Выполнили приказ, принесли Трору кровь дракона убитого. Спустился король под землю и велел расшевелить Трандуила, на цепях висевшего, и влить ему в рот кровь сородича. И закричал дракон, крови испивший, стал рваться из цепей, себя не жалея, а когда обмяк и сил лишился, осмелился Трор подойти ближе, хотел спросить, но увидел вдруг, как повлажнели ресницы, как скатилась по щеке изувеченной слеза горькая и прозрачным камнем упала на пол. Возрадовался Трор, громкими воплями разогнал он тишину пещерную. Потом приказал отступиться от дракона, не калечить больше, выбрался в покои свои и стал думать, как извести драконов, войны с ними не начиная. И чтобы кровь каждого павшего в «слезу драконью» превратить.
— Еще кого-то поймал? На цепь посадил?
— Нет. Не поймал. Он хоть и верил магу темному, а все равно драконов боялся. Одного пленил, кто знает, как с другим дело обернется? А ну как не справится?
— И что?
— Шли года. Рыскали по земле Троровы охотники тайные, убивали драконов и приносили их кровь Королю-под-горой.
— И?
— Богател Трор, и хоть медленно наполнялся ларец «слезами дракона», каждый камень цены был немалой. Охотники, что убийственным промыслом занялись, богатства не нажили. Скупился Трор, кровь драконову выкупая, сетовал на ее чистоту, подозревал в обмане. Многие из охотников погибли, пропали без вести, многие отступились. Да и самому Трору камни счастья не принесли. Он так трясся над ними, что последнего ума лишился. Все боялся, что украдут камни, тайком уведут. Прятал ларец, перепрятывал, пока вовсе не забыл, где оставил. И сгинул в переходах подземных, искать кинувшись.
— А дракон?
— Что дракон? Так и висит в цепях. Отомкнуть их силы у него нет, а отпустить мало кто решится.
— Почему?
— Страшно. Дракон небо покинул, дабы силы восстановить, теплом и лаской согреться, а обрел лишь страдания и муки. Весь огонь в нем до остатка прогорел, одна лишь боль осталась. И злоба на род людской. Он ведь последний.
— Как последний?! — ужаснулся Бард.
— Последний. Сколько лет живу, а ни я, ни родители мои, ни дед с бабкой про драконов не слыхивали и не видали ни одного.
— Последний, — прошептал Бард. — А может, умер и он?
— Может и умер. Такие беды кого угодно со свету сживут. — Бабуля убрала прялку, поцеловала Барда в лоб, — спи. Кончилась сказка.
Бард заворочался, устраиваясь удобнее, потом вздохнул:
— Это ведь не взаправду?
— А что?
— Я бы его освободил. Пришел бы... разрубил цепи... и отпустил. Сказал бы... ищи. Может, еще кто из драконов выжил.
— Спи.

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг PG, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

с ЗФБ: драбблы, мини (низкий рейтинг)

[хэзел]

Название: Столкновение
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: драббл, 299 слов
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размещение: запрещено без разрешения автора

– И вы развяжете войну?! Из-за... не знаю... горстки камней?!
– Тебе не понять, – Трандуил смотрел холодно; человек его не злил, он лишь мешался, подобно оводу в жаркий день. – Ты нищ. У тебя нет ни ценностей, ни памяти, ни дома. Даже стрела, которой ты сразил дракона, была гномьей. А я не намерен раздаривать свои... реликвии своего народа.
Бард стиснул зубы, потом медленно выдохнул.
– Вот как? Хорошо. Но я все равно буду говорить с Торином.
– Надеешься урезонить гнома?
– Кому-то прожитые года должны были пойти на пользу.
Резко развернувшись, Бард ушел. Но спиной чувствовал взгляд эльфа, ожегший его, будто плетью.

Торин отказал.
Злость и отчаянье Барда можно было попробовать на вкус – жар дыхания и горечь кожи. Но Трандуил смотрел сквозь.
Он не видел человека перед собой. Он видел лишь свой меч и стены Эребора.
– Он ничего нам не даст.
– Какая жалость. Но ты ведь попытался.
Трандуил развернул оленя, направив его в город.
– Мы атакуем на рассвете. Ты с нами или поищешь еще оправдания собственной трусости?

Гендальф говорил, говорил, говорил. Зудел, как пчелы в разворошенном улье. Трандуил даже не пытался проникнуться тревогой мага, его подхлестывала иная жажда.
Поднявшись с кресла, он подошел к столу, налил вино и протянул один из кубков Барду.
– Но иногда гром это всего лишь гром.
Бард, взяв кубок, вина не выпил. Даже не пригубил.
Не принял.

Утром, когда эльфы, выстроившись в колонны, покидали Дейл, Бард, успокоив дочерей и велев Баину оберегать сестер, поговорил с Перси, подошел к лошади и ткнулся лбом ей в шею. Трандуил, посмотрев на подъехавшего к нему воина, спросил коротко:
– Леголас?
– Нет, владыка, его нет.
– Вот теперь могу поспорить, кто из нас нищий.
Трандуил обернулся.
Бард смотрел мимо него, смотрел на Тильду, на Сигрид, обнимавшую ее обеими руками, на Баина, стоявшего рядом с ними. Трандуил увидел лишь ладонь человека, прижатую к пальто, под которым был спрятан Аркенстон.

Название: Всего лишь человек
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: драббл, 290 слов
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Как ты его убил? — голос Трандуила ровен и тих.
И Бард, выбравшись из задумчивой дремы, сначала долго смотрит на огонь в очаге и лишь потом поворачивается к эльфу.
Нет. Не приснилось.
Он действительно в Мирквуде, во дворце Лесного Короля. Где после подписания договора Трандуил предложил выпить вина, а он, Бард, согласившись, умудрился задремать в кресле перед камином, ибо наговорившись за столом, у огня они оба молчали.
— Убил? — повторенное слово горчит, оседая на языке, и Бард заглядывает в пустой кубок. — Кого убил?
— Дракона.
Потемневшее от времени серебро поддается легко. Бард смотрит на покореженный им кубок, понимая, что нет, не исправить, роняет его на пол, и Трандуил вздрагивает, будто забыв, что он не один.
— Дракона? — снова вторит Бард, глядя сквозь эльфа. Он помнит, как полыхал Дейл, как таяла решимость в глазах Баина, как дрогнула тетива, отпуская черную стрелу.
Он хочет сказать «чудом», но произносит:
— Мне пришлось.
— Пришлось?!
Рывком преодолев разделявшие их расстояние, Трандуил нависает над Бардом, опершись о подлокотники. Он так близко, как никогда еще не был. Так близко, что Бард отодвигается, прижимаясь к спинке кресла. Так близко, что при желании Бард может пересчитать его ресницы. Взгляд Трандуила преисполнен гнева и тьмы, лицо серое, а на левой щеке белыми нитями сплелись невесть откуда взявшиеся шрамы.
— Пришлось. Или он, или мы. Разве у меня был выбор?
— Всего лишь человек, — шепчет Трандуил с каким-то удивлением и грустью. Отстранившись, он на мгновение закрывает глаза, и все меняется.
Трандуил вновь спокоен и светел. Он смотрит на Барда и говорит:
— Ваше присутствие здесь более неуместно.
Бард улыбается, но ответ его полон злости:
— Никто не любит убийц. И особенно... проигравшие.
— Всего лишь. Человек.
Едва кивнув, Трандуил покидает свои покои, велев охране проводить правителя Дейла до ворот. Но Бард почему-то уверен — они встретятся, они скоро встретятся вновь. Ждать недолго.

Название: Поединок
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: драббл, 243 слова
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Как ты со всем управляешься? — Бард вытер пот со лба, вернул меч в ножны и стянул рубаху.
— С чем? — чуть замешкавшись, переспросил Трандуил, пришедший посмотреть, как выбранные им воины гоняют правителя Дейла по полям и оврагам.
— Со всем, — непонятно ответил Бард, разглядывая на теле отметины от пропущенных ударов и царапины от скользнувших по коже клинков. Потом провел ладонью по ссадине, размазывая выступившие капельки крови, посмотрел на Трандуила и пояснил:
— Два меча, волосы длинные ничем не прихватываешь, плащ.
— Легко. Подобное умение не является врожденным, но достигается многими веками каждодневных поединков и более редких войн, — не удержался от язвительности Трандуил.
— То есть, мне не грозит? — усмехнулся Бард, доставая меч из ножен и удобнее перехватывая рукоять.
Трандуил прищурился, дал отмашку воинам, приказывая им удалиться, и вышел на поляну.
— Проверим, чему ты выучился, — пообещал эльф, и Бард мигом утратил насмешливый настрой. Даже в поединках, затеянных ради оттачивания мастерства, Трандуил не поддавался и не щадил. Глубоких ран и переломанных костей пока не случалось, но порой Бард не один день в лежку лежал после таких схваток. Потому и нападать не спешил, внимательно наблюдая за Трандуилом, пытаясь предугадать, как тот начнет бой.
Но все закончилось, не начавшись.
Предательски налетевший порыв ветра взметнул плащ, подняв над землей, и накрыл им голову и плечи Трандуила. Тот замер. А Бард, рассмеявшись, отбросил меч и пошел высвобождать эльфийское величество из плена.
— Я впечатлен, — сказал Бард, откинув плащ, — такому мне никогда не выучиться.
И пока Трандуил не сказал ненужного, притянул его к себе и поцеловал.

Название: Перемены
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: драббл, 773 слова
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил, Тильда
Категория: слэш
Жанр: зарисовка
Рейтинг: PG
Предупреждения: нет
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Она так быстро меняется.
Задумавшись, Бард не сразу понял, о чем речь, глянул на Трандуила с недоумением и уточнил:
— Кто?
— Твоя дочь.
Бард посмотрел на Тильду, которая, нарвав где-то цветов, плела венок, и улыбнулся:
— Она растет.
— Да, — Трандуил едва уловимо кивнул. — Растет.
Бард вновь посмотрел на дочь, с давно забытым, но странно привычным ощущением оценивая длину рукавов и подола платья, потертость обувки. И едва не оступился, скользнув подошвой по камням.
— Прежде я замечал, что они растут, когда приходилось деньги выкраивать на замену развалившихся башмаков, новое платье или пальто взамен прохудившегося. А теперь, — Бард провел рукой по глазам, — теперь и вовсе не вижу — некогда.
— Сложно разглядеть, когда смотришь постоянно. Когда он всегда перед глазами.
— Он?
— Ребенок, — помедлив, пояснил Трандуил.
— Скучаешь по сыну?
Бард ударил бы себя по губам, но поздно — сказанного не воротишь. Трандуил молчал долго, и Бард готов был прощения просить за то, что растревожил своим вопросом, но услышал ответ:
— Мой мир изменился, — Трандуил остановился у края моста. — Снова.
— Трандуил...
— Нет, — Трандуил обернулся, встав против света, — в этом нет твоей вины.
— Трандуил...
— И здесь мы простимся.
— Скажи хоть, зачем приезжал? — вздохнул Бард.
Трандуил посмотрел в сторону Дейла, потом повернулся к Барду и улыбнулся:
— Как ты в тот раз сказал? Приснилось, что ты скучал по мне, решил порадовать.
Бард удивленно приоткрыл рот и вздрогнул, когда Трандуил поцеловал его, едва коснувшись губами:
— На прощание.
Отступив, Трандуил дождался, когда подведут коня, вскочил в седло и уехал. Бард проводил его растерянным взглядом, ибо еще никогда, ни при каких обстоятельствах Трандуил не выказывал и намека на связывавшие их узы. Они не сговаривались молчать и таиться, но оба понимали, что так спокойней и проще. А теперь... Бард был уверен, что даже ледяное спокойствие эльфов, сопровождавших короля, пошло трещинами после поступка Трандуила. Один уж точно обернулся, дабы посмотреть на правителя Дейла.

— Пап? — Тильда взяла отца за руку.
— Да, — отмер Бард.
— Он тебя поцеловал.
— Нет.
— Па-ап, — Тильда посмотрела укоризненно, — я же видела.
Бард поднял ее руку, коснулся губами тыльной стороны ладони:
— Вот, я тебя поцеловал. А то, что ты видела... это иначе.
Тильда покачала головой:
— Ничего не иначе. Не выдумывай. Будто я поцелуев не видела.
— Да что ты говоришь? — Бард подхватил дочь и закинул себе на плечо. — Все-то она знает, все видела.
— Па-ап! Отпусти! Папа! — рассмеявшись, Тильда принялась лупить ладошками по отцовской спине. — Я уже большая, отпусти. Сама пойду.
Бард прошел до ворот и лишь там опустил дочь на землю. Она одернула платье, сбегала к мосту, подобрала упавший венок и, вернувшись, потянула отца домой.

Вечером, вместо того чтобы ложиться спать, Тильда пробралась в комнату к Барду. Заглянула в приоткрытую дверь, увидела, что тот сидит за столом, заваленным письмами, чертежами и картами, и тихонько шмыгнула через порог.
— Почему не спишь?
— Ну, пап! — Тильда замерла, стоя на одной ноге. — А как ты услышал, я же как мышка?
— Не услышал. Увидел.
— Как увидел? — Тильда подошла и прижалась к его спине. — Ты же не смотрел.
Бард ткнул пером в сторону старого зеркала, висевшего на стене и позволявшего увидеть любого вошедшего в дверь.
— Можно я посижу с тобой? Я тихонько, я не буду мешать. Можно?
Бард кивнул, Тильда мигом передвинула стул поближе к отцовскому, села и замерла. Бард окунул перо в чернила, вернулся к письму...
— А кому ты пишешь? — Тильда качнулась на стуле, задев локоть отца. — Ой.
— Тильда!
— Ну, прости, прости! А хочешь, я зарисую и получится цветок?
— Цветок? Вместо кляксы? То-то Даин обрадуется, — Бард отодвинул лист, понимая, что придется переписывать.
— Прости!
— Прощу, если будешь тихо сидеть. И не мешать. И... лучше бы ты спать шла.
Тильда вздохнула. После свадьбы и отъезда Сигрид ей стало совсем одиноко. Баин возомнил себя взрослым, отказывался поиграть даже в когда-то любимые им прятки, отмахивался от сестры, заявляя, что слишком занят. Врал, наверняка, он же не отец, которому пришлось в короли податься.
— Что вздыхаешь?
— Скучно.
— Спать иди.
— Не хочу. Расскажешь мне сказку?
— Тильда, — Бард горестно вздохнул, не зная, как вновь отказать дочери в такой малости.
Тильда отвернулась, посмотрела на испорченное письмо и спросила:
— Можно я его возьму?
— Бери.
Тильда отсела подальше, разыскала среди бумаг второе перо, перевернула лист и задумалась, водя мягкой частью пера по подбородку. Бард вернулся к письму, перечитал уже написанное.
— А он ведь тоже один?
— Кто?
— Милорд Трандуил.
Бард отложил перо, потянулся, разминая уставшую спину, повернулся к дочери:
— Почему один? В Мирквуде много эльфов.
— Ну, пап? — Тильда покачала головой, словно сетуя на сказанную отцом глупость.
Бард улыбнулся.
— А в Мирквуде красиво?
— Красиво.
— А дворец большой?
— Огромный.
— И он там один... Совсем-совсем один, — Тильда вздохнула, поправила лист. — Я ему письмо напишу.
— Кому?
— Милорду Трандуилу.
— Письмо?
— Да. Ты ведь мне поможешь? Хотя нет, лучше я нарисую, — Тильда взялась за перо, провела линию, еще одну и закрыла рисунок ладошкой, стоило Барду взглянуть в ее сторону. — Не подглядывай. Я тебе потом покажу.

Название: Один день
Бета: WTF Barduil 2016
Размер: мини, 1913 слов
Пейринг/Персонажи: Бард, Трандуил, Тильда, Сигрид, Баин
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: королевские будни и праздники
Размещение: запрещено без разрешения автора

В Дейл Трандуил приехал неоправданно рано — день только занимался.
Впрочем, Бард уже был на ногах. Его вынудили подняться с постели чуть ли не с рассветом, дабы, как сказал Перси, вершить справедливый суд. Невыспавшийся злой Бард выслушал стенания жалобщиков, пришедших сообщить об обмане, потом напился холодной воды и вышел во двор, где ему с радостью и в предвкушении расправы указали на обидчиков. Те оказались приезжими торговцами; поглядывали на всех свысока и встретили явленного им правителя недоверчиво. Один из них так вообще презрительно усмехнулся: дескать, таких королей он в любом трактире найдет по монете за пяток — и приказал не испытывать его терпение ненужными проволочками. Суд — так суд, король — так король, но незачем подсовывать ему кого ни попадя. Выслушав, Бард помрачнел, вспомнив многочисленные наставления Трандуила, в том числе, о внешнем облике правителя. Причесав пятерней взлохмаченные волосы, он внимательно оглядел торговцев, отмечая добротно сшитую одежду, сапоги из дорогой кожи и напоказ вывешенные на поясах кошели, приметил державшихся за их спинами охранников. Глянул на своих людей, кивнул Перси и попросил вынести из дома пару стульев.
Усевшись на стул, Бард сделал вид, что погрузился в раздумья, однако не прекращал вслушиваться в медленно наступавшую тишину, в которой тонули шорохи и шепотки, чтобы не пропустить тоненький взвизг клинков, вынимаемых из ножен. Обошлось. И тут старший из приезжих, небогато одетый, но отличавшийся неприятно-брезгливым выражением лица, прошагал вперед и уселся на второй стул. Хотел сказать что-то, но Бард ему не позволил, перебил — голосом настолько тихим, что торговцу пришлось прислушиваться, дабы разобрать — спросил:
— Разве я позволил тебе сесть?
Торговец всхрипнул, словно подавившись воздухом, и малость побледнел, стоило Барду поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза. Он, видимо, привык, что пред ним лебезили, умасливали деньгами и услужливостью, задабривали посулами и не перечили ни в чем, вот и попытался теперь не отводить глаза, переглядеть Барда. Тот едва все не испортил, усмехнувшись в открытую. Откуда торговцу было знать, что способность смотреть так, словно под кожу пытаешься пробраться, Бард перенял у Трандуила. Ну, или наивно верил, что сумел перенять, ибо тягаться, а уж тем более сравниться в подобном умении с Трандуилом — затея, заранее обреченная на провал. Наконец торговец поднялся на ноги, стараясь не выглядеть испуганным. Бард, не сводя с него глаз, промолвил:
— Я слушаю.
Но когда торговец открыл рот, вновь перебил его:
— Не тебя.
Перси, быстро смекнувший в чем дело, ткнул локтем одного из жалобщиков. Тот сперва насупился, намереваясь пихнуть в ответ, но вовремя опомнился. Сдернул с головы шапку, поклонился, хотя ранее чуть ли не грудью на Барда напирал, отстаивая свою правду, и произнес с почтением:
— Выслушай нас, король Бард, и прости, что потревожили в столь ранний час.
Бард кивнул.
— Беда у нас! Вражины эти, что мирными и честными торговцами прикинулись, хотели обмануть нас, причинить урон не только одному человеку, но и всему городу.
Томас, а именно ему привелось говорить, страсть как любил байки складывать, да так, что речь будто вода лилась, потому не удержался и в этот раз. Бард медленно выдохнул, смиряясь: заткнуть глотку Томасу трудновато, будет говорить, пока сам не устанет.
— Всему городу нашему, столько бедствий пережившему, Дейлу, — Томас назидательно ткнул пальцев в небо, — всем жителям его, столько мук претерпевшим. А через них, то бишь нас, и тебе, милосердный и справедливый король наш Бард.
Упомянутый «милосердный и справедливый» попытался взглядом хоть немного приструнить разошедшегося Томаса, но тот, как глухарь на току, ничего не замечал:
— Подобно червям поганым, что дыры огромные в земле выгрызли, эти, не побоюсь этого слова, нелюди пробили брешь в осторожности нашей, посулив выгоду немалую, пообещав плату взять низкую за товар отменный. И воспользовавшись нашей доверчивостью и добрым сердцем, подсунули зерно гнилое взамен хорошего. А когда были уличены в обмане, попытались обвинить нас в неумении обращаться с зерном. Дескать, сами виноваты — ссыпали жито в лари сырые, плесенью потравленные, а теперь требуем, чтобы честные люди за нашу дурость ответ держали. И...
— Достаточно.
— Нет, погоди, я еще не сказал, какими словами и что говорили они про город наш, как хулили жителей его. А уж что про тебя, короля...
— Хватит! — резко оборвал его Бард, добавив вполголоса: — И откуда ты взялся такой разговорчивый?
— А? — недослышал Томас.
— Говорю, — Бард поднялся на ноги, — откуда в тебе столько доверчивости, что обман проворонил?
— Дак я...
— Дак ты! — жестко усмехнулся Бард и повернулся к торговцам: — Верно ли он говорил?
Те загомонили, возражая, но еще не оправдываясь.
— Не все сразу. Пусть кто-нибудь один отвечает.
Торговцы переглянулись и выдвинули вперед ответчика, но не того, что уже пытался заговорить с Бардом. Тот, похоже, решил отступиться, понаблюдать со стороны, как дело сладится и к чему разговор приведет.
— Я — Сепп Одо, — кланяться торговец не стал, но изобразил почтительность, — в моем городе и за его пределами меня знают, как честного торговца. Никогда я не был уличен ни в каком обмане.
— Что не говорит о твоей невиновности! — встрял Томас.
— Не был уличен, — повторил Сепп. — Я не буду повторять лживые домыслы, прозвучавшие ранее, скажу лишь одно: сделка совершена, товар принят, деньги уплачены. Стороны пожали руки и разошлись. Я не понимаю, к чему теперь эти раздоры?
— Когда вы пожали руки? — спросил Бард.
— Накануне. А сегодня утром нас выдернули из постелей, дескать, зерно мы продали подгнившее. Но разве мы виноваты, что ваши люди не знают, как и где хранить жито, чтобы оно не портилось.
— Врет, врет ведь! — закричал Томас. — Разве могло зерно за ночь попортиться?! Не слушай его, Бард, всё он врет! Все они врут! Сегодня я велел зерно из мешков пересыпать, тут-то мы и увидели…
— А раньше не мог посмотреть? Убедиться?
Томас растерянно огляделся:
— Да как же? Я ж не знал, что они так, что гнилое подсунут!
— Теперь знать будешь, — холодно ответил Бард и изменился в лице, краем глаза заметив насмешливую улыбку одного из торговцев. Самого молодого, что видно решил — дело сделано, обратно не воротишь. Теперь местным во главе с королем только утереться, да в другой раз повнимательнее смотреть. А им, торговцам, урок, что простаки везде найдутся. Томас сник, разом утратив всю свою воинственность, и Бард, легко коснувшись его плеча, направился к торговцам и остановился ровно напротив смешливого:
— Значит, продали гнилое зерно. Нажились на нашей доверчивости.
— Что? Да как вы?! У вас нет доказательств! — опешил торговец.
— Зачем доказывать, когда ты сам признался? — удивился Бард.
— Я?! — практически взвизгнул торговец. — Когда? Я молчал!
— А я услышал, — улыбнулся Бард. — Спасибо за науку. Впредь...
И тут, на счастье взмокшего от страха торговца, во двор въехали эльфы по главе с Трандуилом. Бард замолчал. «Принесла же нелегкая», — подумал он, понимая, что теперь отпустит торговцев, не станет дальше препираться с ними на глазах у Трандуила, зная, что если не сегодня, то через какое-то время эльф обязательно помянет произошедшее. А у Барда таких ошибок уже воз наберется. Хватит.
— Я не вовремя? — ровно-равнодушно спросил Трандуил, глядя только на Барда, словно больше никого во дворе не было.
— Что ты! — Бард дал отмашку Перси, чтобы тот спровадил всех со двора. — Я всегда рад тебе, король Трандуил. Тем более, сегодня.
Трандуил скользнул взглядом по спешно кланявшимся и столь же спешно пытавшимся уйти за ворота людям.
— Случилось что?
Бард посмотрел на Трандуила, потом на торговцев, снова на Трандуила и вдруг вспыхнул, словно огонь к нему поднесли:
— Ничего не случилось! Рад тебя видеть, да не знаю, чем потчевать. Разве что хлебом из гнилого зерна?
Трандуил, коротко глянув на разозлённого Барда, едва заметно нахмурился, потом внимательно посмотрел на замешкавшихся у ворот людей, обликом и особенно одеяниями отличавшихся от жителей Дейла, и спросил, повысив голос так, чтоб далеко слышно было:
— Откуда, говоришь, зерно привезли?
Бард проворчал невнятное.
— Ясно, — отдав поводья одному из эльфов, Трандуил сошел на землю и улыбнулся. — Ну, здравствуй, Бард.
Барду бы удивиться такой любезности, но он лишь кивнул, ибо неотрывно смотрел в сторону главного из торговцев, которому аж двое яростно нашептывали в уши.
— Да, здравствуй. Прости, — опомнившись, Бард повернулся к Трандуилу.
Трандуил провел пальцами по руке Барда, так, что он почувствовал, остальные же не заметили, и отступил. Бард невольно — необдуманно — потянулся к Трандуилу, желая продлить прикосновение. Они не виделись пару месяцев и в последнюю встречу расстались холодно. А теперь...
— Позволь, король Бард, нам объясниться.
Бард разочарованно выдохнул, повернулся к встрявшему торговцу. Тот — на сей раз это был их главный — поклонился, впрочем, большей частью в сторону Трандуила, и продолжил:
— Дабы сгладить возникшее меж нами недоразумение и не плодить кривотолки, кои могут нанести непоправимый вред торговле и очернить мое имя, я готов возместить ущерб и...
— Вы признаете свою неправоту?
Торговец замялся, оглянулся на своих спутников и осторожно кивнул:
— Да, пожалуй, я готов согласиться, что есть малая толика нашей вины в случившемся, но...
Торговец умолк, глянув на Трандуила. Бард поманил к себе Перси, дабы тот проводил эльфийского короля в приготовленные для него покои, потом обернулся к Трандуилу:
— Прости, что не смогу...
— Пап? — выскочившая из дому Тильда подбежала и обняла отца. — Ой, доброе утро, милорд Трандуил. А вы...
— Тильда, — Бард погладил дочь по голове, — прими гостя.
Тильда застенчиво улыбнулась Трандуилу:
— Пойдемте, я... А Сигрид замуж выходит. Я платье видела. Красивое. Я тоже такое хочу, когда замуж выходить буду.
— Тильда, только не докучай, — попросил Бард, но дочь его уже не слушала, рассказывая Трандуилу все, что придёт на ум.
Бард некоторое время смотрел им вслед, размышляя, стоит ли тратить время на спор с торговцами, когда желанный гость в доме. Гнать их со двора, да и дело с концом. Потом вздохнул и повернулся к стоявшему рядом Перси:
— Зови всех обратно, вновь говорить будем.
— А король Трандуил?
— Давай, не тяни. А Трандуилу Тильда не даст заскучать.

Как ни удивительно, именно Тильда сумела ближе всех подобраться к Трандуилу, или именно ее он подпустил ближе прочих. Баин держался настороженно, и, как Бард ни надеялся, что сын сумеет проникнуться уважением к опыту и знаниям эльфа, этого не случилось. Баин отдавал Трандуилу должное, но узнавать новое предпочитал от людей или гномов. Бард спросил его однажды, и Баин долго размышлял, как бы объяснить отцу, что в нем больше веры и любви к собственному народу, что для него грубость и жесткость гномов предпочтительнее красоты и магии эльфов, а произнес одно лишь слово: «дракон».
— Что дракон? — переспросил тогда Бард.
— Помнишь? Это ведь гномья стрела сразила дракона. Не эльфийская.
И Бард отступился. У гномов было чему поучиться, а сыну пока доставало ума не прихватывать с наукой дурного.

Вечером, на свадебном пиру, Баин выискал себе место за столом подальше от эльфов. Впрочем, гномов сын тоже сторонился, потому Бард не стал ему указывать. К тому же, ему самому пришлось выбирать меж долгом правителя и велением сердца. Королю Даину, как почетному гостю, Бард определил место рядом с отцом жениха. Трандуила же велел усадить по левую руку от себя. И когда, в очередной раз отшутившись от пожелания стать вскорости дедом, Бард собрался выйти холодного воздуха глотнуть, Сигрид потянула отца за рукав и прошептала на ухо с ложной обидой:
— Так нечестно!
— Что? — встревожился Бард, почему-то весь день ожидавший какого-нибудь подвоха.
— Это моя свадьба. И я должна быть самой красивой, — Сигрид забавно нахмурилась и тут же улыбнулась.
— И кто же тебя затмил? — не удержался от любопытства Бард.
— А то не знаешь? — хитро сощурилась Сигрид, потом указала взглядом за спину отца. Бард обернулся и увидел... Трандуила.
И ведь привык вроде... почти... Но было в тот день что-то, не поддающееся разумению, какое-то волшебство, причудливо сочетавшееся с одеянием из светлых тканей, которое добавило облику эльфа небесного сияния и пронзительной в своей хрупкости красоты.

Ночью у Барда дрожали пальцы, и сердце сжималось от нежности. И было больно и горько от осознания, что вот оно — счастье, невесомое и невозможное. Уже нежданное, но дарованное судьбой. И так схожее с тем, что он однажды потерял. Видимо скользнуло что-то в его взгляде, сорвалось с губ. Трандуил, разнеженный и обласканный, вдруг поднялся, поймал за плечи и посмотрел прямо в глаза:
— Что такое?
И не отпустил, не дал отвернуться, отстраниться, пока Бард не совладал с собой.
— Ничего, — Бард подался вперед, прикоснувшись лбом ко лбу Трандуила. — Останься до утра.
Трандуил помедлил, потом пообещал:
— Я уйду на рассвете.

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг G, рейтинг PG, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

[Меррит]

Прекрасный художник  МТИ по наводке одного замечательного зеленого четырехугольника нарисовала визуализацию к моей упоротой АУшке с ЗФБ.
С разрешения автора выкладываю.

шаман!Трандуил
ссылка на тест: Духи говорят

ссылка на размер

@темы: Трандуил, рейтинг G, фанарт

---

Пришел, однажды, Бард к Трандуилу...

[Зелёный ромб]

...чтобы высказать тому все, что он о нем думает.
И не смог...

почему не смг?

Весь стрип тут

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

Драббл с ЗФБ

[agua-tofana]

Название: Друг
Размер: драббл, 699 слов
Пейринг/Персонажи: Бард и его друг
Категория: джен
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Предупреждения: преканон, авторские домыслы, в том числе насчет длительности жизни средиземских лосей
Краткое содержание: Однажды Бард обзавелся другом

Отец принес его из лесу на плечах — на плече: нескладного, длинноногого и пугливого. Он был весь золотистый, будто облитый не то солнцем, не то медом. Большие уши, острые копыта, смешные тонкие ноги, разъезжающиеся в стороны, — не насмотреться.
— Лосиху, видно, убили, — сказал отец, бросив в угол мешок с добытыми белками. — Пусть поживет. Жалко.
Бард протянул руку. Лосенок шарахнулся от испуга и чуть не упал со своих ходулей.
— Дай ему хлеба, — сказала мать.
Мягкие темные губы осторожно приняли корочку. Бард погладил влажный нос. От лосенка пахло лесом и зверем.
— Он вырастет большой, да? — спросил Бард у отца.
— Если будешь хорошо за ним ухаживать.
— Буду, — пообещал Бард. Слово он держать умел.
Лосенку отгородили маленький загон у дома, и утро у Барда теперь начиналось с чистки лосиного навоза. Не то чтобы его было много — но все равно требовалось выгрести из загона все дочиста и отдать огороднику Старому Рипу, который удобрял пахучим добром свои грядки. Потом нужно было взять тачку и съездить на берег, к роще. Там Бард нарезал свежей травы, перемазываясь в зеленом соке. Лосенок тыкался в подношение, выбирая особенно вкусные травинки, а Бард вычесывал плотную шкуру подаренной отцом чесалкой. Короткая шерсть ложилась ровными волнистыми дорожками, и искры солнца загорались то тут, то там. С каждым днем ноги держали лосенка все уверенней. Большие глаза смотрели спокойно и отстраненно, а копытца стучали по помосту, как редкий град.
— Как ты назвал его? — спросил как-то отец. Бард пожал плечами.
— Лосенок.
Он честно пытался придумать имя, но ни одно не подходило.
— Это и хорошо, что не назвал, — услышал он тихий голос матери. — Проще будет расставаться.
Бард и сам понимал — да и как в десять лет не понять такой простой вещи, — что рано или поздно лосенка придется отпустить и готовился к этому: вел себя сурово, гладил крутой лоб реже, чем хотелось, не лез обниматься. На зиму он запас для любимца такую копешку сена, что отец одобрительно присвистнул; и сам ездил за ним с санками, даже когда мороз не давал остальным горожанам и носа на улицу высунуть. К зиме шерсть лосенка погустела. Когда он фыркал, из ноздрей шел пар. Бард хозяйственно отталкивал заиндевевшую морду, тянувшуюся к пахнущей летом сухой траве, и старался разложить сено как надо. Лосенок прихватывал его за варежку и иногда за шапку. Они хорошо понимали друг друга.
Весной лосенок начал линять, и приходилось подолгу вычесывать клочки старой зимней шерсти. Новая оказалась темнее и грубее прошлогодней, но по-прежнему была пересыпана золотыми искрами. Бард стал потихоньку надеяться, что с лосенком все сжились и забыли про него и не будут никуда выпускать. Он ведь не доставляет никаких хлопот!
Но как-то летним утром отец позвал его, собираясь на охоту, и по голосу Бард понял, что время пришло. Он побежал прощаться.
— Ты ведь знал, что так будет, — сказал отец, безошибочно отыскав его в загончике.
Бард кивнул. В горле давило, нос забился, а глаза щипало, но плакать он не собирался.
— Ему будет хорошо дома, — сказал отец, накидывая на лосенка веревку, чтобы вести по городу.
Бард снова кивнул, выпустил теплую шею и после только смотрел исподлобья на то, как шагает прочь отец и как лосенок идет следом, бережно переставляя широкие копыта.
Мать поднялась к нему, в комнатку под крышей, когда подушка уже промокла от слез. Бард поспешно сел на кровати, вытер глаза и сделал вид, что занят своим луком — подтягивает тетиву. Мать присела рядом.
— Плохо терять друзей, — сказала она. Бард промолчал. Но мать была не из тех, кто сдается.
— Вы заведете новых друзей. И ты, и он. Ты ведь знаешь, что в лесу, куда пойдет лосенок, живут сказочно прекрасные существа — эльфы? Они очень добрые и любят лес и всех, кто живет в нем. Они полюбят и твоего лосенка и станут ему хорошими приятелями.
У Барда загорелись глаза.
— Мой лосенок такой красивый! Может, его возьмет к себе сам король эльфов? Вот бы было здорово!
— Может быть, — согласилась мать.
— И если король эльфов приедет в наш город, я снова увижу лосенка, да?!
— Король эльфов, насколько я знаю, не слишком любит покидать свой дворец, — серьезно ответила мать. — Но я уверена, если такое случится, вы обязательно встретитесь. Принести тебе чаю с медом?
От чая Бард отказался. Летнее солнце заливало комнату, зажигая искры повсюду, и в этом золотом свете Барду представлялся лосенок, совсем уже большой, и король эльфов во всем своем блеске, прибывшие в Эсгарот, чтобы навестить его…

@темы: Бард, рейтинг G, фанфикшн

---

[Зелёный ромб]

Друзья, есть вероятность, что меня может стать здесь слишком много Если станет невмоготу гоните ссанной тряпкой ткните носом в сторону выхода - я не обижусь

Арт про руки на который мне хочется поставить рейтинг

(жмакайте на картинку)

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

Мои арты и стрипы с ЗФБ (низкий рейтинг)

[Зелёный ромб]

Изумрудная весна

Притяжение

It's so cold...

Без названия

Венец

стрип "Корона

коллаж "Изумруды"

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

[Janira]

Здравствуйте, позвольте привнести в сообщество пару своих работ с этой ЗФБ)

Название: Into the woods
Персонажи: Бард Лучник, Трандуил
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Примечание: sidhe!AU

Название: Coedwig sibrwd
Персонажи: Бард Лучник, Трандуил
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Примечание: sidhe!AU

@темы: Трандуил, Бард, рейтинг G, фанарт

---

Наслаждайтесь

[Зелёный ромб]

Вопщем, есть на дайри охуительный художник, но который не рисует фанарт. Точнее не рисовал пока я не пришел)))) Достану, кого угодно)))))
И вот она нарисовала мне ВОТ ЭТО. Автор разрешил делать с ними что угодно, ток предупредил, что рисовал не по актерам, а по впечатлению.
Я в сопли, ору и не могу обратно в реальность

Большой


Я обожаю ее линии! Как этот человек ТАК рисует?! Какооой Бард! Какой Трандуил! У нее линия такая, что я ее физически чувствую и хочу погладить *__*

И чтобы два раза не вставать, еще один Трндл того же автора, тока без Барда и в акварели

КРАСОТА

***

Автор - шикарная  МТИ

@темы: Трандуил, Бард, фанарт

---

Сообщники!

[bard|thranduil]

Напоминаем, что Зимняя Фандомая Битва в самом разгаре.
Заглядывайте! Наша команда будет рада поддержке.

---

Визитка нашей команды на WTF 2016

[bard|thranduil]

приходите смотреть, читать и сплачиваться

@темы: интересные ссылки, всякое

---

UltimateFest - список заявок

[bard|thranduil]

Объявление:

Мы решили на время прикрыть фест: желающие могут деанониться и обняться с благодарными читателями, а после Нового Года вернемся, устроим донабор заявок и, с новыми силами, вперед!


Выполненные заявки - 9 из 28:

U-2 Бард и Трандуил ищут друг друга после битвы.
U-9 Торин и Трандуил оба прониклись к Барду - после всех перипетий, положенных для любовных треугольников, судьба оказалась на стороне короля эльфов. С нужной долей юста и романтики.
U-10 Когда Трандуил приезжает в Дейл, Бард вспоминает, как несколько лет назад во время охоты заблудился в лесу и вышел на празднующих эльфов...Эльфы не прогнали его, потому были что пьяные и добрые, а пригласили присоединиться к празднику. костры, купания, песни, вино рекой и запоминающееся довольно близкое знакомство с неким анонимным светловолосым эльфом. Этот неловкий момент, когда Бард узнает Трандуила.Исполнение 1 Исполнение 2NEW
U-12 Изумрудное ожерелье как первый шаг - развитие отношений через постоянный обмен драгоценностями как бы в подарок. Гномы могут даже провести ликбез по языку камней (чтобы принять посильное участие в истории и понаблюдать за нарастающими чувствами).NEW
U-13 Любой вариант очередного прочтения "Красавицы и чудовища" - хоть начиная от проклятия тех драконов, которые подпортили внешность Трандуила, хоть от "подарка на память" Смауга своему убийце. ХЭ.
U-14 Бард постепенно начинает превращаться в дракона. Его держит только любовь к детям и отношения с Трандуилом
U-15 Грустная (или не очень) история любви как ее видели их дети
U-26 Mermaid!AU Получится у кого-нибудь воплотить это, не скатываясь в трэш? Можно стеб над абсурдностью AU, но не над персонажами Исполнение-1, Исполнение-2, Арт.
U-28. ПВП, до БПВ или после, без упора на отношения, но с намеком на продолжение, но оба (или один) не знают, во что все выльется. NH.

Невыполненные заявки:

U-1. АУ к финалу БПВ (все гномы выжили), первые переговоры между представителями трех королевств на фоне юста (или уже не юста ) Трандуила и Барда.
U-3 Поправочка к канону. Если эльфы после смерти отправляются в чертоги Мандоса, откуда со временем могут выйти в общем-то теми же, кем были до, с сохранением памяти, то люди находятся в непрерывном цикле реинкарнаций, но с каждым новым рождением изменяются весьма значительно - память не сохраняется как таковая, но перерабатывается в опыт, открывая какие-либо новые грани личности, а какие-то наоборот изживая. И вот. Время идёт, и Трандуил раз за разом встречает Барда в новых воплощениях (а может быть и раньше встречал?). Нца не обязательна, если будет - сверху кладите того, кто будет гармоничнее смотреться с учётом воплощения (по мне так в изначальной версии у них должно быть равноправие). Хорошо, если Трандуил будет показан не только со стороны своего прекрасия и своенравия, но и как по-своему мудрое битое жизнью древнее существо, грамотный правитель, воин и т.д. Заявка, конечно, с понтом на достаточно длинный текст, но буду любить за любой объём (ибо сам знаю, что иногда в пару листов можно впихнуть целую вселенную). Если цепочку дотяните до современного мира - отдельный поклон. Если при этом покажете как растворяется в веках эльфийское наследие мира, как Трандуил не смотря ни на что остаётся в плавно становящимся чисто человеческим мире, как умудряется сохранять в нём какое-то своё место - буду любить, преклоняться и лобызать следы. Финал обязательно хороший.
U-4 Смауг, услышав о бочках, решил, что Бильбо и гномам помогли в Мирквуде и напал на Мирквуд вместо Эсгарота. Эльфы - беженцы, оставшиеся без дома, и им нужна помощь. Кто в итоге убил дракона и что делать с бургомистром, гномами и орками - на усмотрение автора.
U-5 Модерн!АУ, Бард и Трандуил решают перевести отношения на новый уровень и съехаться. Проблемы жизни в получившейся многодетной семье. Бытовые сложности, налаживание отношений между Трандуилом и детьми Барда, Леголасом (17-18 лет) который стремится сбежать от Барда и папочки на байке в компании какой-то рыжей девицы. NH, A-, ER, но если автор поведёт речь от знакомства к ER, не буду против).
U-6 Трандуил ранен в БПВ, не смертельно, но не хочет показывать слабость своим подданным и тем более соседям. Поэтому рану скрывает и обрабатывает её сам. За этим занятием его застаёт Бард. хёрт-комфорт, преслэш либо first time. NH.
U-7 Развитие отношений Барда и Трандуила на фоне восстановления Дэйла: будни стройки, проблемы снабжения, нехватка рабочих рук. Недосып, редкая возможность уединиться, гордость за вырастающие дома и городские стены. Производственный роман, в общем.
U-8 Знакомство Трандуила задолго до БПВ с йуным, ещё не сильно тёртым жизнью Бардом. Продолжением в течение всей жизни Барда - подробно или отдельные сцены. Перед БПВ им пришлось делать вид, что не знакомы. В БПВ Бард получил ранение, Трандуил втайне лечит его, пока не уезжает из Дейла домой.
U-11 На Трандуила накладывают заклятие, в результате чего он превращается в белого оленя. Юный Бард идёт охотиться в лес, и видит белого оленя. Хочет убить его и целится, а олень смотрит на него и не убегает. Бард жалеет оленя и уходит. Через некоторое время Бард после охоты не может найти дорогу из леса, и белый олень его выводит. После этого на охоте Бард постоянно встречает оленя, тот подходит всё ближе и ближе. В конце-концов становится понятно, что олень - не олень) Бард находит способ снять заклятие.
U-12 Изумрудное ожерелье как первый шаг - развитие отношений через постоянный обмен драгоценностями как бы в подарок. Гномы могут даже провести ликбез по языку камней (чтобы принять посильное участие в истории и понаблюдать за нарастающими чувствами).
U-16 Какое-нибудь ужасное происшествие в жизни короля эльфов, в котором может помочь только смертный (ну должно же быть хоть что-то, где эльфы не справятся, с теми же драконами, например). Как всегда, от раздражения из-за зависимого положения до той или иной степени взаимопонимания. Годится и красивый финал в виде взаимной любви, и условно дружеское расставание с воспоминаниями и даже сожалениями потом о несбывшихся, но таких многообещающих отношениях.
U-17 Аркенстон умеет влиять не только на гномов, так что настоящая любовь должна быть всегда на страже.
U-18 Пост-канон. Восстановление Дэйла. Отношения уже сложившиеся, но ещё очень свежие, полные открытий. У Барда огрубевшие ладони - на них и застарелые мозоли от весла, и те что остаются от частой стрельбы, и мелкие шрамы, и постоянно появляющиеся новые ссадины-царапины из-за активного участия в стройке. Трандуилу нравятся его ладони. Нравится прикасаться к ним и чувствовать их прикосновения. Пожалуйста, не чистая сенсорика, а с эмоциями, мыслями, какой-нибудь гордостью за такого трудолюбивого и т.д. NC не обязательно. Если будет, пожалуй, пусть Б/Т.
U-19 Взять еще какую-нибудь пару фэндома (хоть Бильбо с Торином, хоть Тауриэль со своим гномом) и сильно запутать начинающиеся отношения обеих пар. Пока разберутся между собой кто на кого посмотрел и зачем, случается много всяких забавных происшествий, совпадений и непониманий на фоне послебитвенного разбирательства в политических и торговых союзах.
U-20 Дракон перед смертью наложил проклятие: тот, кто его убьёт, ослепнет. Трандуил может снять с Барда это проклятие, но это выясняется (и получается) далеко не сразу. Не стёб, пожалуйста.
U-21 Вариация на тему "Ворона" Гоцци. Кто в итоге окаменеет, кто пожертвует собой - на усмотрение автора. Только с ХЭ как и в пьесе. Первоисточником всех бед необязательно делать Смауга, любое подходящее зло сойдет, даже ошибка Гэндальфа.
U-22 ER. NC. Бард/Трандуил (наоборот в отношениях свободно присутствует, но здесь меня интересует именно Бард/Трандуил). Отношения сложились сразу после БПВ, пребывают в стадии этакой спокойной надёжности, так сказать "совет да любовь". Трандуил иногда под настроение учит Барда эльфийским постельным премудростям. Со стороны Трандуила никакой опаски задеть Барда, но и никаких наездов. Хотелось бы увидеть его ровно любящим и уверенным в партнёре. Со стороны Барда в свою очередь никаких опасений сделать что-то не так, интерес к новому и т.д. Опять же уверенность в партнёре. Может быть актуальный юмор с любой стороны в процессе, но не сводите к юмору всё.
U-23 Те кто попадает в дворец Трандуила должен остаться там навсегда. Пре-фильм, Бард - пленник в дворце Трандуила. Общение и постепенное сближение со странным пленником. Юмор можно, но не стёб.
U-24 Разница восприятия человека и тэлери. (от сообщества - автор заявки, вероятно, имел в виду эльфа, ведь, как все мы помним, Трандуил не тэлери, а синдар) Постканон, битва закончилась, город отстроен, Бард правитель Дейла. У Трандуила и Барда достаточно давние близкие отношения, они любовники. Бард искренне не понимает, что Трандуил в нем нашел. И даже как-то спрашивает об этом Князя. Трандуил не отвечает. Даже не пытается. Он просто улыбается и переводит разговор на другое. И при этом глядя на человека тэлери видит его фэа (душу), которая для него прекрасна как редчайшая из драгоценностей, столь же прекрасной когда-то выглядела для князя его жена. Но объяснять это человеку эльф не собирается.
U-25 Смауг выжил, обратился в эльфоподобное существо и стал личным психоаналитиком Трандуила. Становление отношений Б и Т его глазами, юмор).
U-27 ПВП Бард/Трандуил с красивым описанием сцены, желательно, в Мирквуде. Можно первый раз, можно ER.

Напоминаем, исполнения выкладываются от анонимного логина отдельным постом - оформление шапки не обязательно, достаточно указания номера заявки и количества слов.
логин:  barduil-fest
пароль: barduilfest

запись создана: 02.07.2015 в 13:29

@темы: фест, организационное

---

Итак,

[WTF Barduil 2016]

мы в строю!


Ждем всех! Даже если вы не уверены, что будете полноценно участвовать, приходите, мы будем рады любой помощи/содействию/моральной поддержке.

Остальные баннеры

Баннеры для дневников со светлым фоном:


<a href="http://wtf-kombat2016.diary.ru/?tag=5370086" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/5/6/3356637/83555779.png"></a>


<a href="http://wtf-kombat2016.diary.ru/?tag=5370086" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/5/6/3356637/83556032.png"></a>

Баннеры для дневников с тёмным фоном:


<a href="http://wtf-kombat2016.diary.ru/?tag=5370086" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/5/6/3356637/83555781.png"></a>


<a href="http://wtf-kombat2016.diary.ru/?tag=5370086" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/3/5/6/3356637/83556047.png"></a>

АП: Последний шанс для тех, кто сомневается Ждем всех!

запись создана: 15.11.2015 в 23:26

@темы: организационное, всякое

---

Пссссст

[WTF Barduil 2016]

По логину можно догадаться, что мы такое задумали.
Однако топистартеры слегка тормоза, и никак не могут пока сделать даже завлекательный баннер. Но учитывая, что набор в команды до начала декабря, мы решили, наконец, отправить заявку на участие сделать упреждающий залп.

Дамы и господа, пойдемте с нами!

Обещаем исправиться и чутко вести организационную часть, всех любить, ценить, комментировать, помогать индивидуально, впадать в панику исключительно за компанию.

Картинка для превлечения внимания:

(c) flurgburgler.tumblr.com

PS: Обещаем вскоре вернуться по-взрослому, с баннерами и ссылкой на пост приема, но пока просто набИгайте, чем быстрее мы начнем, тем лучше!

@темы: фанарт, организационное, всякое

---

[Мистер Бартон]

раз фб закончилась, можно и сюда принести)

Название: Если ты идешь сквозь ад, продолжай идти
Размер: макси, ~ 36 000 слов
Персонажи: Бард, Трандуил и остальные
Категория: джен (упоминания гета и слэша)
Жанр: драма, экшн
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Радиация расползалась совсем не так, как показывают в фильмах, может, это и вовсе была не она — не важно. Главное, что она убивала — выборочно, мгновенно или медленно, хоть как-то, но влияла на любой живой организм. Врачи разводили руками. Могли умирать целые кварталы, а один человек оставался жив и абсолютно здоров, и объяснить это было нечем. Но так везло немногим. Среди них были и мы.
Примечание: MadMax!AU

а тут можно скачать


Глава 1.

В такие моменты мне больше всего хотелось его прибить. Взять за косу, что он так старательно заплетал, затянуть на его шее и повесить его на ближайшем дереве. Правда, моим желаниям не суждено было сбыться по нескольким причинам. Во-первых, один я бы здесь не выжил. Во-вторых, я не видел деревьев больше двух тысяч дней. В-третьих, у нас было совместное самоубийственное дело.

Раз, два, три. Все просто.

Я как-то давно еще имел глупость предложить ему отрезать гриву, чтобы не мешалась. В тот день мы влезли в орочье гнездо, и одна из тварей все-таки извернулась и цапнула его за волосы, едва не свернув ему шею. Тварь, конечно, закончила свою печальную жизнь в еще более печальных муках, но на будущее-то?

Нож впился тогда в насыпь, едва не отрезав мне кусок уха. А он произнес спокойно: «Тебя не касается» — и продолжил что-то там переплетать. Больше я не предлагал — целые уши были неплохим преимуществом, которого я не собирался лишаться из-за этого… него.

Он — это Эльф. А я Бард.

Почему мы здесь?

Потому что миру пришел конец.

Где здесь?

Посреди пустыни.

Какое дело может быть в пустыне?

Целая куча. Например, поиски сына.

Но обо всем по порядку.

Тысячи дней назад я был механиком, а мои дети ходили в школу и бегали к деду в наш мелкий аэропорт. Мой друг Перси забирал их оттуда и привозил полусонных домой.

Тысячи дней назад Эльф был успешным инвестором, а его сын Леголас проводил дни, лазая по их собственному самолету, стоявшему в ангаре нашего аэропорта.

Тысячи дней назад Элронд был врачом, Линдир был его помощником, а Эрестор работал на Эльфа.

Тысячи дней назад у Эльфа было настоящее имя и его сын всегда был рядом с ним.

Тысячи дней назад разразилась ядерная война, и собралась кучка наивных идиотов, в которую нам посчастливилось попасть. Кучка эта надеялась убраться прочь с материка, уверенная, что до далекого острова в океане зараза, что принесли с собой бомбы, не добралась. Вот только радиация коварная штука. После очередного взрыва была потеряна связь со спутниками, и мы окончательно остались без информации. Со связью проблемы появились давно, когда война только началась, но в какой-то момент мы вернулись в то дремучее время, когда соседские сплетни оказывались единственным вариантом узнать, что происходит.
Если представить тогдашний мир как дом, то мы стояли посреди гостиной и не решались шевелиться, потому что не знали, какая из стен рухнет первой и какова вероятность, что рухнет она на нас. Наш спор рассудила рухнувшая первой крыша.

Сейчас уже не вспомнишь толком, что и как происходило в том давнем мире, но, так или иначе, суть была в одном. Все хотели спастись. Радиация расползалась совсем не так, как показывают в фильмах, может, это и вовсе была не она — не важно. Главное, что она убивала — выборочно, мгновенно или медленно, хоть как-то, но влияла на любой живой организм. Врачи разводили руками. Могли умирать целые кварталы, а один человек оставался жив и абсолютно здоров, и объяснить это было нечем. Но так везло немногим.

Так вышло, что мы все оказались в числе тех самых счастливчиков, кого радиация не превратила ни в куски гниющей плоти, ни в ходячие скелеты, ни в трупы.

И моему отцу, начальнику аэропорта, летчику со стажем, пришла в голову одна простая идея. Что, если собраться такой тесной компанией да улететь прочь, туда, где, может быть, еще осталось немного цивилизации? Воздушное пространство и все его ограничения и запреты накрылись тазом, так что никому уже и не было дело до одинокого самолета. А мы воодушевились. Собрали, что можно, будто отряд Ноев нового пришествия. Каждой твари по паре, каждой дырке по затычке. Перебрались в аэропорт, закрылись там и, отбиваясь от периодических набегов уже начавших дичать людей, принялись в спешке сматываться.

По знакомым к нам присоединялись такие же, как мы, еще живые, еще хотевшие выбраться люди. Лишние руки были для нас вовсе не лишними, и мы разрешали им остаться.

Но напряжение начало сказываться довольно быстро. Толком не было горючего, пострадала большая часть парка, и в итоге выбора у нас не осталось. Мы разбирали другие самолеты, чтобы укомплектовать здоровенный трансатлантический боинг. Его решено было использовать для людей. Вторым был личный самолет Эльфа, в который собирались сгрузить какое-то оборудование, провизию и все прочее, что могло пригодиться, если мы приземлимся где-нибудь не там.

И тут начались проблемы. Нельзя же нагружать самолеты до бесконечности — приходилось думать, выкраивать, биться за каждый клочок места. Больше оборудования — часть придется отправить в боинг, меньше людей будет спасено. Меньше оборудования — и без него риски сдохнуть куда выше. Часть вещей нужно было втиснуть в боинг, чтобы, случись что с мелким самолетом, мы не остались без ничего.

Эльф тогда был на стороне оборудования. И уже тогда я его невзлюбил.

Я и так не был его главным почитателем, большей частью как раз из-за его вечной позиции «мы в своем королевстве выживем, а все, что дальше, не моя проблема». Поодиночке никому теперь было не выжить, я был в этом абсолютно уверен тогда, и постоянное недовольство Эльфа из-за каждого приходившего к нам человека вызывало уже не легкое раздражение, а неприкрытую ярость.

Он считал, что боинг с таким количеством людей и вещей просто рухнет, и ничего не желал с этим делать. В итоге я едва не подрался с ним и выкрикнул в конце, пока Перси пытался меня оттащить:

— Вот и летите сами на своем проклятом самолете! Спасайтесь, без вас разберемся!

Он смерил меня совершенно странным взглядом, будто был доволен тем, что я сказал. Я только рукой махнул. Мне не о чем было с ним говорить, дел было по горло. А этот… Пусть делает что хочет, лишь бы не мешал.

Так или иначе, мое желание спасти всех, кого только можно было, и обернулось против меня. Я выматывался настолько, что не засыпал — падал замертво, где приходилось, и каждый раз как воскресал из мертвых.

И однажды я так воскрес на полу набравшего высоту самолета.

Клянусь, если бы не мои собственные дети, оказавшиеся на борту, я бы в той ярости запросто выбил входной люк. Благо он был не слишком большим. Маленький такой люк маленького самолета, доверху набитого благами цивилизации — от внешних дисков с музыкой и научными трудами, упаковок еды, семян и техники до огромного шкафа с медикаментами. И между всем этим — я, мои дети, несколько человек из тех, кто поддержал решение взять побольше вещей: Элронд с Линдиром и Эрестор. Перси. Сын Эльфа. И сам Эльф в кресле первого пилота.

К нему-то я тогда и направился. Дочери висли на мне, но это был единственный раз, когда я позволил себе отодвинуть их в сторону и хлопнуть дверью перед их носами.

— Какого черта?

Эльф и бровью не повел.

— На кресле конверт, в нем письмо от вашего отца. Ознакомьтесь с ним прежде, чем претворите в жизнь ваши планы по моему убийству.

Он произнес это так спокойно, что я даже растерялся. Машинально потянулся за конвертом, вытряхнул сложенный вдвое листок и так и сполз по стене кабины, едва увидев первые строки.

Боинг действительно не сможет долететь до места назначения. Ему не хватит топлива — потому что на нашем самолете его с избытком, про запас. Он просто взорвется по пути, быстро и громко, и для пары сотен людей эта смерть будет куда более милосердной, чем та, что принесла с собой радиация.

Оказывается, она затронула и отца. Его – и всех тех, кто был на том самолете. Всех тех, кто приходил к нам и кого мы проверяли, как могли, чтобы исключить возможное продолжение заражения. Из нескольких сотен самыми стойкими оказались только мы — и только для нас все это время Эльф и мой отец сообща нагружали этот самолет.

Никогда еще мне так сильно не хотелось сдохнуть. Ни тогда, когда мир всколыхнулся и начал рассыпаться на глазах. Ни тогда, когда одним летним днем под колесами пьяной твари погибла моя жена. Ни тогда, когда мне пришлось объяснять это нашим детям.

— Это была наша договоренность с вашим отцом. Если собираетесь тратить время на самобичевание, не трудитесь.

Тут я все-таки не сдержался. Я уже почувствовал, как мой кулак сминает его отмороженное, равнодушное лицо, когда услышал, как хрустят мои же кости. Он перехватил мой удар и держал за запястье так, что пошевелись я — и остался бы без руки.

— Здесь нет автопилота. Вы уверены, что стоит угробить и этот самолет?

Я ненавидел его, но он был прав. Здесь, в этой летающей коробке, была вся наша надежда. И наши дети. И все, что может еще случиться, если эта коробка сядет на остров.

Я собирался выйти и вернуться в салон, когда услышал рядом тихое: «Извини», – и в мое плечо впилась игла. Я даже обернуться не успел — мир резко повернулся, будто мы ушли в вираж, и все затянуло туманом.

Весь тот полет я пропустил. Очнулся только к концу, когда мы уже шли на снижение, и атмосфера в салоне напоминала заправку, на которой разлили бензин. Одна неосторожная искра – и все, прощай половина квартала.

Дети облепили меня и притихли, даже не шевелились почти. Сын Эльфа спал на коленях Элронда.

Перси по обыкновению пил.

Он был моей правой рукой несколько лет, и мы могли бы зваться хорошими приятелями, но сейчас мы старались даже не пересекаться взглядами. Мы смотрели друг на друга лишь мгновение, когда я только очнулся после укола, и я сразу понял — снотворное было делом его рук. И он тоже все знал.

Все знали, кроме меня и детей, но, понимая, что я никогда не поддержу подобное решение, просто не дали мне выбора.

Предатели.

А потом разверзлись врата ада.

Я до сих пор не понимаю, хоть и пытаюсь припомнить иногда, как мы тогда умудрились приземлиться. Какую магию и где выкопал Эльф, что подбитый с земли самолет не превратился в покореженную консервную банку?

Именно это и убило тогда во мне всякое желание набить ему морду. Это — и еще то, что он спас моего сына от тварей.

Они едва не взорвали наш самолет и незаметно окопались в стороне, так, что мы даже не поняли, что нас кто-то окружил. Были слишком рады, были вне себя от понимания, что мы живы.

Зря мы радовались.

Твари превосходили нас и числом, и силой. Тогда еще я не имел ни малейшего понятия о том, что происходит на острове, и когда увидел рой мотоциклов и взмывающие в небо языки пламени из огнеметов, я…

А твари напали, и напали умело, неожиданно умело для кучки существ, потерявших всякий человеческий облик. Они явно делали это не в первый раз, и я вдруг почувствовал себя безмозглым животным, загнанным в капкан, из которого не выбраться, даже если отгрызть себе ноги.

Я потом уже узнал, что для некоторых это была неплохая маскировка. Прикинься слабым и напади, когда никто не ждет.

Оружие у нас, конечно, тоже было, но взятые на всякий случай пистолеты не спасали. Вокруг был огонь и шум, и песок, и снова огонь, словно мы и впрямь попали в преисподнюю.

А потом я расслышал крики.

Твари схватили Баина и Леголаса. Моего сына и сына Эльфа. Потащили их в разные стороны, и мы впервые в жизни кинулись делать что-то одновременно.

Вот только на своих двоих по раскаленной земле за мотоциклом не угонишься. Тот, который схватил Леголаса, стартанул так, что Эльф рухнул на землю. Его засыпало песком из-под колес, и он едва умудрился увернуться от пламени огнемета. А когда смог подняться, мотоцикл уже был далеко. Он выстрелил пару раз, но не попал, и я, отбросив напавшую на меня тварь, кинулся к ним, попытался прицелиться, но вместо выстрела получил только сухой щелчок. Патроны кончились.

С проклятьем согнулся и упал попытавшийся отбить моего сына Перси. Второй мотоцикл почти завелся, и я бросился в его сторону, нашаривая по карманам патроны и не находя их. Рванул следом насколько мог быстро и прыгнул, когда показалось, что достану. Что сын схватится за руку, и мне удастся спасти хотя бы его.

Огнемет едва не поджарил и меня, и я рухнул в песок, с остервенением вбивая в него загоревшийся рукав.

А потом, словно в полной тишине, я услышал выстрел и визг шин.

Эльф стоял, вытянув руку. Его последняя пуля выбрала более реальную цель, чем та тварь, что уже увезла его сына за горизонт. Я сломя голову понесся к свалившемуся набок мотоциклу, для верности ударил прикладом неудачливого похитителя и помог сыну выбраться.

И не сразу смог снова повернуться туда, где остался Эльф.

Напавшая на нас банда стремительно разбежалась, из чего я понял, что им нужны были люди, а не вещи. Они хотели забрать детей, взрослых же пытались убить. Моим дочерям было запрещено выбираться из самолета, пока не будет команды, и слава всем богам – если они еще существовали, — что в кои-то веки девочки послушались.

Баин был со мной.

А первый похититель уже скрылся из виду вместе с сыном Эльфа.

Я не знал, что сказать Эльфу. Я только что чуть не потерял собственного сына, и больше всего на свете мне хотелось обнять его и не отпускать никогда, но я только взял его за руку и сжал ее.

Эльф пожертвовал последней пулей ради моей семьи. И хотя я знал, что, спроси я, он отговорится вероятностями и логикой, тем, что все равно не попал бы в так далеко отъехавший мотоцикл, я понимал — это действительно была жертва.

Я мог представить, о чем он думает теперь. Прокручивает в мыслях каждое мгновение и будет делать так, наверное, всю жизнь, гадая, попал бы, выбери он спасти Леголаса, или мы оба потеряли бы своих детей тогда.

Подойдя ближе, я выпустил руку Баина и, не обратив никакого внимания на что-то говорившего Эльфу Элронда, обнял его.

Не существовало слов благодарности для такого случая, даже все вместе взятые они бы не выразили ничего из того, что я хотел ему сказать. Я понадеялся, что он поймет и так.

Эльф дернулся, но не оттолкнул.

Мы не пробыли здесь и часа, еще даже не успели осмотреться и, наверное, глупо выглядели, стоя так посреди пустыни.

Но уже тогда мы поняли, что, возможно, из нас и людей с того боинга спасшимися счастливцами были вовсе не мы.


Я боялся за него поначалу. Боялся, что в следующий раз обернусь, а он уже валяется мертвый на песке. Леголас был для него всем, и я представить не мог, как и что теперь будет. Так и не знал, что сказать, старался и вовсе не пересекаться по возможности и при этом следил за ним как за собственными детьми.

Мы пытались обжиться. Поняли, что попали в место, которое еще хуже того, откуда мы сбежали, но возможности вернуться у нас не осталось. Нужно было чинить самолет. Нужно было топливо. Поэтому мы приготовились осваиваться.

Удивительно, но нам хоть в чем-то повезло. Совсем рядом обнаружилось что-то вроде природного колодца, небольшого, но чистого, и мы получили главную драгоценность, какая может быть у живущего в пустыне. Питьевая вода. Мы наполнили ею все свободные емкости и каждые двое суток ходили набирать новую, чтобы не расходовать сделанные запасы.

С едой все обстояло гораздо хуже. Быстро выяснилось, что здесь ни черта не растет и не живет, и потому питаться мы сможем только тем, что вырастим сами.

И снова мы были обязаны Эльфу. Семена, рассада, земля. Сухие пайки, какие-то смеси — невероятно легкие и потому оказавшиеся на борту в огромном количестве. Рождеством и не пахло, но на девятерых этого бы хватило надолго.

А еще были куры. Самые настоящие живые куры, он до сих пор так и не раскололся, откуда их притащил. Два десятка птиц, предназначенных для того, чтобы размножаться и обеспечивать нас пищей.

Дел было по горло. Настоящее выживание оказалось куда сложнее моих скаутских походов и тех реалити-шоу, что смотрела в детстве Сигрид. Наверное, это и спасло Эльфа от всего, что могло бы произойти, будь у него чуть больше свободного времени.

На первый взгляд казалось, что в нем ничего не изменилось, но я все отчетливо видел. Он занимался делами, но мыслями был далеко. Строил планы, продумывал что-то.

Удивительно, но после прежней грызни в аэропорту мы теперь неплохо общались. Насколько можно было с ним общаться.

И он немало времени проводил с моими детьми, чему я был даже рад.

Наверное, поэтому однажды он подошел именно ко мне.

Была моя очередь дежурить, и я сидел снаружи, завернувшись в одеяло. Днем мы умирали от жары, но ночью можно было запросто замерзнуть, а даже мелкая простуда неизвестно чем могла бы здесь обернуться.

И вот я сидел, слушал музыку в одном наушнике, когда он примостился рядом.

— Нам нужно больше машин.

Тут он был прав. Во время вылазок мы заметили, что мы здесь далеко не одни. Вот только все, кроме нас, передвигаются на кошмарного вида, но все же машинах.

Специально для них мы и рассчитали охранную систему. Пришлось пожертвовать некоторыми частями самолета, но что толку от него, если на нас нападут? Так появились осколочные гранаты, шипы и самопальные ракеты.

Мы проверяли потом ловушки, собирали образовавшийся металлолом и подгоняли его под новую защиту, а остатки припасов и топлива забирали себе.

— Вокруг нас который день катается один и тот же джип. Предполагаю, что ему лучше не возвращаться туда, откуда он прикатился.

— Есть идеи?

Идея у Эльфа была, и не дурная. Не то чтобы мне сильно хотелось становиться приманкой для местных тварей, но только так можно было выманить их на то место, что мы приготовим для поимки.

И у нас все сработало.

Тогда я впервые всерьез задумался, что у Эльфа внутри.

Как выяснилось, он хотел получить не только машину, но и информацию. И вытягивал он ее усердно и весьма изобретательно. В лучших традициях инквизиции.

Меня начало подташнивать, пока я смотрел и пытался не прислушиваться, хотя даже через грохот музыки в наушниках пробивались крики тех тварей. Я не хотел знать, что именно Эльф с ними делает — жестокость, с которой он это делал, порядком пугала.

Не знаю, смог ли бы так я, пусть даже речь шла бы о жизнях моих детей.

Я только потом понял, что именно он пытался узнать.

А спустя немного времени — зачем ему еще одна, уже подготовленная для езды по пустыне машина.

А потом настал день, когда он собрался и отправился прочь, и я едва успел захлопнуть дверь джипа у него перед носом.

— Отойди, — приказал он, но я не поддался.

К тому моменту я уже все обдумал. У нас прибавилось несколько людей, из тех, кто обретался неподалеку и рискнул связаться с нами. У кого-то были далеко не чистые намерения, а другие действительно просили только убежища, и, пораскинув мозгами, мы поняли, что не обеднеем от пары-тройки лишних ртов, если в ответ они смогут нас защитить.

Так или иначе, я мог позволить себе уйти. И то, что я уйду с Эльфом, если тот отправится искать сына, я решил еще в ту секунду, когда увидел, как тот стреляет.

Я был ему должен, и эта помощь, пожалуй, единственное, чем я мог бы попытаться отплатить ему.

Это произошло ровно через год после нашего прилета.

А еще через пять я прятался за здоровенной насыпью, любезно нагнанной недавней бурей, и в каком-то смысле охотился за Эльфом.

Издевательством было бы сказать, что мы жили теперь по законам джунглей. Прекрасных, мокрых, полных живности и зелени джунглей, которые сдохли вместе со всем миром.

Впрочем, законы пустыни не слишком от них отличались. Нападай первым, всегда будь готов к атаке, не верь никому и присматривайся к каждой песчинке.

Иногда после очередной вылазки я всерьез задумывался, что отличало нас, цивилизованных, как мы полагали, людей, от тех, кто жил здесь с самого начала. От тех, кого мы называли тварями или орками. Грязные, озлобленные, одетые в обноски и обвешанные всяческой дрянью, они давно потеряли человеческий облик. Даже водить машины могли уже не все. Они сбивались в стаи и загоняли несчастных, передвигающихся по пустыне в одиночку, и в буквальном смысле разрывали их на части. Чаще — еще до того, как жертва умирала.

По сути мы занимались тем же.

Как-то я спросил у Эльфа, что он об этом думал.

— Где разница между ними и нами? Мы их презираем, а сами чем лучше?

Эльф как раз стягивал с трупа чудом оставшиеся целыми штаны и вытряхивал все из карманов. Его, жившего всегда весьма обеспеченно и до сих пор цеплявшегося за старые привычки, в этой ситуации, казалось, ничего не смущало.

— Есть будешь?

— Что? — переспросил я.

— Его вот, — кивнул Эльф на труп. — Орка есть будешь?

— Ты охренел?

Он пожал плечами и уселся на песок разбираться в куче пыльных обломков.

— Вот тебе и разница.

Прошел почти весь день, когда он вдруг добавил:

— А еще они такими вопросами точно не задаются. Так что в чем-то ты точно лучше.

Я.

О себе он ничего не сказал.

Он вообще не был многословен. Мог иногда выдать какую-нибудь тираду, отчитать, поумничать, но когда его спрашивали о чем-то, что касалось непосредственно его, предпочитал отвернуться и продолжать заниматься своими делами. Поначалу это страшно раздражало — мы были вдвоем посреди чертовой пустыни, и мне не хотелось сойти с ума и начать разговаривать самому с собой, потому что кто-то не соизволил ответить, а я не мог столько молчать.

Иногда я специально выводил его из себя, не затыкаясь всю дорогу. Сотни миль он вынужден был терпеть мою болтовню, слушать, как я подпеваю старому плееру, пока у того не кончался заряд, как пересказываю одни и те же байки прошлого мира.

И Эльф действительно слушал. Открытие было внезапным, учитывая, что я больше привык к тому, что он обращает внимание только на важные лично для него вещи, походя отмахиваясь от остального. Но вот раз, другой, третий он прерывал меня и, не отрывая взгляда от дороги, бросал:

— Это я уже слышал.

Или:

— Вчера ты на другом закончил.

Или даже:

— Допой до конца.

А потом впервые рассказал что-то сам.

Я никогда не вытягивал из него ничего насильно, и, даже задавая один и тот же вопрос в сотый раз, делал это больше по привычке, нежели действительно ждал ответа. И как-то привык к тому, что это он слушает меня. Я цеплялся за такие разговоры в дороге как за остатки человечности, боясь, может быть, того, что, если буду молчать слишком долго, однажды просто не смогу уже произнести ни слова. Я видел такое, и не раз. Одичавшие люди – не свихнувшиеся орки, а все еще люди, – в одиночку выживающие в пустыне и забывшие звук собственного голоса, потому что им не с кем было общаться. Их некому было слушать.

Меня — было, и я в конце концов это оценил.

Скажи мне кто раньше, что из нас с Эльфом выйдет такая слаженная команда, я бы долго смеялся. Но команда и впрямь вышла неплохая. Не сговариваясь, мы прикрывали друг друга в драке, понимали друг друга с одного взгляда и без ругани поделили обязанности.

Эльф водил как бог. Если бы я захотел создать новую религию, то стал бы поклоняться тому, как он гоняет. Иной раз я забывал обо всем на свете и просто восторженно следил, как здоровенный «Задира» под его управлением протискивается в самые узкие дыры и преодолевает самые крутые спуски.

А еще он умел драться. Не просто мог врезать паре нападавших, нет. В одну из первых стычек, когда я еще не знал его толком, я полез защищать его. Твари каким-то чутьем поняли, что справиться с ним будет нелегко, и кинулись на него вчетвером.

Я даже вмешаться не смог — он откинул меня в сторону. А второй раз я уже не полез, потому что Перси рядом дергал меня за рукав.

— Это что, глюк?

Если бы я не почувствовал только что его руку на собственном плече, то тоже принял бы происходящее за мираж.

Раньше я видел подобное только в фильмах. Так дрались, наверное, настоящие ниндзя или самураи. Подняв с земли обломок трубы, Эльф орудовал им как настоящим мечом. В его ударах не было ничего лишнего: отрепетированные движения, сосредоточенное лицо без той ярости или ненависти, что обычно сопровождают драки. Нет, он был предельно собран и в одиночку раскидал четырех голодных тварей.

С тех пор его навыки никуда не пропали. Напротив, он тратил достаточно времени на упражнения и даже не убил меня, когда я в шутку принес ему настоящий клинок.

Не самурайский, конечно, так, грубо сделанная, но весьма надежная железка. Черт знает, кому понадобилось ковать себе меч, он попался мне в остове сгоревшей машины, и я просто не смог его не забрать.

Эльф наточил его, доработал и с тех пор таскал с собой. Зрелище каждый раз было то еще.

Зато стрелял он отвратно. Когда до меня это дошло, я неделю, наверное, убивал себе мозги одним-единственным вопросом. Как он попал тогда в мотоцикл?

Нет, он знал, как обращаться с оружием, мог перезарядить винтовку одной рукой, не отвлекаясь от дороги, но меткости ему стоило бы поучиться.

Впрочем, для этого как раз был я.

Для стрельбы и для ремонта.

Стрельбой я занимался с самого детства и сейчас одинаково хорошо стрелял что из дробовика, что из на коленке сделанного лука. Вот цель, вот патрон, познакомьтесь друг с другом поближе.

Я жалел раньше, что у меня не было нормального образования. Думал иногда пойти учиться, устроиться, скажем, инженером, но сложно втиснуть что-то в расписание из работы и троих детей. Так я и торчал в своем автосервисе, благо дела шли достаточно хорошо, да и отец иногда помогал.

Никогда бы мне не пришло в голову, что детские игры и не самая благодарная работа каждый день будут спасать мне жизнь.

И каждый день рядом со мной будет Эльф.

Я так и не начал звать его по имени. Эльфом за глаза я прозвал его уже давно, когда мне не приходило в голову с ним даже поздороваться. Он был высок, красив, и я ни разу в жизни не видел его с волосами выше пояса. Всем своим видом он напоминал персонажа старых книг, и прозвище приклеилось к нему еще до того, как мы точно так же обозвали часть живущих на острове.

Мы всем дали названия, чтобы проще было разобраться. Элронд в шутку предложил обозвать их расами из какой-то то ли книги, то ли игры, и идея и впрямь прижилась. Так, здесь были те самые твари, которых уже и людьми не посчитаешь. Были гномы, коренные жители, попавшие еще под первые атаки бомб. Следующее их поколение, уже выросшее, весьма уступало остальным в росте. Гномы занимали несколько гор на севере: туда они стаскивали металлолом, переплавляли его на боеприпасы, перебирали машины и обменивали все это на еду. Рядом с ними располагалось крошечное поселение таких же малорослых людей, живших в песчаных норах. Именно они помогали гномам искать и переносить обломки, ходили на разведку, и за это гномы делились с ним выменянным. Этих мы обозвали хоббитами.

Еще были орки. По сути они оказались чуть адекватнее тварей и отличались от них в первую очередь тем, что были чем-то вроде личной армии человека, захватившего главное сооружение острова. Смауг, слухов о котором было больше, чем в свое время о Майкле Джексоне, никогда не показывался на люди без своей брони и жил на востоке, в крепости, когда-то бывшей нефтеперерабатывающим заводом. У него имелось топливо и бурильные установки, позволявшие добывать еще и воду. Он был царем горы, древним фараоном, которому поклонялись и выполняли любые его прихоти в обмен на каплю воды и бензина. Его армия гоняла на мотоциклах с изображением крыла и, как говорили, построенная целиком, она была бы похожа на дракона, изрыгающего пламя.

А еще были эльфы. Мы встретили пока только двоих, но, как я подозревал, они были и среди нас. Как бы глупо это ни звучало, Эльф, скорее всего, тоже был эльфом.

На них радиация повлияла самым странным образом, замедлив старение настолько, что они казались вечными. Они не менялись внешне, и встреченная нами женщина выглядела на те пятнадцать, в которые ее застали взрывы первых бомб. Сейчас ей было за сорок.

А сколько лет Эльфу, я даже не знал. Он был старше меня, но благодаря внешности всегда казался моим ровесником. А сейчас и вовсе время будто повернулось вспять, и он смотрелся куда моложе. И если по Эрестору и Элронду еще не было ничего понятно, то насчет Эльфа логика ясно подсказывала — радиация оставила на нем свой след. И черт знает, как она повлияет на него в дальнейшем.

Когда я понял это, то впервые всерьез задумался о том, что произошло бы, не будь Эльфа со мной. Он был невыносим, высокомерен и держался особняком. Редко бывал хоть чем-то доволен и вечно возился со своей гривой. Язвил так, что яда хватило бы на гнездо кобр. Не особо считался с чужим мнением и поступал обычно так, как полагал нужным именно он.

Я мог бы до вечера перечислять, чем он мог меня взбесить, но ничто не отменяло простой истины — несмотря на все недостатки, он за столько времени стал для меня почти родным.

Мы все, конечно, были одной общиной, вроде тех, какие, наверное, были у каких-нибудь неандертальцев. Общий очаг, общая пещера, сегодня наша очередь забивать большого, воняющего бензином мамонта, а ваша – его отмывать.

Были.

Пока раздосадованный чем-то Эльф не послал меня к чертям и не уехал охотиться в одиночестве, а после вернулся с таким видом, будто его пережевала и выплюнула местная версия Кракена.

В пол-лица чернел чудом не задевший глаза ожог, от куртки остался только рукав, который я нашел потом на полу у входа в гараж. Вместо тщательно заплетенной косы — грязное опаленное гнездо.

Он выглядел как жертва неудавшегося аутодафе и на все мои расспросы не то что отмалчивался — я не был уверен, что он вообще меня слышит.

Очнулся он только к утру, когда я закончил бегать вокруг, будто курица-наседка. Элронд, как самый близкий из нас к медицине, помог мне обработать ожоги и ушел дежурить, а я остался с Эльфом и, не зная, что еще делать, принялся расчесывать его отмытую гриву.

Хоть я и считал это бездумной тратой воды, тогда мне показалось важным смыть всю грязь, как сделал бы сам Эльф, будь он адекватен.

Сигрид, когда была еще маленькой, всегда хвалилась в школе тем, что ее отец умеет заплетать всякие штуки. Здесь она первая срезала волосы по уши, чтобы не мешались, и плести было давно нечего. Тильда последовала ее примеру.

— Ты их еще короной уложи, — было первое, что он соизволил мне сказать, и я с облегчением выдохнул. Язвит — значит, жить будет.

— Как изволит ваше жареное величество. Где ты был?

Он промолчал, но я уже научился различать оттенки его молчания. Не игнорирует, не вредничает — скорее, подбирает слова. Решает, что стоит сказать, и стоит ли вообще.

Я покорно ждал, продолжая машинально перебирать его волосы, и как-то упустил момент, когда он откинул голову и оперся на меня затылком. Рука соскользнула, и я бы не удержал равновесие и грохнулся, но он успел схватить меня за запястье.

— Нда, спасибо, — пробормотал я, ожидая, что он точно не упустит шанса прокомментировать мою неуклюжесть, но нет. Вместо этого он прижался щекой, той самой, обожженной, и прикрыл глаза. Ресницы у него были влажные.

Внутри все скрутило.

Кто-кто, а Эльф своей слабости ни перед кем не демонстрировал. Ни перед Элрондом, с которым они вообще-то были знакомы куда дольше, чем со мной. Ни передо мной. Ни, тем более, перед остальными.

Если бы на нас напали отряды Смауга, и то было бы проще. Что делать с тварями, я уже прекрасно знал, а вот что делать… с этим?

Я не нашел ничего лучше, чем закинуть на него и вторую руку и приобнять. Ждал в общем-то, что он, наконец, взбесится и отшвырнет меня. Личное пространство и прочие прихоти сдохшего мира. Пусть лучше дерется, пусть встанет и уйдет, пусть — да что угодно, лишь бы не это полумертвое существо, державшееся вертикально только потому, что я стоял рядом.

— Я встретил его, — вдруг произнес он, не открывая глаз.

— Кого?

— Леголаса.

Его дальнейший рассказ меня добил.

Он заметил, как от нашего края в сторону гномов движется небольшая колонна во главе с боевой фурой, в каких обычно отправляли топливо. О безопасности этих машин заботились больше всего — каждая вмещала в себя бесценный объем бензина, завладев которым можно было бы не просто протянуть пару-тройку месяцев, а жить по-королевски. Насколько это возможно посреди пустыни.

Фуры такие Смауг отправлял с конвоем, который пристально следил за тем, чтобы ни одна лишняя колючка не приблизилась к грузу, не говоря уже о самой фуре. Потеря такой машины — потеря не только бензина, но и запаса еды, воды, материалов — смотря на что шел обмен.

А ту фуру конвоировал один только форд, чесавший позади, словно и не на службе был.

Эльф решил, что фура пустая, но даже и такая она бы пригодилась любому. Если не оставлять себе, можно разменять у тех же гномов по запчастям и потом договориться с кем на припасы, с кем на одежду или какие другие изыски.

Мы не афишировали, что имеем свои запасы. Нас было слишком мало, чтобы, случись нападение, отбиться, так что мы старательно делали вид, что брать у нас нечего. Сами вот ищем, ага.

Я хотел напомнить ему, насколько идиотской была идея в одиночку пытаться угнать фуру, пусть и без охраны, но сдержался.

А потом Эльф добавил:

— Там были листья.

Я подумал, он бредит. Здесь и слово-то такое не все знали. Если только лист железа.

— Перегрелся, приятель?

Он сверкнул глазами и процедил:

— Нет, — и вытянул из-под майки чудом живую еще цепочку, на которой висел потертый, весь в царапинах, платиновый острый лист. Я как-то руку рассадил, задев случайно, а этому нипочем, таскает себе. — Целые листья.

Похоже, и впрямь перегрелся.

— И что?

Ящик, на котором он сидел, со всей дури впечатался в стену и разлетелся на части.

Он был невероятно быстрым, когда хотел. Глазом не успеешь моргнуть, а он уже нависает над тобой с высоты своего роста, уперев кулак в груду камней за твоей спиной, и смотрит так, что лучше бы гвоздями прибил.

Вот только сегодня в привычной стали его взгляда отражалась растерянность и что-то, чего я не смог уловить.

Он дернулся мне навстречу. Я решил было, что он нападает, как часто случалось, когда мы оказывались в таком положении. Драться с ним мне тогда совершенно не хотелось, и я качнулся в сторону, уходя от предполагаемого удара.

А у Эльфа будто батарейки сели.

Он буквально упал на стену, только руку успел выставить, но все равно я услышал тупой звук удара: он стукнулся лбом о камень.

Я бы поймал его, если бы не увернулся…

Он так и застыл, только сбоку было видно, как подергивается бровь.

А я стоял рядом как истукан и боялся спросить что-нибудь не то. Стоял и смотрел, и что-то билось на краю сознания, что-то важное, что никак не удавалось схватить и вспомнить. Что-то, касавшееся Эльфа.

Я рассматривал его сверху вниз и обратно, и снова сверху, каждый дюйм, каждую прядь волос, каждое звено цепочки, что свисала свободно и с едва слышным звоном ударялась о стену, когда он дышал. Каждую…

Проклятье!

Я протянул руку, осторожно, как к дикому зверю, и поймал пальцами кулон.

Впервые я наткнулся на него на полу, в то еще время, когда боялся, что Эльф что-нибудь с собой сделает. Поднял и тут же выругался — острый край рассек ладонь, как лезвие ножа. Я хотел было вышвырнуть его, но что-то помешало, и я отнес его дочерям — мало ли, их безделушка. А Сигрид сказала — это Эльфа. И я пошел к нему.

Он сцапал эту штуку с такой скоростью, словно дышать без него не мог. Я и слова сказать не успел. Подумал только — ну еще ты поранься, кому вообще работать? Но нет. Эльф сжимал его в кулаке как самое драгоценное.

И я рискнул спросить.

— У моего сына такой же, — бросил он, надевая цепочку на шею. Для тех отношений, что были между нами тогда, это звучало почти исповедью.

Я покрутил кулон в пальцах и присмотрелся, провел осторожно пальцем по самому краю.

Он был разломан.

Похожий на кувшинку лист был грубо разрублен пополам, и на цепочке Эльфа болталась только половинка.

Значит, вторая была у Леголаса?

Наверное, я спросил это вслух.

— Он был за рулем, — пробормотал Эльф, не отлипая от стены.

Все резко стало еще веселее.

Я видел такие фуры. Их было мало, но каждая могла называться настоящим произведением искусства. Собственная фура была знаком отличия похлеще ордена, и те, кому Смауг их доверял, извращались над их украшением, как могли, желая выделиться. Показать всем — хозяин выбрал меня. Хозяин мной доволен.

На собранной из трех мерседесов и танка махине, на которой ездил сам Смауг, был нарисован дракон. Передние огнеметы во время атаки добавляли сходства, и казалось, что огонь вырывается прямо из пасти.

Могло ли случиться так, что сын Эльфа стал настолько полезен Смаугу, что тот отдал ему столь дорогую игрушку?

Я прикинул про себя, сколько ему теперь. Лет пятнадцать, когда мы прилетели сюда. За двадцать — сейчас. Учитывая, что его отец был прирожденным гонщиком, а сам он с детства лез ко всему, у чего были колеса, мог и выбиться.

К тому же…

Здесь уже далеко не все помнили, а кто-то так и не знал вовсе, что это такое — растение. И уж тем более понятия не имели, какие там у них листья.

Оставался, конечно, вариант, что цепочка просто попала кому-то в руки, а тому понравилась странная закорючка, и он решил, что она отлично будет смотреться на баке. Вот только закорючка была ущербной. Если Эльф прав, и на фуре были изображены целые листья, то велик шанс, что ее вел действительно его сын. Он запросто мог запомнить, как выглядел целый кулон.

Только кем он был теперь?

Эльф наконец развернулся ко мне, выдернул у меня из рук цепочку и спрятал под майку.

— Я отправлюсь за ним.

— Куда?

Он тряхнул головой и потянулся собрать волосы в узел. Руки его не особо слушались.

— Сядь! — я подцепил носком ботинка другой ящик и подтянул ближе, толкнул к нему Эльфа. Получил локтем в бок, чему несказанно обрадовался. — Что вообще произошло, расскажи все-таки. — Я отобрал у него резинку, собрал гриву в некоторое подобие пучка и зацепил. — Он тебя не узнал, судя по твоей физиономии.

— Это не он.

— А кто же?

— Ската.

От неожиданности я дернул его за волосы, и он недовольно зашипел.

— Что здесь забыл Ската?

Эльф наклонился и уткнулся лицом в сложенные руки. И наконец дорассказал, как все было.

А было все хреново.

Ската считался правой рукой Смауга и был той еще тварью. Не знаю, зачем Смауг держал его при себе, если только для устрашения, потому что в другом пользы от него не было. Скату никогда не волновали ни жертвы, ни запасы, ни растраты. Он воевал не потому, что хотел выжить, а потому, что ему нравилось убивать. Однажды он взорвал целое поселение отбившихся гномов, не заботясь о том, что там оставались неплохие запасы патронов. Которые, в общем-то, и обеспечили громкий салют. Просто они попались ему на пути.

В том подобии религии, которым пытался окружить себя Смауг, Ската был его всадником Апокалипсиса. В плохом настроении — так и всеми четырьмя сразу.

Ската и был в том форде, что следовал за фурой в качестве охраны.

Я про себя порадовался, что Эльф тогда психанул и уехал налегке, на байке, а не на «Задире». В машине его бы там и закопали, как в готовом гробу.

А так — он кинулся наперерез Форду, думая привлечь внимание фуры, а когда понял, кто в нем, было уже поздно. Ската и спать, наверное, ложился с огнеметом в зубах.

Эльфа отшвырнуло волной огня, но его это, конечно, не остановило. Он понесся к фуре, Ската, не будь дураком, понесся за ним. Выстрелил в воздух сигналкой — мол, гони прочь. Фура увильнула в сторону, а Эльф выхватил гранату и швырнул в Скату ровно тогда, когда тот опять попытался его поджарить. Подъехать пришлось близко, за что он и расплатился щекой, но Форд взлетел знатно.

— Он наверняка успел выбраться, ты его так просто не прибьешь, — заметил я.

Эльф отрезал:

— Мне нет дела до Скаты. Там мой сын.

— Твой сын за рулем фуры Смауга.

Он уставился на меня выжидающе, мол, ну, рискни, скажи мне еще что-нибудь поперек.

Естественно, я сказал.

Мы грызлись весь остаток ночи, не заметив, как перешли от моего "Это нереально" до обсуждения планов.

Я понимал Эльфа, конечно. Сам бы первым кинулся, будь там мой ребенок, забыв про здравый смысл. К тому же, сын у Эльфа один, так что ему не нужно было думать, что случится с его братьями или сестрами. У него за спиной никого не было.

А у меня – да, и я полностью отдавал себе отчет, что отговариваю его в угоду себе. Как бы мерзко это ни было. Пытаться пробраться к Смаугу – дохлый номер, и особых шансов на это просто нет.

И мои дети останутся без отца.

Хотя кому я вру, дело давно не только в детях. Мир был слишком опасен, и потому вероятность смерти кого-то из нас постепенно перестала казаться настолько ужасной. Каждый раз, когда мы с Эльфом уезжали, все понимали, что этот раз может стать последним. Но мы возвращались, умудрялись выбираться даже из самых провальных ситуаций, и страх потерять друг друга понемногу исчезал. Опасность стала обычным делом и уже не воспринималась как нечто из ряда вон выходящее.

Когда-то я следил из-за угла, переходит ли Сигрид дорогу на зеленый свет, а теперь Эльф научил ее разворачивать машину на сто восемьдесят градусов на полном ходу, а я — чинить двигатель, сидя на капоте едущей фуры. И у нее все выходило так хорошо, что я был практически спокоен.

Это как палящее солнце. Ты высовываешь нос, и он тут же едва не обгорает. Потом ты выходишь, и кажется, будто ты расплавишься прямо здесь. Еще немного — и оказывается, что жить можно, особенно если прикрыть голову и сделать глоток воды. А потом привыкаешь настолько, что начинаешь шутить о «пойдемте загорать».

Человек в конце концов привыкает ко всему. Адаптируется. Или умирает, но это не наш вариант.

Поиски Леголаса стали такой же привычкой, как по мне. Я мало полагался в своей жизни на надежду, пусть и был обычно тем, кто до последнего пытался поддерживать окружающих. С Эльфом я мог быть честен, наверное, в отношении всего, но вот насчет поисков я чаще молчал. Он и сам не стремился заводить пространные разговоры, но иногда в его речи проскальзывало что-то вроде: «Когда я его найду...» или «Он будет стрелять лучше тебя», – и я едва сдерживался, чтобы не добавить: «Если будет еще жив».

Поиски были последней надеждой Эльфа.

Он был склонен наплевать на все, если уж быть честным. Забить – и скатиться до уровня тварей или местных призраков, гонять по пустыне и изо дня в день не думать ни о чем, кроме выживания. Перестать вести себя по-человечески в мире, где людей почти не осталось.

Всегда собранный, держащий себя в руках и напоминавший каменную статую, он, как и все сильные люди, имел куда больше шансов слететь в пропасть. Он начинал уставать от собственной въевшейся в кожу привычки держать лицо, и кем он станет, отказавшись от нее, он и сам не знал. И, как признался однажды, после очередной перешедшей в погоню драки, боялся узнать.

Поэтому я перестал даже просто подначивать его, когда видел, что он что-то читает, записывает или возится с косой. Бесился про себя, но, если не было чего-то действительно срочного, оставлял Эльфа в покое. Рядом со мной были дети, и я цеплялся за них. У Эльфа остались только эти привычки.

И поиски.

Это был наш чертов Грааль, священная война, крестовый поход и прочие вещи, которые делались из-за слепой веры и имели обыкновение плохо заканчиваться. Иногда они превращались в настоящий цирк, и мы разрисовывали лица, вешали на себя какой-то мусор подобно тем же тварям и с флагами неслись вперед.

Иногда именно эти дурачества спасали нас от того, чтобы сдаться окончательно. Иногда — спасали и от не желавших связываться тварей.

Но в этот раз все выходило по-другому, и, как я уже сказал, дело было не только в детях.

Поиски раскидывали нас по разным концам острова, заносили к самым разным поселениям и людям. Эльф гонялся за каждым призрачным слухом, и мы где-то приобрели друзей, где-то нажили врагов, а где — просто стали иметь в виду.

Но Смауг был с совершенно другой дороги.

У него была армия в прямом смысле слова и защищенная крепость, соваться в нее с меньшими силами было самоубийством.

Только других сил у нас просто не имелось. Даже если мы все — смешно сказать — вдевятером соберемся и отправимся отбивать Леголаса, все, нажитое за эти годы, останется без какой-либо охраны на радость тварям, да и любому другому, кому нужны запчасти и пища.

А звать кого-то еще…

У меня не вышло навскидку вспомнить, к кому вообще можно подкатить с подобным предложением. Можно ли к кому-то?

Честно говоря, я сам никогда не согласился бы ни на что подобное, приди кто с такой идеей к нам. Эльф был другом, Эльфу я был должен, и они с сыном были частью нашей общины. Как бы я ни пытался отговорить его, если он решит ехать — я буду на соседнем сиденье с винтовкой в руках. Ради чужого человека я бы, наверное, в это не полез. Так и ради нас никто не похлопает радостно в ладоши и не скажет: «Конечно, пойдемте сдохнем, почему бы и нет».

Я хотел попытаться уговорить его хотя бы подождать. Не нестись вперед сломя голову, а придумать нормальный план и желательно парочку запасных. Решить, что вообще делать, потому что я понятия не имел, что он хочет сказать сыну.

Я бы скорее поставил на то, что Леголас сдаст нас Скате на корм прежде, чем Эльф скажет хоть слово.

— Что у вас случилось?

Я нахмурился и помотал головой, возвращаясь в реальность. За своими мыслями я не заметил, как поднялся на смотровую площадку.

Мы в каком-то смысле были не хуже Смауга — тоже довольно быстро сообразили, что не так далеко образовавшееся подобие горы может стать неплохим домом, и перебрались туда. Перекатили самолет и перетащили все запасы, продумали путь до родника и обратно. Перси все бился над тем, как провести к нам водопровод и не привлечь лишнего внимания в процессе. А пока мы гоняли за водой фуру, плюс в новом «доме» был небольшой источник подземных вод, такой, что, случись осада, мы сможем протянуть довольно долго.

Жить мы продолжали частично в корпусе самолета, частично во внутренних пещерах. Впрочем, мы с Эльфом проводили здесь слишком мало времени, чтобы действительно обустроиться, и чаще просто заваливались вдвоем на любом плоском месте. Спать на кровати в какой-то момент стало неудобно и непривычно.

Кроме нескольких спален в основании горы поместилась отличная мастерская, она же гараж, она же склад, а наверху была устроена часть нашей маленькой экосистемы с растениями и теми курами, которых каким-то чудом продолжали выращивать Элронд с моей старшей дочерью. Там же была наблюдательная площадка, на которую я и забрался.

Сегодня дежурил Линдир. В нем до сих пор осталась та излишняя старательность молодого помощника, держащегося за свое место и стоящего стеной за начальника. Иногда мне так и хотелось напомнить ему, что отсюда его точно никто не уволит.

Как минимум Элронд не даст.

Преданность Линдира бывшему уже начальству не знала границ. Попроси Элронд проверить каждую песчинку в пустыне, Линдир бы спросил только о сроках и кинулся бы исполнять.

Эльф насмешливо называл Линдира в разговорах «глупым влюбленным мальчишкой» и в какой-то степени был прав. Тот действительно был влюблен, знал, что ему ничего не светит, и продолжал с этим жить, не особо скрываясь. Даже на подначки Эльфа не реагировал, только пожимал плечами.

А вот глупым он точно не был.

До проницательности Элронда ему было еще далеко, но он и так умудрялся замечать многое, чаще всего то, чего не видели другие. Он знал, из-за чего поссорились мои дочери, почему Эрестор по десять раз перепроверяет колеса мотоцикла и почему злится Эльф.

Ему не нужно было спрашивать, чтобы что-то узнать, и потому сейчас его вопрос застал меня врасплох.

— Ничего не случилось, — отмахнулся я, надеясь, что он развернется и уйдет. Не тут-то было.

Он растянулся на полу, как наглая змея, всем видом демонстрируя, что никуда не собирается.

Потянулся и замер, глядя на меня снизу вверх. Я отвел взгляд.

За хитро вырубленным окном чернело небо. Не видно было ни черта — и только тогда можно было представить, что за стеной не одни лишь бесконечные мили насквозь пропитанного кровью и бензином песка. Что там есть жизнь. Есть деревья и птицы, дома, электростанции, любопытная соседская кошка, забирающаяся в твой двор.

Я вспомнил старую присказку — самый темный час перед рассветом — и вдруг подумал: «А что, если нам повезет?» Как тогда, с самолетом, который чудом смог посадить Эльф. Как с родником. Как с каждой мелочью, благодаря которой мы все еще живы и на что-то надеемся.

Отец всегда говорил мне: «Утро вечера мудренее». Ничего нельзя решать ночью, это время, когда кажется, что достаточно просто встать и пойти, и именно так ты утром и поступишь первым делом, но правда была в том, что это все только кажется. Нужен трезвый расчет. Нужен план, четкий, продуманный.

Наверное, такой же, какой отец расписал для людей в боинге.

Я так и не смог простить ему, что ни о чем не знал. Что мне не дали шанса ни отговорить его, ни хотя бы попрощаться. Мне остался только листок бумаги, хранившийся где-то у Эльфа, потому что я так и порывался сжечь его иной раз, а Эльф считал, что я себе этого не прощу.

— Так что у вас произошло?

Я был уверен, что Линдир уже уснул или хотя бы понял, что я не собираюсь ничего обсуждать. Как бы мне ни хотелось, это была жизнь Эльфа, и я не мог просто взять и рассказать всем о Леголасе, если он не сделал этого сам.

Конечно, если он соберется и унесется в одиночку, я всех подниму на уши и притащу его назад за его чертову косу, но пока... Это были не мои тайны.

Линдир продолжал следить за моим выражением лица одним глазом. Я покачал головой. Он пожал плечами и отвернулся.

— Трандуил уехал, между прочим…

Я чуть не ляпнул: «Кто это?», настолько отвык от имени Эльфа.

— Как понять – уехал? — внутри все напряглось. Он же не мог уехать без меня, да и куда, на чем? У «Задиры» двигатель на переборке, не фуру же он увел…

— Да ты сядь, — усмехнулся Линдир, и я огляделся по сторонам и только тогда заметил, что успел вскочить и шагнуть к выходу. А он продолжил: — Не нервничай, это я так. Пошутил.

— Идиот.

Я замахнулся на него, но на Линдира это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Это когда-то давно он был наивным ребенком, слишком старательным и слишком боящимся сделать что-нибудь не так. Даже бросался растаскивать нас с Эльфом, когда мы ругались.

А теперь, если его посреди пустыни застанет свора тварей, он прикажет им не шуметь и брезгливо отвернется.

— Вообще-то он правда что-то собирал. Теперь я хоть знаю, что не просто так. Выкладывай, Бард, что вы задумали.

— А ты у него спроси, — огрызнулся я. — Он тебе расскажет в деталях.

— Он уже рассказал. Впечатляющие познания.

— Рад, что тебе понравилось.

Мы замолчали.

Я уселся обратно на пол, поближе к окну, что вызвало у Линдира еще одну усмешку. Но если Эльф соберется куда, я, по крайней мере, увижу, как он будет выезжать из гаража. Другого пути не было. Не на своих же двоих он пойдет.

Хотя он, конечно, мог.

Мысли вновь пошли по кругу. Я пытался вспомнить, как выглядит крепость и можно ли как-то подобраться к ней. Вспоминать было особо нечего — мы внутри не были, а те, кто бывали, больше не выходили.

Нужна разведка, желательно налегке, а еще неплохо бы пообщаться с торговавшими со Смаугом гномами. Они, конечно, с радостью сбывали крепости патроны, но ненавидели что Смауга, что всю его шайку до звездочек в глазах. Я знал, что за свою работу они получают крохи по сравнению с тем, что Смауг мог бы отдать и даже не заметить, и, понятное дело, никому такое положение дел не нравилось. Но гномов было много, а пошли Смауг их к чертям, достать даже такое количество пропитания стало бы сложно. Никто не сможет обменивать на оружие столько еды.

Так что рисковать и воевать в открытую, чтобы потом сдохнуть с голоду, гномы не хотели, но вот мелко напакостить в обмен на полезные вещицы наверняка согласились бы.

Главное, явиться к ним без Эльфа. Вот его лично они ненавидели больше, чем радиацию, раскаленный песок и нахальных насекомых вместе взятых. Не то чтобы я удивлялся, что Эльф мог вызывать такие чувства, но историю узнать было интересно.

Я спросил — он и рассказал.

Выяснились интереснейшие вещи.

Одним из гномов, тех, кто командовал всем их мелким парадом, был неудавшийся бизнес-партнер Эльфа. По иронии судьбы он от природы был низкого роста, и я мог только представить, как по-дурацки смотрелись они с высоченным, как столб, Эльфом на своих деловых встречах.

Встреч, впрочем, было немного, я так и не вник толком — то ли компания гнома уже загибалась, то ли старалась заранее подстелить соломки, но они пытались уломать Эльфа вложить в них деньги. Эльф посмеивался и, картинно развернувшись, уходил. Гномы злились, Эльф развлекался, и так до тех пор, пока компания и впрямь не прогорела, и вкладываться было уже не во что.

Родом гном был с острова и после произошедшего на остров и убрался, а спустя полгода грянул гром, и миру стало уже не до слов вроде «инвестиции» и «пакеты акций».

И надо ж было случиться, чтобы они встретились потом именно здесь.

Торин, тот упертый гном, считал Эльфа последним предателем, его рыжий дружок — принцессой, остальные просто между делом презирали.

Так и жили.

Но списывать их со счетов из-за Эльфа я не собирался. В конце концов, я надеялся, что смогу договориться сам. Не обязательно же сообщать им правду, зачем и для кого мы туда лезем. Да и к тому же они были мне должны — за то, что в одном из рейдов мы помогли им отбиться от особенно большой своры тварей. Ад адом, а долги и слова тут еще имели какой-то вес, и я решил, что при необходимости припомню им.

Проблема была в том, чтобы пробраться к крепости.

За каждой тропинкой, не говоря уже о раскатанных сотнями колес дорогах, пристально следили, и охрана отстреливала на лету все, что могло представлять хоть малейшую опасность или просто не нравилось Скате. Чтобы он сдох уже хоть в этот раз. Можно было бы, конечно, попытаться примкнуть к тварям и прикинуться новыми служителями культа, но, несмотря на проведенные здесь годы, выглядели мы для тварей слишком хорошо. Не поверят. Мне еще ладно, но Эльфу – точно нет.

Я задумался, что еще могли пропустить в город, не обыскивая тщательно, и хлопнул себя по лбу.

Фуры.

Вот здесь нам и пригодятся гномы.

В отличие от собранных-пересобранных машин, по которым и не понять было, из чего и как их вообще соорудили, фуры оставались примерно одинаковыми. Точнее, одинаково собирались.

В них имелся весьма полезный отсек, уходящий в пол кабины и дальше под цистерну, в который можно было засунуть даже пару мотоциклов, не говоря уже о боеприпасах или людях, выскакивавших словно из ниоткуда и нападавших на ничего не подозревающих жертв.

А если можно откуда-то неожиданно вылезть, то туда же можно и неожиданно влезть. Правда при таком раскладе нужно где-то оставить машину, скорее всего, у тех же гномов, чего мне делать категорически не хотелось. Плюс у нас не будет ни укрытия, ни особых запасов оружия, но зато мы попадем внутрь. А там разберемся.

План, понятное дело, трещал по швам, но начало было положено, и оно меня даже воодушевило. Идти всегда легче, когда заставил себя сделать первый шаг. Теперь нужно отловить Эльфа и рассказать ему об этом. Сказать, что он едет. Что я еду с ним. Что мы хотя бы попытаемся.

Неподвижную ночную тишину разорвал рев мотора, и мы с успевшим задремать Линдиром одновременно подскочили. Я прилепился к окну, Линдир у меня за спиной попытался втиснуться и посмотреть хотя бы одним глазом.

Твои же шестеренки…

Эльф на бешеной скорости гнал прочь от нашего дома на мотоцикле. Не спрятанная под одежду коса хлестала его по спине.

Если бы Линдир каким-то чудом не успел оттащить меня к середине комнаты, я бы разбил об стену сначала кулак, а потом, наверное, и голову.

Глава 2.

И вот спустя три дня я стоял и наблюдал за тем, как он причесывается. И, что самое отвратительное, он меня даже не видел. А если бы это был не я?

Мне не понадобилось тогда много времени, чтобы выследить и догнать его, благо он не так уж старательно пытался скрыться. Или просто я уже знал все его секреты, и мне не составляло труда восстановить его маршрут.

Спасибо и на том, что он не рванул прямиком в крепость. Значит, соображать еще мог, и его побег имел под собой какое-то большее основание, нежели безрассудное желание нестись за сыном во что бы то ни стало.

Напротив, он отъехал в сторону и обосновался за кривой насыпью, весьма удачной для одинокого путника с небольшим байком. Наш джип здесь поместился бы с трудом, и потому я оставил его неподалеку, раскидав вокруг мелкие гранаты, которые мигом отвадят всех желающих забрать его себе.

За «Задиру» я волновался, но мне слишком хотелось подобраться к Эльфу поближе и только потом обнаружить свое присутствие. Чтобы он понял, насколько опасно отправляться в пустыню в одиночку, особенно когда собственная безопасность — последнее, о чем ты думаешь.

Со мной он мог бы отвлекаться на что угодно. Я прекрасно понимал, как сложно заставить себя отодвинуть в сторону ворошащиеся клубком разбуженных змей мысли и продолжить думать привычно трезво. У меня самого крики сына отдавались в голове еще несколько месяцев, будто кто-то живой сидел там внутри и издевался надо мной. А ведь мой сын был все это время рядом.

Тем временем Эльф встряхнулся, завернувшись по уши в куртку, опустился на песок и уселся, спиной к мотоциклу. Позади него возвышалась часть насыпи, она же немного прикрывала его с одного боку, а с другого прятался я. Эльф этого не знал, но сегодня он, как и всегда, когда мы уезжали вместе, был защищен со всех сторон.

Я решил подождать до утра и не лезть выяснять что-либо сейчас. Похоже было, что он вымотался и собирался хоть немного поспать, и я дал ему такую возможность. Повезет – и за несколько часов ничего не случится. Дольше спать опасно, если ты передвигаешься в одиночку.

Сам я усталости не чувствовал совершенно и потому, дождавшись, когда Эльф уснет, тихо перевернулся и, устроившись поудобнее, принялся разглядывать в подзорную трубу чернильное небо. Изредка на нем возникали серебристые точки и, блеснув пару раз, пропадали вновь.

Я то закрывал глаза и просто лежал в полной темноте, то открывал их снова и продолжал наблюдать за огоньками. Уснуть я не боялся. Привычка не засыпать, если так было нужно, въелась намертво, и я мог часами валяться и разглядывать что-нибудь.

Например, спутники. Они были где-то среди этих серебристых точек, неслись по небу, оставшись в нем с тех времен, когда человечество еще использовало их. Ежедневно тонны и тонны информации проходили через каждую из таких точек, а сейчас в это даже поверить сложно.

Мне казалось, я даже различаю их оттенки, настолько серьезно я подошел к наблюдению в этот раз. То красноватые, то желтоватые отблески отражались в небе. Кажется, звезды раньше были цветными — я помнил обрывки названий вроде каких-то карликов. Или, может, гномов. Могло ли быть так, что наша радиация добралась до них и раскрасила? Подумать только, цветные гномы.

Я по привычке повернулся, чтобы пересказать пришедшую мне в голову дурацкую шутку Эльфу.

Совсем забыл, что его не было рядом.

Тогда я запрокинул голову, чтобы посмотреть, что там творится на небе, и тут один из огоньков привлек мое пристальное внимание. Он был ярко-красный, словно от летящего самолета, и я буквально почувствовал, как замерло сердце. А что, если это еще какие-то наивные дураки летят сюда с материка в поисках лучшей жизни? Или, напротив, направляются на подмогу? Или просто пролетают мимо, из одного ожившего города в другой, и даже не знают, что происходит у нас внизу.

Показалось, я даже расслышал шум турбин самолета. Когда вокруг нет звуков цивилизации, и даже ветер молчит, начинаешь ценить тишину и замечать каждое ее нарушение.

Продолжающееся уже какое-то время нарушение.

Я оглянулся и так и замер. Рука неловко подвернулась, и я зацепился за острый камень и, наверное, оцарапался, но в этот момент я мог бы отгрызть собственную руку и не заметить.

Красный огонек, принятый мной за самолет, был не единственным. И нет, это не был чей-то воздушный флот и не галлюцинация, и не шутка.

Я выкрутил трубу на максимум и едва не выбил себе глаз, пытаясь присмотреться получше.

И не верил тому, что вижу.

Это были отблески сигнальных ракет — разноцветных кодов, взмывающих в небо и взрывающихся там огромными звездами. Красный — опасность. Желтый — подмога. Белый — отбой. Синего я раньше не встречал. Как-то сложилось, что цвета установились одни и те же у тех, кто имел доступ к подобной роскоши. А пошло все от Смауга, на таких «переговорах» его отрядов мы научились понимать, что есть что.

Опасность.

Опасность.

Опасность.

Подмога.

Опасность.

Подмога.

Синяя ракета.

Опасность.

Синяя ракета.

Я не был уверен, что именно значит синий – то ли, что подмоги нужно больше, то ли что ввязываться и возвращаться наоборот не нужно. Но в ту минуту я впервые за долгое время не был уверен ни в чем и почти готов был поверить, что сошел с ума.

Башня Смауга, огромная, и без трубы видная за мили, была окутана грязно-цветными клубами дыма. Черная туча нависла над верхушкой, и сквозь нее пытались пробиться новые ракеты, и все это растворялось в темноте ночи настолько, что я так и не знал, верить ли мне своим глазам, или я просто окончательно перегрелся, и это воображение шлет мне желаемые картины.

Потому что из увиденного можно было сделать только один вывод.

В башне Смауга произошла катастрофа. И, судя по количеству ракет и беспорядочности в цвете сигнальных огней, большая часть армии башни была где угодно, но не в ней.

@темы: прочие персонажи, Трандуил, Бард, рейтинг PG-13, фанфикшн

---

пост дружбы

[bard|thranduil]

друзья сообщества

запись создана: 28.01.2015 в 00:55

@темы: интересные ссылки, организационное

---

[barduil-fest]

Заявка: Когда Трандуил приезжает в Дейл, Бард вспоминает, как несколько лет назад во время охоты заблудился в лесу и вышел на празднующих эльфов. Эльфы не прогнали его, потому были что пьяные и добрые, а пригласили присоединиться к празднику. костры, купания, песни, вино рекой и запоминающееся довольно близкое знакомство с неким анонимным светловолосым эльфом. Этот неловкий момент, когда Бард узнает Трандуила.

Название: Позволь мне
Рейтинг: PG-13
Размер: 2776 слов
Предупреждения: специфицеское повествование, хромающая хронология, от заявки ушли далеко

Он пробирался сквозь лес, уходя всё глубже в попытке подстрелить хоть кого-то сегодня. Сюда человеку хода нет, но три голодных ребёнка - весомый повод рискнуть и нарушить границу. Этот год выдался неожиданно тяжёлым для Озёрного Города. Только, казалось бы, всё более или менее наладилось - удалось наладить торговлю с соседями, Бард сработал собственную хорошую лодку - небольшую, но надёжную - в самый раз для перевозки винных бочек из эльфийского королевства и обратно - небольшой заработок, но постоянный. Плюс ловля рыбы, которой можно было обменяться с эльфийскими стражниками на полезные вещицы для семьи и дома. Жили небогато, но концы с концами сводили, а известие о грядущем прибавлении ещё больше воодушевляло. И всё было бы чудесно, и всё можно было бы пережить, если бы не ушла родами молодая жена Барда, отдав ему на руки чудесную малышку Тильду.

А потом в озере исчезла рыба. Просто взяла и пропала. Лишь неразумные мальки иногда появлялись на поверхности, да разве ж ими прокормишься? Недоброе чувствовали и эльфы. Всё реже выходила стража за границы, меньше сплавлялось бочек, менять стало нечего. И тут опустились бы руки, но Бард глядел на своих детей - единственное своё сокровище - брал лук, кидал в котомку нехитрый обед и шёл в лес.

Странно, но его пропускали через границу, позволяя идти вдоль кромки, собирая мелкую дичь, а если повезёт - даже зайца. Бард понимал и гостеприимством не злоупотреблял.

***

Лето шло к закату, продувая Озёрный Город уже не просто свежим, а порой и холодным ветром. Год сулил тяжёлую зиму, необходимо было делать запасы уже сейчас. Вот только из чего? Рыбы так и нет, а на границе леса сильно не разживёшься, но делать нечего. Каждое утро Бард искал любой шанс раздобыть необходимое. И, может, используй он действительно все возможности, то не было бы такой нужды, да на сделки с совестью Бард никогда не шёл - против его сути это было. Дети накормлены, одеты, а там они справятся, благо в семейном союзе поддержки с лихвой хватало.

Ветер уже вовсю пел песню золотой осени, пробираясь под добротно залатанное Сигрид пальто Барда, когда тот вновь уходил в лес. Сегодня он планировал зайти чуть дальше, надеясь подстрелить кого-то крупнее куропатки. Бард шёл всё глубже и глубже в лес, но зверьё будто сквозь землю провалилось. Никогда ещё он не видел такого. Лес всегда был полон живности - летом ли или зимой. А тут - никого. Прошло уже несколько часов, но ни зверя, ни лесного стража лучник так и не встретил. Барда никто не остановил, хотя зашёл тот далеко, - вот это было действительно необычно.

Охотник шёл незнакомой тропой, когда краем глаза заприметил короткое движение сбоку. Он замер на месте, поворачивая голову и медленно натягивая лук. Крапчатая коричневая шкура чуть двинулась между листьев, и Бард спустил стрелу. Всё произошло за мгновение: шелест листьев и веток от убегающей прочь косули и невесомые, но будто намеренно слышные шаги сзади.

- Такой стрелой здесь никого не подстрелишь. Слишком громкая.

Бархатный голос прозвучал прямо над ухом, заставляя мелкую дрожь пройти по спине. Бард обернулся и столкнулся с холодной лазурью глаз. Лишь крохотная искра насмешки и любопытства в них оставляла надежду не быть рассечённым прямо на месте сверкающим блеском изящного эльфийского меча, кончик которого успел забрать алую каплю, уперевшись в грубую кожу человеческой шеи.

***

Люди из Озёрного Города, потерявшие дома и всё, что у них было, пытались разместиться на руинах старого Дейла. До самой темноты они устраивались на ночлег, кое-как укрепляя полуразрушенные и обветшалые постройки чем придётся. Все надеялись, что утро в этот раз встретит их миром и солнцем. Никто и помыслить не мог, что это самое утро принесёт им солнце, отражённое в золотых доспехах эльфийского воинства, выстроенного в городе.

Бард замер на крыльце своего временного жилища, буквально не веря глазам, но стоило сделать пару шагов, и золотое марево расступилось перед ним, открывая взору и вовсе фантастическую картину: на огромном большерогом олене на площадь выехал эльфийский владыка - сплошь сила и власть в каждом его движении, в нём самом. За ним тянулись обозы, полные свежих продуктов, запах которых уже вовсю щекотал ноздри.

- Ты... Спасибо. Ваша помощь сейчас очень кстати, - начал было Бард, но, поймав отблеск в лазурных глазах, замолчал.
- Мне не нужны ваши благодарности, - губы Трандуила сложились в полуулыбку.

О да, Бард прекрасно помнил эти губы.

***

- Во время королевской охоты ты никого не словишь. Все звери идут за владыкой - и птицы, и пушные. Лес отдаёт и принимает дары в этот день.

Двое - эльф и человек - приблизились к поляне, где были разбиты лёгкие шатры, горели костры, и множество эльфов праздновали, наполняя вечерний воздух невероятной музыкой и смехом. Они улыбались открыто и мягко, приглашая человека к огню, кто-то протянул кубок из резного дерева, полный рубинового вина, так сладко отдающего вишней. Бард хорошо помнил рассказы бывалых, в которых эльфы были холодны и надменны, но всё равно прекрасны, а их король, будучи мудрым и расчётливым, правил лесом не по наследию, а по праву силы. Говорят, он знал каждый лист и каждого зверька в своём королевстве. Но с каким величием он любил свой лес и свой народ, с таким же ненавидел чужаков, а лесная стража в полной мере оправдывала легенды о неуловимости и смертельной опасности их отрядов. Сейчас же Бард никак не мог сопоставить слухи и то, что видел своими глазами.

Сильная ладонь легла на плечо.

- Садись, угощайся. Ты весь день блуждал по лесу, не ел.
- Откуда ты знаешь?

Светловолосый эльф лишь хитро улыбнулся, садясь рядом на широкое бревно у большого костра, и взял в руку поднесённый другим эльфом кубок.

- Я Бард, а твоего имени я так и не знаю.
- Люди такие любопытные, - эльф усмехнулся и отпил вина.
- Я назвал своё имя. Разве не имею я права знать твоё?
- Ещё и дерзкие.

Бард, к его удаче, не заметил темноволосого эльфа сзади, плавно потянувшегося к кинжалу на поясе, и остановленного таким же незаметным движением ладони. Лучник разумно решил не искушать судьбу, будучи приглашённым на праздник, который человеческому глазу доступен быть не должен.
Человек чувствовал себя здесь, как в волшебной сказке: тёплый, но не обжигающий огонь костров; сладкое вино, какого он в жизни не пробовал; перезвон песни, начинающийся на одном конце поляны и заканчивающийся на другом; аромат сочного жареного мяса и диковинных трав; светлячки, больше похожие на искры, снующие туда-сюда по поляне. Не мудрено, что вскоре Бард совсем расслабился и позабыл обо всех тягостях. Они с эльфом беседовали обо всём на свете, глядя на огонь: об охоте, об эльфийских и человеческих обычаях, спорили из-за странной манеры людей отмечать новый год зимой, когда всё вокруг ещё спит.

- Если это королевская охота, то где же сам король? - Бард порядком захмелел, но краем сознания понимал, что вопрос глупый. Но так хотелось увидеть того, о ком так много слышал. Хотелось нестерпимо и не хотелось одновременно. - Да, я любопытный и дерзкий, помню.

Эльф рядом лишь весело рассмеялся.

- А ты мне нравишься!
- Ты мне тоже, - слова вылетели до того, как человек успел их обдумать.

Они просто сидели и наслаждались вечером, переходящим в звёздную ночь, пока Бард не поймал изучающий взгляд эльфа рядом. Тот так и держал свой кубок. Пальцы тонкие и длинные, мужские, но не лишённые изящества. Человек не мог отвести взгляда от перстня на указательном - необычный крупный камень цвета луны, обрамлённый тонкими веточками металла. В какой-то момент он готов был поклясться, что свет в камне шевелится, словно живой. Бард поднял взгляд, улавливая этот же живой свет в ярких голубых глазах, и это... будто волшебство. Лучник хотел было что-то сказать, но эльф поднялся, уходя с поляны в лес, чуть обернулся, безмолвно приглашая за собой, и продолжил свой путь.

***

Ночная тишина укрывала лес, стелясь между деревьями, опускаясь плотным пологом на землю. Тонкие белые пальцы мягко поглаживали древесную кору, деревья тянули свои ветви за большей лаской, перешёптываясь. Он двигался плавно, вслушиваясь в лесной разговор, мягко улыбаясь ему в своих мыслях. Он - везде и нигде одновременно. Бард лишь завороженно шёл следом, понимая, почему люди считали этих существ невероятно прекрасными, несмотря ни на что. Эльф замедлял шаг, приближаясь к раскидистому буку, собирая начинающую скапливаться ночную влагу с листьев. Он ни разу не обернулся - знал, что человек следует за ним, чувствовал его взгляд. А Бард и правда не мог оторваться. Что-то было в этом сияющем существе, что выделяло его средь остальных. Не одежда, нет, хотя и она отличалась: плотная, но мягкая туника была расшита тонкой серебряной нитью, те же нити переплетали забранные на затылке пряди белоснежных волос; брошь, больше напоминающая диковинного паука, держала плащ из бархатистой парчи; витые перстни украшали пальцы, но на других эльфах на поляне лучник украшений не заметил. Возможно, этот эльф имел высокий чин - советник или ещё кто-то. Но не столь сам внешний вид, сколько внутреннее сияние, сила, чувствующаяся на расстоянии - затягивающая будто в омут и отталкивающая - делала его отличным от других.

Бард упустил тот момент, когда оказался у мощного бука, прислонившись к нему спиной. Вокруг - никого. Ни шума леса, ни песен празднества, хотя ушли они совсем недалеко. Только он - Бард - и древняя сила с лазурными льдистыми глазами. Но лучник отчего-то не боялся, чувствовал себя так комфортно, как никогда прежде, даже когда тонкие пальцы легли на шею в лёгком прикосновении к недавнему порезу.

- Саднит ещё немного.
- Я приношу свои извинения.
- Нет нужды, - Бард мягко улыбался, чуть смущаясь, ощущая затянувшееся дольше возможного касание.

Эльф опустил руку, всматриваясь, читая что-то, лишь ему понятное.

- Знаешь, никто не уходит из леса с пустыми руками, придя с добрым сердцем.

Эльф уходит - опять - но больше Бард его не найдёт. Лучник возвращается на поляну буквально через несколько минут, но та пуста - ни следа прежнего празднества.

Уже светает, когда лучник привычной тропой подходит к кромке леса, направляясь домой. Прямо у края тропы на крепком дереве висит свежая связка - четыре упитанных зайца и две дюжины цесарок.

"Никто не уйдёт с пустыми руками", - вспоминает Бард. - "Но какова будет цена?".

***

Прошло немало времени: сменились сезоны, не раз облетели листья в лесу, вот и сейчас ветер несёт весть о скорой зиме. События сменяют друг друга, приближая неминуемое, предрешённое, окончательное. Человек берёт котомку с нехитрым обедом, лук и колчан, набитый стрелами, непривычными любому из людей, но не ему.

Только-только первые лучики солнца скользят по горизонту, предвещая новый день, как Бард подходит к краю леса. Сегодня нужно добыть дичи впрок - впереди зима. Не успевает лучник зайти на тропу, как видит нечто, удивительно напоминающее подарок - висящий на дереве колчан явно человеческой работы, но стрелы в нём - определённо эльфийские. Тонкое пёстрое оперение перевязано серебряной нитью, изящное полированное древко, увенчанное витым наконечником.

"Такой стрелой здесь никого не подстрелишь. Слишком громкая."

Эльфийские стрелы летят беззвучно и приносят охотнику желанный трофей.

Бард покидает лес, не оборачиваясь. Он знает - за ним смотрят. Темноволосый эльф из стражи рубежей отламывает кусочек пирога с клюквой и травами, с любовью приготовленного Сигрид и с благодарностью оставленного на ветви человеком взамен стрел.

- Чем так важен этот человек? С виду - обычный, как и другие в городе, а сам владыка за него приказы даёт да стеречь велит.
- Не нам знать и не нам судить.

Эльфийский король закрывает глаза, простирая свой взгляд далеко к границам своих владений, ведёт мягко пальцами по резному парапету балкона, чувствует ветер, слушает, ощущает шаги человека по тропам. Он мягко улыбается, закутываясь в алую с серебром мантию, смотря вдаль.

***

Сейчас Бард - правитель нового Дейла - стоит перед эльфийским королём и не знает, что сказать. Сердце то замирает, то бешено колотится. Это, как предательство, им не являющееся - горько, но проблеск света всё же маячит вдалеке. Лучник, сам не свой, доходит до края укреплённого города и садится на камни, бывшие раньше стеной. Казалось, что ушли уже те дни, когда в каждом лесном шорохе Бард чаял услышать уже знакомые шаги, ночи, когда снились человеку лазурь и серебро льда. И вот это видение перед ним, но нельзя - не допустят.

А потом всё идёт кувырком, не оставляя времени для раздумий. Гномы, орки, люди, эльфы - все равны перед безжалостной рукой смерти. Этот вечер тих и безветрен.

Кажется, ничто не тревожит это древнее существо. Он одним слитным кошачьим движением пересекает шатёр, наполняя помещение шорохом королевской мантии, подходит к небольшому столику и наполняет два кубка вином. Один подносит к губам, другой отдаёт не глядя вошедшему Барду.

- Что привело тебя сюда в столь поздний час, убийца дракона? - Трандуил обходит человека по дуге, грея вино в руках, смотря на игру факельных отблесков в вишнёвых гранях. - Что гнетёт твоё бесстрашное сердце?
- Я пришёл поблагодарить тебя за помощь. Мой народ...
- Нет. Ты пришёл не за этим.
- Да, я пришёл не за этим. Не только. Ты... Теперь я знаю твоё имя и знаю, чем обязан тебе.
- Ты ничем мне не обязан. Я пришёл не ради твоей благодарности и не ради твоего народа. У меня свой интерес.
- Камни и золото горы?
- Нет.
- А что же?

Вопросы. Нужны ли ответы на них? Хочешь ли ты их услышать? Ответы, произнесённые вслух, бывают горше ягод калины и слаще фруктового вина одновременно.

"Последняя луна лета и первая луна осени... зло пробудится... озеро воспылает огнём".

Трандуил слышит, чувствует жар битвы... всё не так... не должно... человеку не выстоять... металлический вкус на языке... алое и чёрное на овчинном тулупе... Король отдаёт приказ.

***

Бард подходит к королевскому шатру уставшим - неудавшиеся переговоры выбили его из колеи, день вымотал, вселяя опасность новой войны, новых незаслуженных смертей. У шатра эльфийские охранники даже ухом не повели при появлении человека, а значит, ему можно входить без доклада. Лучник чуть отводит полог, делая шаг внутрь, обдумывая речь о новых переговорах. Помещение, созданное из множества плотных полотен, стоит в полумраке - лишь пара ламп на столбах дают неяркий свет. Огонь в них слабо, чуть лениво шевелится, заставляя предметы отбрасывать причудливые тени. Эльф стоит у небольшого столика, опираясь одной рукой на столешницу, пальцами другой мягко сжимая и массируя переносицу. Такой человеческий и живой жест, совсем не свойственный этому волшебному существу. Его волосы расплетены и свободно лежат на плечах, струясь по светло-серой тонкой ткани рубашки, что почти скрыта огромным багряным полотном мантии. Он явно готовился ко сну - уставший и чем-то огорчённый. Секунда, и Трандуил открывает глаза, смотрит на только вошедшего Барда. В миг осыпается усталость и человечность, покрывая фигуру ледяной коркой царственности. И лишь чуть дрогнувшие пальцы, слепо нашедшие грани винного бокала, не укрылись от цепкого взгляда лучника. Он подходит и мягко отводит серебряную прядь с плеча. Трандуил впервые за много столетий не хочет удерживать маску.

***


Отгремела великая битва, отзвучали горны, позволяя горю потерь идти по улицам разрушенного города, накрывая его серым одеялом тоски и отчаянья с тонкими прожилками алого и белого - крови и снега. Человек взбирается на полуразрушенную башню, чтобы оглядеть город, приметить, где больше требуется помощь. Он замирает за выступом каменной кладки, не дыша, не смея. Эльфийский король кладёт ладонь на сердце, отпуская его далеко от себя, позволяя забрать всё. Прощаясь с сыном. "Хочешь убить её - сначала убей меня." Хлёсткие слова молодого принца неминуемо и смертельно точно достигают цели часами ранее у той же башни, где в который раз не повезло оказаться Барду. Слова - эти эфемерные звуки - добираются до самой глубины, разрывая, взрывая, руша всё то, что возводилось столетиями льдом. Впервые Бард видит это воплощение силы совершенно потерянным, отчаявшимся, разбитым в одно мгновение - обнажённым. Не должно так быть. Не с ним. Не от родной крови. Человек даёт себе клятву, даже не успевая её осознать.
Днём позже Бард чуть не упускает момент, когда "золотая" армия снимается. Уже убраны шатры, отряды выстроены, дозорные вышли вперёд. Бард бежит по узкой улице к небольшой каменной площади, лишь надеясь на удачу. Если не сейчас, то уже никогда. Его не пропустят, не допустят, не позволят. Он знает, уверен - сейчас у него есть шанс сделать единственно верное. Он вылетает на площадь и - да - тёмные полотна ткани закрыты наглухо. Хороший знак. Человек замедляет шаг, пытается выровнять дыхание, аккуратно отводит тяжёлый полог. Светловолосый эльф оборачивается удивлённо. Весь стать и холод даже в этом простом и непривычном человеку походном одеянии.

- Вы снимаетесь. Вот, хотел попрощаться, как подобает. Вы здорово нам помогли. И потеряли немало... - Бард осёкается, поздно понимая ошибку, поймав едва заметную перемену во взгляде эльфа.
- Тебе следовало бы заниматься своим народом. У вас довольно сейчас забот.

Бард прерывает эльфа на полуслове, не выдерживая этого официального тона, подходит близко, всматриваясь, решаясь окончательно.

- Ты уйдёшь сейчас. Ты волен решать, как и любой из живущих. Ты уйдёшь в своё королевство и будешь править мудро и стойко, как многие столетия раньше. Сотрётся сегодняшний день и многие другие дни. Я знаю, что это лишь миг. И жизнь человека - лишь мгновение в жизни эльфа. Но позволь мне... Пусть в это мгновение ты не будешь один.

Бард едва касается светлой щеки грубыми подушечками пальцев, стремясь в этом простом и непривычном обоим жесте передать всего себя, всю чистоту и надежду, спокойствие и поддержку. Между ними только тишина. И Трандуил закрывает глаза.

@темы: Трандуил, Бард, фест, рейтинг PG-13, фанфикшн